– Я и не знала, что англичане – это раса.

– Думаю, вам стоит пообедать вдвоем, – сказал Чарли.

Далматинец предложил отвезти меня после ленча в дом моей подруги Люсинды. Рори согласился составить мне компанию. Автомобиль был двухместный.

– Надеюсь, вы не против, – сказала я ему, – мне, похоже, придется сидеть у вас на коленях.

– Я ничуть не против, по правде говоря, это доставит мне удовольствие.

Я села на колени Рори, и он обнял меня. Отличительная особенность англичан – по крайней мере англичан этого типа, – состоит в том, что вы никогда не знаете, куда вас с ними занесет в следующую минуту.

– Вы можете положить голову мне на плечо, если хотите. Так удобнее, – предложил он и начал поглаживать мои волосы. Затем он прошептал мне на ухо: – Что мне в вас нравится, так это то, что вы все время наблюдаете. Например, за мной.

Люсинда жила в Челси. Я быстро выбралась из машины и взбежала по ступенькам к ее выкрашенному белой краской дому. Я была до некоторой степени потрясена.

– Дорогая… – сказала я.

– О, дорогая! – ответила Люсинда. Она только что вышла замуж за палеонтолога и сейчас отбирала образчики декоративных тканей для отделки дома.

– Мне кажется, я встретила человека, – сказала я.

– Дорогая, это чудесно! Как его зовут?

Я назвала имя.

– О, он очень милый. Но знаешь, дорогая, – Люсинда внимательно посмотрела на меня, – я слышала, что в постели он просто ужасен.

– Я знаю, – кивнула я, – это первое, что он мне сообщил.

– Ну, если он рассказывал тебе, значит, все в порядке. – Она обняла меня. – Я так рада за тебя. А об этом не беспокойся. Все англичане ужасны в постели.

Обедать я поехала в дом Рори. Я никак не могла решить, что надеть, поэтому натянула свои армейские брюки. Я сильно нервничала. И стоило ли меня за это осуждать?

У меня еще никогда не бывал запланирован секс с человеком, у которого член с половину мизинца.

– Успокойся, – сказал он беззаботно, – все будет в порядке.

– Мне нравится твоя квартира, – заметила я. Там было полно пузатых кушеток и кресел и всякого антиквариата. Там был камин. Еще там было довольно много вощеного ситца, но я не обратила на это особого внимания, потому что у большинства англичан, живущих в Челси, есть вощеный ситец.

– Да, – кивнул он, – здесь ужасно… уютно, ведь правда?

Потом мы пили шампанское. Американцы почти никогда не пьют шампанское, поскольку считают, что это напиток для маменькиных сыночков. Потом мы врубили музыку и танцевали как сумасшедшие. Американцы почти никогда не танцуют. А потом меня вдруг словно током ударило.

Мне захотелось закричать: «О Боже, да ты голубой!»

Ну конечно. Шампанское, танцы, ситец… В Нью-Йорке все это могло быть только у голубого.

Я выключила музыку.

– Послушай, – сказала я, – мне надо поговорить с тобой о чем-то важном.

– Да?

– Ты, возможно, сам это не вполне осознаешь… на самом деле, возможно, ты спрашиваешь себя, почему тебе не нравится секс с женщинами… Но, если честно, я думаю, ты голубой! – выпалила я. – И наверное, тебе стоит это признать. Разве тебе не будет намного лучше, если ты откроешься?

– Я обдумывал эту возможность, – медленно проговорил Рори, – и пришел к выводу… что я не голубой.

– Голубой, – настаивала я.

– Нет, – сказал он.

– Ну посмотри. Тебе не нравится секс с женщинами. Ну? О чем это говорит? Конечно, я вовсе не против. Ты, по-моему, просто чудесный парень, и…

– Я не голубой, – снова повторил он, а потом добавил: – Я знаю, что ты хочешь поцеловать меня.

– Не хочу я тебя целовать, – возразила я.

– Ты хочешь поцеловать меня, и это всего лишь вопрос времени…

Тремя днями позже мы наконец выбрались из постели.

Я поехала в Ноттинг-Хилл навестить Софию. Она выходила замуж и занималась тем, что рассовывала по конвертам свадебные приглашения.

– Я встречаюсь с мужчиной из Челси, – сказала я, – мы с ним уже пять дней. Мы вместе принимаем ванны и поем.

Она вздохнула:

– С англичанами вначале всегда так. А как он в постели?

– Великолепен, – ответила я.

– Ну, они могут быть великолепными поначалу. Это они делают, чтобы охмурить тебя. А потом они больше об этом не заботятся. Одна моя подруга говорит, что ее муж туда-сюда пару раз – и кончает.

– Посмотрим, – сказала я.

– Может, тебе и повезет, – продолжала София, – но вообще-то мужчины в Лондоне не подарок. Я выхожу замуж только потому, что знаю своего жениха уже десять лет. Но, как правило, вступать в брак хотят мужчины, а деловые женщины – нет. Это намного удобнее для мужчины, чем для женщины.

София смешала для нас водку с тоником.

– Англичане просто ничего не делают. Они лентяи. Они не способны на какие бы то ни было усилия. Все приходится делать женщинам. И все оплачивать тоже. Дом, машину, еду… Все, чего хочет мужчина, это чтобы ему дали побездельничать.

– А англичане смотрят фильмы про кунг-фу?

– Бог мой, нет! Они не такие идиоты. Но им нравится, чтобы ты постоянно готовила им детские пудинги.

– Детские пудинги? Ты имеешь в виду… детское питание?

– Да нет. Ну, знаешь, сладкое. Яблочный пирог.

О!

Я снова пошла домой к Рори.

– Ты хочешь, чтобы я готовила тебе детские пудинги? – спросила я.

– Ох, киска, – не понял он, – какие еще детские пудинги?

– Ты сам знаешь. Яблочный пирог, – ответила я.

– Ну, вообще-то да, я люблю яблочный пирог. Ты хочешь испечь мне яблочный пирог?

– Нет! – отрезала я.

– Ну ладно, а как насчет яиц?

Мы провели вместе две недели. Мы катались по Лондону на его мотороллере и каждую ночь пытались лечь в постель пораньше, но в результате всегда пролеживали без сна с часу до четырех утра и болтали. Он рассказывал, как его пороли в Итоне и как он однажды попытался затолкать свою нянечку в шкаф с игрушками.

– Не знаю, что делать, – сказал он, – у меня в голове смешались слова на «в»: «вожделение», «влюбленность»…

Я хотела ответить: «Что ж, соберись и приведи мозги в порядок», – но я была не в Нью-Йорке.

– Хочешь познакомиться с моими друзьями? – спросил он.