— Почему именно мне должно быть это известно?

— Вы были подругой Джесси. Вы вели ее дела, связанные с завещанием. Вы оглашали завещание. Если бы я искала ребенка, которого отдала Джесси, то в первую очередь обратилась бы к вам. Возможно, остались какие-то нити. И еще вы можете знать, искала ли его сама Джесси.

— Ну, кое-какие соображения на этот счет имеются.

— Вы бы не могли поделиться ими с Джеком?

— Нет.

— Почему?

— Он не спрашивал.

Глаза их встретились.

— Поделитесь со мной!

— Зачем вам это?

— Насколько я понимаю, все деньги и имущество Джесси переходят к Джеку в том случае, если ребенка не найдут, так?

— Да, правильно.

— В таком случае нам очень важно найти этого ребенка. Мне, как жене Джека, меньше всего на свете хочется, чтоб он унаследовал нечто, не принадлежащее ему по праву.

— Вам просто не хочется, чтоб он получил наследство от своей бывшей любовницы.

— Разве я должна думать и чувствовать иначе?

— Нет. Но тот факт, что вы оказались здесь, предполагает другой вопрос. Почему сам Джек так не думает?

— Он думает, я уверена.

— С чего это вдруг такая уверенность?

— Оттого, что он мой муж.

— Интересный ответ.

Синди смутилась:

— Что в нем такого интересного?

— Просто Джесси рассказала мне об одном разговоре с Джеком, он состоялся в день вынесения вердикта. Она спросила, почему бы им не возобновить отношения. И Джек ответил примерно то же, что и вы. «Я женат», — сказал он.

— Вот как?

Клара пожала плечами:

— Понимаю. Для вас куда более приемлемым объяснением были бы слова о том, что он вас любит. И в то же время, мне казалось, Джесси слишком поспешила с выводами. Но вот теперь я увидела вас. И думаю, она была права. Возможно, Джек — просто несчастная заблудшая душа, вынужденная играть по правилам.

Синди собралась что-то возразить, но затем передумала и просто спросила:

— Так вы ответите на мои вопросы о ребенке?

Клара задумалась, отвернулась.

— Не уверена, что чем-то смогу вам помочь.

— Почему нет?

— Чувствую себя несколько неловко. Не хотелось бы влезать в отношения между вами и мужем.

— Очевидно одно. Джека потрясло известие, и пока что он не готов предпринять какие-то конкретные шаги. Кто-то должен сделать это за него, найти ребенка. И тогда можно будет двигаться дальше. Поэтому я и пришла к вам.

— Нет. Вы пришли потому, что не поверили ни единому слову вашего мужа об этом ребенке.

— Вы преувеличиваете.

— Разве?

На лице Синди отразилось сомнение. Она опустила глаза, поднялась с дивана и сказала:

— Зря это я. Плохая была идея. Пожалуй, пойду.

Клара проводила ее до двери.

— Джек всегда любил ребятишек.

— Простите?

— Видите ли, было время, когда мы с мужем часто общались с Джеком и Джесси, даже, можно сказать, дружили. И он говорил, что хочет детей. Он замечательно ладил с моим сыном Дэвидом.

Синди окончательно смутилась.

— Насколько я помню, — продолжила Клара, — у Джека были довольно сложные отношения с отцом. Подобные ему люди часто готовы пройти лишнюю милю, лишь бы история не повторилась. Возможно, из него получится очень хороший отец.

— Не сомневаюсь.

— Вот ирония судьбы, верно?

— Что именно?

— Вы так и не родили Джеку ребенка. А Джесси родила.

Синди не знала, что ответить на это. Она вообще лишилась дара речи. Постояла молча и неподвижно секунду-другую, ожидая, когда пройдет приступ боли.

— Спасибо. И извините, что отняла у вас время, — выдавила она наконец.

И затворила за собой дверь.

Вечером в пятницу звонок Розы застал Джека у абуэлы. Ожидая плохих новостей, он вышел из кухни в гостиную, туда, где бабушка не могла его слышать.

— Обвинение предъявлено, — сказала Роза.

Он закрыл глаза, потом медленно открыл.

— Плохи наши дела, да?

— Одно обвинение, один обвиняемый.

— Я?

— Нет. Тео.

К горлу подкатил ком. Нет, сначала он почувствовал облегчение и радость — и одновременно боль и тревогу за друга.

— То есть это квалифицируется уже не как заказное убийство?

— На данный момент — нет.

— Считаешь, они еще могут изменить формулировку?

— Может сложиться так, как мы говорили с самого начала. Прокурор использует это обвинение для давления на Тео. Попытается настроить его против тебя.

— Он все равно бы пытался сделать это, даже если обвинение предъявили бы нам обоим.

— Он просто осторожничает. Ты человек известный. Уважаемый адвокат, сын видного политика. Уверена, генеральный прокурор штата будет настаивать, чтоб собранные против тебя улики были просто железными.

— Очевидно, свидетельств Марша оказалось недостаточно.

— Или у Бенно в рукаве припасен туз. Знаешь, ходят слухи, что Марш отказался пройти полиграф.

— Но это же здорово! Они не уверены в главном свидетеле, потому и не могут выдвинуть обвинение против меня и считают, что с Тео все пройдет как по маслу.

— Тео — бывший заключенный. Ему светила вышка. И лично мне не важно, виновен ли он. Просто этот барьер ему будет преодолеть куда сложнее, чем тебе.

— Получается, они выводят меня из игры.

— Не радуйся раньше времени. Мы еще не знаем, какие свидетельства имеются против Тео. Все может обернуться куда хуже, чем мы ожидаем.

Джек вздохнул. Он понимал, что Роза права.

— Пока что мы должны сосредоточиться на одном. Убедиться, что они не смогут заставить Тео свидетельствовать против тебя. Но если они своего добьются, то смогут привлечь тебя как заказчика.

— Ничего у них не выйдет. Разве что заставят Тео солгать. Но этого никогда не случится.

В трубке повисла пауза, затем Роза сменила тему:

— Ты сейчас где?

— У бабушки. Не хотелось торчать дома или в офисе в момент предъявления обвинения. Просто не в силах отбивать атаки прессы.

— А Синди где?

— У своей мамочки.

— Вы с ней что…