Как раз накануне неожиданного заявления израильского премьера, 8 марта, Башбуг был освобожден из турецкой тюрьмы, куда был помещен как участник военного заговора «Эргенекон» против Эрдогана. Его с ликованием встречал актив патриотического крыла Национальной республиканской партии Турции (СНР). И это вполне устраивало Эрдогана в канун муниципальных выборов, которые считались решающим испытанием для его собственной карьеры.

Во-первых, накануне Эрдогану пришлось провести жестокую чистку как в своей партии справедливости и прогресса (АКР), так и в правительстве. Поводом был заговор, более опасный, чем раздутое дело «Эргенекон». Его ближайший духовный соратник, теолог Фатхулла Гюлен, живущий ныне в американском штате Пенсильвания, «разочаровался» в Эрдогане и стал вести против него пропаганду через свою обширную образовательную сеть «Хизмет». Это была еще одна интрига «валькирии» Клинтон. Однако именно Гюлен, будучи в союзе с Эрдоганом, настраивал его против военного истэблишмента и инспирировал дело «Эргенекон». Освобождая Башбуга, Эрдоган в очередной раз действовал наперекор учителю-предателю. Искренняя радость патриотического крыла «кемалистов» из СНР его также вполне устраивала, благо усугубляла раскол в этой партии. Ведь большинство в ней принадлежало либеральнопроевропейскому крылу, к которому принадлежал и нынешний председатель Кемаль Кылычдароглу.

Казалось бы, у противников Эрдогана были на руках все карты, чтобы его свалить. Но они были в разных руках: карта Гюлена — в руках Хиллари, а «ключи» от анархической тусовки стамбульской молодежи с обильным присутствием этно- и сексменьшинств («площадь Таксим») — в руках Джона Керри и его лондонского партнера и родственника его иранского спонсора — Питера Вестмакотта. Теоретически Керри мог бы подарить этот ресурс Хиллари. Но конкуренция теневых лобби была сильнее интересов Демократической партии США.

Правая коалиция Израиля с 2008 года ждет и не может дождаться, когда же в Вашингтоне придут к власти республиканцы. Вообще говоря, этой американской партии израильский «Ликуд» обязана даже своим возникновением. И эта американская партия традиционно не только блокировала попытки Палестины добиться суверенитета, но и обеспечивала стабильность светских режимов в Египте, Турции, Сирии и Иордании.

Более того, все интеллектуальные центры республиканцев — от Heritage до Hudson Institute — работали на укрепление турецко-израильского формата связей. Претензии Израиля к американским демократам опять же связаны не только с их иным подходом к палестинской проблеме. Куда более болезненно — и не только для «Ликуд», но и для Израиля вообще — был тот факт, что Билл Клинтон задумал преобразовать Катар в витрину арабской модернизации, а при Обаме «арабская весна» предоставила этой маленькой абсолютной монархии эксклюзивные преимущества, по сути сделав его ключевым партнером Америки в регионе — вплоть до попытки «переключить» афганских талибов с Эр-Рияда на Доху. И чем дальше катилась эта «арабская весна», тем активнее израильская дипломатия продвигала новые форматы связей взамен утраченных — в том числе с Пекином и Москвой, а на фоне размолвки с Анкарой форсировалось освоение альтернативных рынков по другую сторону Черного моря — от Греции до Украины.

Однако «весна» докатилась и до Украины, где в марте 2012 года развернула деятельность именно демократическая агентура влияния. Если процесс не удается остановить, остается только его возглавить — или по меньшей мере войти в совет директоров нового акционерного общества «Украина» и компенсировать потерли прибылью при восстановлении рынка. Что осуществимо только через тех лоббистов в Вашингтоне, что вьются вокруг Маккейна. Такие маневры не порадуют Москву, но зато — что для правой коалиции Израиля несопоставимо важнее — помогут наконец-то активизировать республиканцев. Что уже абсолютно необходимо, коль скоро демократы формируют уже совсем вызывающую для Израиля треугольник Катар-Иран-ЕС.

Европейские политические и разведывательные ведомства просчитывали мировую ситуацию куда хуже, чем стратегические структуры Китая, Израиля и Турции. Больше других опростоволосилась Германия, где вплоть до середины января истэблишмент пребывал в благодушной уверенности в том, что Евромайдан плавно и бесконфликтно перетечет в досрочные выборы, на которых, как целый год подсказывали социологи, победит удобный Виталий Кличко. Который, разумеется, звезд с неба не хватает, зато худо-бедно владеет немецким (в отличие от английского) и даже пишет свою фамилию через немецкое “tsch”, а младшего сына окрестил в честь немецкого боксера Максимилиана Шмеллинга.

Фамилия Порошенко, появившаяся в одном ряду с «большой тройкой» Яценюк-Кличко-Тягнибок» 3 декабря в Financial Times, не была принята всерьез в Берлине. Равно как и силовой ресурс «Правого сектора», который вышел на сцену 19 января, якобы из-за серии «антинациональных» законов Януковича. Хотя можно было заметить, что к тому времени весь цвет киевских социологов и политтехнологов увлеченно мастерил Порошенко рейтинги, одновременно «предсказывая», что «Правый сектор» станет партией, которая вытеснит «Свободу» Тягнибока.

Европейских политиков больше смущал и раздражал другой факт: с 19 января, когда на фоне горящих покрышек над Майданом взвился уже не европейский, а бандеровский красно-черный флаг, Майдан перестал быть удобным местом для пиара Европейской народной партии накануне выборов в Европарламент. И более того, превратился в место для пиара радикальных правых структур, также желающих занять свое место в том же парламентском органе, чтобы оттуда «наезжать» и на Брюссель, и на Берлин, требуя всего сразу — от вытеснения иммигрантов до запрета на аборты.

Страны Вышеградской группы изменившееся лицо Майдана беспокоило по иным причинам: претензии ярошевского «Тризуба» на части «Югорщины, Словаччины та Румунии» были прямым вызовом государственности восточноевропейских стран. На экстренном саммите были подвергнуты критике не только подобные призывы, но и отмена Закона о языковой политике, которая касалась не только русских, но и венгров, румынов и поляков. Не говоря о том, что название тризубовской газеты «Бандеровец» для Польши, где Бандера сидел в тюрьме за сепаратизм, было красной тряпкой.

Консенсус Берлина и Варшавы материализовался в совместной поездке Штайнмайера и Сикорского в Берлин 21 февраля. С ними был и французский коллега Фабиус, но предусмотрительно «отчалил», оставив заместителя коротать ночь с Януковичем и «большой тройкой». Очевидно, на месте он убедился (с помощью коллег из DGSE), что «большая тройка» ничего не решает.

Вторично Берлин и Варшава убедились в этом при окончательном формировании украинского правительства, куда представители Кличко не вошли, а полученной квотой на заполнение губернаторских мест просто «торганули». «Контрольный пакет» получила команда «старой Батькивщины», то есть лица, приближенные к Тимошенко и Турчинову. Сама же Юлия Владимировна как ни в чем не бывало лечилась в клинике Шарите. При том, что бесконфликтную смену власти (а не ту, которая произошла, с позоров для Берлина и Варшавы) гарантировала вовсе не она, а как раз ее газовый недруг Дмитрий Фирташ, спонсор Кличко.