— Ой-ёй, а ты, правда, отчаянный! — произнёс с улыбкой красноносый легионер, который помахал мне рукой. — Не наврал Марк насчёт тебя!

Он и пара его товарищей остановились в десяти шагах, а ещё двое пока находились на стене. Слева на поясе у каждого ветерана висел роскошно-украшенный кинжал, а справа — короткий меч в металлических ножнах. Никакого другого оружия видно не было, но если они решат напасть, мне за глаза хватит и этого.

— Ой-ёй! — красноносый легионер хлопнул в ладони и выставил руки перед собой. — Не смотри волком! Мы к тебе с добром пришли, сразу говорю! Не горячись, а то у тебя такой взгляд, словно ты уже нашёл место, где будешь наши мёртвые тела закапывать!

Его спутники засмеялись, но совершенно беззлобно. Пока что в них не было ничего угрожающего.

— Зачем закапывать? — я тоже улыбнулся. — Просто сброшу со стены…

Если легионеры всё-таки нападут, у меня будет неплохой шанс на победу. Пусть они хорошо вооружены и одеты в кольчуги, но на таком расстоянии пара метательных ножей и кинжал Лэйлы гарантировано превратят стоявших передо мной бойцов в покойников. Дальше — дверь и лабиринт переходов, где меня будет уже не поймать… Правда, я пришёл сюда, чтобы получить информацию, а не драться.

— Говорю — отчаянный! — красноносый снова хлопнул в ладоши. — Марк сказал, что тебя Феликсом кличут?

Я кивнул.

— Ой-ёй, а меня все называют Красным… Даже и не знаю почему!

Он заливисто расхохотался, прижав руки к животу. Я не чувствовал фальши в поведении этого странного мужичка, но его глаза — холодные и полумёртвые — прямо говорили, что не стоит считать его глуповатым простачком.

— Ой-ёй! — Красный стёр выступившие от смеха слёзы. — Ты скажи мне, отчаянный… Ты зачем на имущество нашего господина покусился? Ты зачем его живосталь хватаешь, и какие-то непотребства с ней творишь?

Я нахмурился. Что ещё за «живосталь»? Если он имел в виду эту кучу металлического хлама, то ничего живого там не было — железо как железо.

— Из такого металла, — на этот раз Красный обошёлся без «ой-ёй», — наш господин себе слуг делает… Поэтому никто эти палки железные и не трогает — страшно! Ты первый, кто на моей памяти в них вцепился… Вот я и говорю: отчаянный!

Я выпрямился и по-новому посмотрел на груду железа, сумев различить нечто похожее на изломанные конечности. Тонкие насекомоподобные руки и ноги выглядели карикатурно, но от это не менее устрашающе.

— Ой-ёй! Неужто не напугал? — спросил Красный, не дождавшись от меня никакой реакции.

— Да я не из пугливых.

— Знаю! Марк говорил… А чего ты с железяками сделать-то хотел? Мы с братьями сперва решили, что ты их куснуть собираешься!

— Это просто упражнение, чтобы стать сильнее.

— Никогда ничего похожего не видел!

Я пожал плечами, а Красный с прищуром посмотрел на одну арматуру, которая торчала в стороне от нас. Он пару секунд думал о чём-то, а затем быстро подошёл, подпрыгнул и повис на ней — похоже, решил опробовать свои силы.

Подёргавшись четверть минуты как рыба на крючке, Красный кое-как подтянулся два раза, но на большее его не хватило — мужичок спрыгнул и упёр руки в бока, хватая ртом воздух.

— Ты чего, Красный? — спросил один из его спутников. — Парнишка, вон, не меньше дюжины раз туда-сюда сделал!

— Ой-ёй! Сам попробуй! Думаешь, это так просто? — заволновался Красный, а потом обратился ко мне: — Как ты это делаешь??

— Мне проще, у меня нет кольчуги, — ответил я, ухмыльнувшись: — Да и такого роскошного живота тоже.

— Да! Пузо у меня что надо! — Красный заржал как конь, но уже через мгновение спросил без тени улыбки: — Марк говорил, что ты очень ловко бросаешь ножи… Это правда?

— Кое-что могу.

— Ой-ёй! Не скромничай! После синего вина наш бравый разведчик, из которого обычно ни слова похвалы не вытянешь, перестал себя контролировать… Ты бы видел его изумлённую деканскую рожу, когда он рассказывал о ваших приключениях по дороге!

Надеюсь, этот чёртов алкоголик не наговорил ничего лишнего. Вроде опытный человек, а допускает «детские» ошибки…

— Не стоит слишком доверять пьяной болтовне, — сказал я. — Думаю, сам знаешь, что чем больше выпито вина, тем красивее женщины и тем грандиознее «подвиги»…

— Ой-ёй! Мне ли не знать? Уж каких только небылиц я за свою жизнь не услышал после пары кувшинов вина… И ещё больше сочинил сам!

Красный в очередной раз расхохотался.

— Вот поэтому-то, — подмигнул он, когда закончил смеяться, — мы с братьями и хотим проверить слова Марка. Он клялся, что ты своим кинжалом смог сбить его метательный нож… Покажи нам мастерство! Удиви людей!

Остальные ветераны закивали, выражая одобрение сказанному.

— Нет, — коротко ответил я.

— Почему??

— Потому что я не цирковая обезьянка.

— Ой-ёй! Я ничего не понял! Какая ещё обезьянка?

— Фокусы показывать не обучен, — пояснил я. — И представлений устраивать не собираюсь.

— Зачем грубишь? — печально произнёс Красный. — Мы же к тебе по-доброму!

Я ничего не ответил, но столь резкий отказ был неслучаен. Нельзя соглашаться на подобные предложения — это ухудшит моё положение в глазах ветеранов. Из равного им я мигом превращусь в зверюшку, обученную интересным трюкам… А со зверюшкой никто не захочет делиться информацией.

— Ой-ёй! — Красный вдруг прижал ладонь к сердцу. — А ведь ты прав, Феликс! Как-то нехорошо я попросил… Без уважения!

Судя по хитрым глазам мужичка, это была своеобразная проверка — ненавязчивая попытка слегка укусить, чтобы посмотреть на реакцию. Стандартная, в общем-то, ситуация для мужского коллектива: после детдома и армии меня подобным не удивить.

— Ты прав, Феликс! — повторил Красный. — Зачем тебе нас развлекать? Это занятие для шутов… А ты ведь не шут?

Я молча смотрел ему прямо в глаза.

— Ой-ёй, ты не шут, — продолжил мужичок. — Ты воин… И весьма умелый, если верить тому, что рассказывал Марк…

Я продолжал молчать.

— Но воин в любой момент должен быть готов к схватке или состязанию… Что скажешь, если я предложу тебе выступить против нашего брата? Твои умения против умений Спицы…

Тощий, как щепка, и длинный, как шланг, легионер — один из двух, оставшихся на стене — поднял руку, в которой блестело сталью какое-то оружие. Видимо, так он подтвердил своё желание участвовать в состязании.

Вот теперь отказываться нельзя — это уронит мой авторитет среди легионеров куда-то на уровень плинтуса.

— Так чего скажешь-то, Феликс?

— Скажу, что я всего лишь воспитанник старика-отшельника, а вовсе не воин.