— Знала Кондрашина? — удивилась Галя. — Сотрудница «Интуриста». Откуда?

— Простое совпадение, — ответил Коля. — Но Кларе оно понравилось. Ирина ведь как раз во всеуслышание заявляла, что хочет довести дело до конца, найти связь преступников с «Интуристом», чтобы расспросить того, кто ей подбросил лист из дневника. Клара боялась, что Ирина опять всех убедит остаться. К тому же эта самая сотрудница немедленно вынуждена была уехать: она получила телеграмму о смерти матери. Так переживала, что мешок с рабочим инвентарем и униформой не сдала кастелянше, а кинула в подсобке. Провидение прямо в руки Кларе подбросило прекрасную козу отпущения. Бржихачек перевоплотилась в работницу «Интуриста», позаботившись даже о наиболее запоминаемых деталях, типа прически. Она хотела одним выходом убить сразу двух зайцев: устроить переполох в номере Ирины, чтобы запугать и без того изрядно нервничающую вдову и подтолкнуть ее к твердому решению уезжать, да еще при этом сделать так, чтобы ее — не Ирину, а Клару в образе сотрудницы гостиницы — издалека увидела охрана, приметила и не удивилась потом, обнаружив в мешке с униформой также и листок из дневника.

— Так вот зачем похищать лист! Подставить горничную! — Морской обрадовался, что и этот кирпичек происходящего встал на место. Но тут же сбился. — Хотя… А зачем тогда его сжигать?

— Вернувшись к себе, Клара обнаружила в вещах своей козы отпущения детский оловянный пистолет и… изменила план. Ну, потому что поняла: милый белокурый мальчуган, который играл в подсобке на полу и так напоминал Кларе маленького Ярека, — сын той самой бедной сотрудницы. Из-за этого Клара расчувствовалась и решила не оставлять мальчика без матери.

— М-да уж, — передернула плечами Галочка. — Какой запутанный ход мысли. И это ты, Коля, еще все начал с грозного «короче»! — Она, похоже, окончательно оправилась от шока и уже даже слегка посмеивалась над Горленко. — Представляю, как выглядела бы эта история, если бы не «короче», а «длиннее».

— Если длиннее, то все то же, но не на русском языке и с дубляжом Ирины, — не моргнув глазом, ответил Коля и кивнул в сторону стола у окна. — Вон, смотрите, до сих пор беседуют. Наш переводчик явится вот-вот, а пока Петров разрешил Ирине присутствовать и помогать допросу. Удачное сложение обстоятельств. Ирина может все узнать из первых уст, а Клара явно пользуется ситуацией, чтобы оправдаться. Не перед нами, а как раз перед Ириной. Они беседуют как близкие подруги.

— Да, с обстоятельствами в этот раз судьба переборщила, — хмыкнул Морской. — Мы, кажется, могли бы разгадать все дело сразу, если б отбросили логику и поверили в мистику. — Его никто не понял, и он в задумчивости начал объяснять: — У нас с вами, Горленко, было уже четыре громких дела. Это, выходит, пятое. И на каждом этапе оно в каких-то эпизодах напоминало о первых трех. Можно было догадаться, что развязка сроднит его с четвертым[22].

— Вот вы о чем! — Коля, конечно, понял. — Что ж, в шестом совместном деле обязательно учтем пять предыдущих.

— Ну уж нет! — вырвалось у Морского. — Продолжения не будет. Увольте! — Он почувствовал, что даже побледнел. — Мне слишком много стоило все это. Болезненные, нервные истории, оставившие дыры и в душе, и в мировосприятии, и в судьбах близких… Я не осилю новую, простите.

Коля не успел ничего ответить, потому что к троице подошел Петров. Он улыбался. Криво, но вполне любезно.

— Что ж, Горленко, поздравляю! — будто через силу выдавил он. — Вынужден признать, ты оказался прав. Действительно — вся трудность дела была в том, что наслоилось сразу два преступления. Ты все почти что точно угадал.

— Не два, а аж четыре, — дерзко полез спорить Коля. — И мы их все раскрыли! Банда циркачей-грабителей — раз. Убийство уже после ограбления — два. Введение следствия в заблуждения подделкой улики в виде метки «Черной кошки» — три. И еще Кондрашин и его вольное обращение с краденым…

— Да ну не начинайте! — скривился Петров. — Ваших заслуг никто не умаляет, но два последних — это мелкие делишки, о них уже давно пора забыть… — Капитан хотел прибавить что-то еще, но его снова позвали к столу у окна.

— Что ж, значит, чудный песик Дейк у нас не навсегда, — подмигнул друзьям Коля. — Я, собственно, это и хотел узнать. Да, и еще одно! — Он повернулся вслед капитану и прокричал: — Я хочу подчеркнуть также и роль товарища Морского…

Горленко понесся за Петровым.

Обстановка в холле стремительно менялась. Приехали новые сотрудники милиции. Галочка нервно поежилась, явно опасаясь нового допроса, и Морской покровительственно ее обнял. Ирина в это время уже стояла у дверей в окружении каких-то людей. Она им что-то говорила, пятясь и растерянно оглядываясь. Встретившись глазами с Морским, она кинулась к нему так, словно собиралась искать защиту.

— Все говорят, что надо ехать на вокзал, — сказала она с ужасом. — Несмотря ни на что, наша делегация уезжает, и мне предписывают следовать с ними.

— Все правильно, — сказал Морской. А что еще он мог сказать?

— Но Клара?! Как я могу ее оставить? Как думаете, я смогу из Праги добиться для нее смягчающего приговора? Ее переведут на родину? Как? Как мне ей помочь?

— Она убийца, — сухо произнес Морской. — И обманщица. К тому же она пыталась свести вас с ума, и кто знает, какие козни собиралась строить против вас в будущем…

— Убийство по неосторожности, нервы, возраст, — быстро заговорила Ирина, дрожа, и Морской подумал, что если бы его руки не были заняты Галочкой, то он непременно обнял бы бывшую жену, чтобы успокоить. — Но вы отчасти правы, — продолжила Ирина. — Клара еще тот подарочек! Нарочно дергала меня за самые болезненные нити… Если бы не вы, — теперь она обращалась к Галочке, — я так и не узнала бы правды. Вы так отважно кинулись меня предупредить. Бросились одна! Буквально в преступное логово! Вы очень благородный человек!

— Ой, перестаньте, — смущенная Галина отшатнулась от Морского и забормотала что-то про пистолет, пули и Иринину храбрость. Женщины посмотрели друг на друга и вдруг… обнялись. Причем Ирина исхитрилась повернуться так, чтобы поднять глаза на Морского.

— Я оставляю вас в надежных и заботливых руках, — серьезно сказала она. — И это единственное, что заставило меня смириться с необходимостью снова вас оставить.

Морской вздохнул и быстро переключился:

— Вы не забыли выяснить, где она прячет ваш дневник?

— Какой вы бессердечный! — Ирина возмущенно вскинула брови. Галочка, освободившись от объятий, тоже кинула на мужа полный недоумения и осуждения взгляд.

— Нет, не забыла, — Ирина все ж ответила. — И знаете, что Клара мне сказала? — Гордо откинув голову назад и прикрыв глаза, Ирина начала на чешском, но тут же все перевела: — Дурашка! От дневника остался лишь ничего не значащий первый листок. Я, разумеется, не могла допустить, чтобы компрометирующие тебя записи попали кому-нибудь в руки. Я уничтожила дневник, едва его прочтя. Уверена, мой брат хотел бы, чтобы я так поступила.