– Не подходи! – предостерегла Кристелла. – Это опасно!

И сразу же Селена почувствовала, как между нею и хозяйкой натянулась нить, легкая, неосязаемая, прочная, словно ангел пришел девушке на помощь. Неожиданно для себя Селена мысленно поймала конец нити и направила его дальше, в середину кокона – туда, где находился Анж. Прикосновение извне заставило демона погасить свое тело, зато теперь он превратился в клубящуюся тучу. Вокруг заметались молнии, однако нить уже достигла цели. Внутренним взором девушка увидела, как в центре бури стоит художник, и карандаш в руке Дежана всё так же неутомимо снует по бумаге.

Анж словно почувствовал присутствие Селены и обернулся. Конечно, он не мог ее видеть из-за сплошной черной завесы, но удивительным образом их взгляды встретились. Художник улыбнулся. И тогда незримая нить между ними стала увеличиваться. Сначала она сделалась как корабельный канат, потом как ствол столетнего дуба…

Грянул гром, туча начала втягиваться сама в себя, и на землю упал совершенно голый Мим. Он судорожно сжимал голову руками.

– Кристелла… Они меня едва не убили… Почему ты не предупредила?

– Мим, прости! – Голос хозяйки сорвался. – Мы забыли, что их связь укреплялась несколько веков.

– А я не чувствую себя таким глубоким стариком, – невозмутимо произнес Дежан и поманил всех к этюднику. – Эскиз готов.

– Удивительно! – прошептала Кристелла. – Достаточно было бросить цепь Орфелине, как она намертво впилась в звенья и тут же передала их Андрею, без подсказок, словно занималась этим всю жизнь. Еще день-два, и вы будете полностью готовы.

– Такое случилось впервые, – вторил ей почти пришедший в себя Мим. – Отвернитесь! Не видали голых клоунов?!

Он неуловимым движением влился в свой костюм и подошел к этюднику.

– Я сразу вас почувствовал, – сказал ему Анж. – И попытался успокоить. Вы были слишком агрессивны.

– Действительно, – на лице Мима отразилась тень смущения. – Кто-то сдержал мой напор. Так значит, это были не вы, госпожа.

– Стоп! – Кристелла хлопнула в ладоши. – Связь налажена между всеми! Дальнейшие репетиции больше не имеют смысла.

– Ты говорила, что моей задачей будет передавать живые образы, – сказала Селена. – Но я не понимаю, как это можно сделать.

– Орфелина, тебе уже удалось показать мне образ Андрея, когда он находился под воздействием Мима. Это происходит непроизвольно. Ты тоже готова. С вашими предшественниками приходилось возиться куда дольше и серьезнее. Они постоянно находились на пределе возможностей, и мы были вынуждены щадить их, более рассчитывая на собственные силы. В результате каждый раз Спектакль оказывался обреченным. А сейчас в случае необходимости и вы сможете поддерживать нас. На лучшее мы с Мимом и не рассчитывали.

– Помни о клятве, ангел Кристелла, – тихо, чтобы не услышала Селена, шепнул художник.

* * *

В четверг третьего сентября к семи часам вечера Анж положил завершающий мазок. К тому времени каждый участник Спектакля уже помнил наизусть все эскизы и свободно ориентировался в пространстве воображаемого театра. Лишь проект ложи для владыки преисподней вызвал у Кристеллы замечание. Поначалу Дежан изобразил контур перил в виде изломанных линий, символизирующих языки пламени, а навесные подсвечники заменил факелами. Дно балкона вместо кариатид подпирал клубок кобр, сходных с теми, которые украшали короны древнеегипетских царей. Декор был настолько внушителен, что вызывал некоторую опаску.

– Мысль с факелами интересна, – подвела итог Кристелла. – Однако Князь, как ни странно, более любит плавные, обтекаемые формы. Так что линию перил следует сгладить. Кобры хороши. Тем не менее он предпочел бы что-нибудь менее отталкивающее, чем змеи, нетопыри и жабы. Ему не чужда эстетика. Князя больше порадует, скажем, изображение пуделя, стоящего на задних лапах, или меча, который висит острием вниз.

– Может, абстракция? – предложил Анж. – Или какой-нибудь символ. Вы-то должны знать, что ему понравится.

– Современные веяния не у всех находят понимание. Князь консервативен. Пожалуй, остановимся на пуделе.

Анж хмыкнул и снова взялся за карандаш.

* * *

В последнюю ночь перед премьерой Селена и художник замечательно выспались: видимо, не обошлось без участия Мима.

Утром их разбудил взволнованный демон.

– Прогуляйтесь у реки, – тон его был неожиданно холоден, в нем было больше приказа, чем просьбы. – К Кристелле идет парламентер.

– Кто? – не поняла Селена.

– Вчера вечером мы получили ультиматум – настоятельное требование отказаться от Спектакля. Они хотят, чтобы мы отдали… – Мим прикусил язык.

– Отдали что? – не сдалась девушка.

– Чтобы мы вернули одну важную вещь. Но нам она досталась слишком большой ценой… Возьмите в шатре еду и устройте пикник.

* * *

На берегу они пробыли довольно долго.

Несмотря на прохладное утро, девушка с удовольствием выкупалась. Дежан поддался ее уговорам и тоже разок окунулся. Потом они сидели на песке и молчали, глядя, как течение колышет водоросли. Художник и акробатка изнывали от мысли, что важное событие проходит без их участия.

Они вернулись в лагерь после полудня. Необычно угрюмая Кристелла пригласила их в шатер.

– Пришло время генеральной репетиции, – сообщила она. – К началу Спектакля мы всё выверим, согласуем, исправим неточности. Прошу быть готовыми ко всему, так как репетиция сразу перейдет в Спектакль. Мим усыпит вас. Это будет иной, непривычный сон, глубокий и спокойный. Ваши скрытые возможности и чувства обострятся до неограниченных пределов. Будьте осторожны. Теперь закройте глаза. Каждому из вас в нужное время я буду подавать сигнал. Включайтесь сразу, от этого зависит слаженность Спектакля.

– Пять минут! – взмолился Мим. – Я должен загримироваться!

– Зачем? – удивилась Кристелла. – Тебя же никто не увидит.

– А традиции?! – возмутился демон. – Я мигом.

* * *

…Поначалу ничего не происходило. Затем Анж почувствовал, будто его оборачивают очень мягкой и приятной материей. С каждым мгновением ткань становилась всё более упругой, затем даже жестковатой, но не стесняла движений. Это защита Кристеллы, понял художник. Тонкая пульсирующая нить прошла сквозь его грудную клетку, едва ощутимо пощекотала легкие и сердце – между участниками наладилась связь.

Дежан уловил едва заметное колебание воздуха справа, где сидел Мим. Художнику тотчас почудилось, что он падает – сначала с головокружительной быстротой, потом всё медленнее, пока вовсе не повис в пустоте.

И тогда он обрел иное зрение, для которого не были нужны глаза. Вокруг него разлилась теплая ночь, наполненная разноцветными сполохами звезд и фейерверками крошечных иголок-комет.

Напротив, в облегающем домино из черных и алых ромбов, парила Кристелла. На голове ее красовалась шляпа в виде половинки лунного серпа с фонариком на остром рожке. Слева, сложив по-турецки ноги, в пустоте витала Селена. На ней было хорошо знакомое Анжу белое трико с розами ветров и улыбающимися лунами. По правую руку художника колыхалось розово-алое марево, в центре которого плавал силуэт человечка в непомерно высоком цилиндре.