– Что ты видел, пока добирался сюда? – спросил он, глядя через щель в потолке на бледную звезду.

– Вам приспичило поговорить? – раздраженно отозвался Чинуш.

– Видел что-нибудь интересное?

– Нет.

– Ну вспомни.

– Портовую вонь помню. Продажных девок на каждом углу. Прохиндеев. Пьяниц. Разные рынки. Интересно?

– Ты встречал порченых?

– Нет. И не горю желанием.

– Я встречал.

– Удивительно! И как вы от ужаса не померли!

– Не раздражай меня.

Нико пихнул Чинуша в бок.

– Я не настроен на откровенные разговоры. Давайте спать.

Бледную звезду перекрыла темная дымка. Наступило затмение.

– Знаешь, я встретил девочку.

– И лишились невинности? Велико событие.

– Проклятье, Чинуш! Ты можешь просто выслушать?

– Нет! Я собираюсь спать!

Наемник повернулся на бок.

– Когда-нибудь я велю тебя казнить.

– И когда же?

– Когда стану властием.

– Я весь в нетерпении.

Нико уловил в словах наемника изрядную долю сарказма.

Некоторое время прошло в молчании. Чинуш ворочался с боку на бок. Ему тоже не спалось.

– Так что там с девчонкой? – спросил он.

– Она навела меня на одну мысль. Я подумал, что, если бы в мире начали рождаться сплошь порченые, жить стало бы лучше.

– Вы рехнулись! – выпалил Чинуш с отвращением. – Мастер был прав! Такалам так промыл вам мозги, что вас теперь всю жизнь будет тянуть к отбросам!

Нико не ответил. Он погрузился в размышления.

– Вы стали еще хуже, чем были, господин, – тихо сказал Чинуш.

– И чем же?

– Раньше я ненавидел вас, но вы хотя бы походили на сына властия, а теперь даже не пытаетесь вести себя подобающе. Это омерзительно.

– Омерзительно говорить со мной на равных? – хмыкнул принц. – Завтра зашью тебе рот, а пока болтай что хочешь. Это награда за мое спасение.

Чинуш вел себя дерзко, но внутри Нико обитало странное умиротворение. Избежав смерти, он взглянул на мир иначе. Самонадеянность угасла, и отчетливей проступила мысль о том, как важно иметь рядом верного человека. Такого, как Такалам или Цуна. Чинуш не был порченым, но вполне мог сгодиться на эту роль.

Чернодень проходил скучно и медленно. Большую часть времени спали. Иногда перебрасывались парой-тройкой фраз. Нико показалось, что наемник неискренен в своих издевках. Слишком много едких слов – приторная горечь. Лежа бок о бок с вечным соперником, Чинуш словно пытался возвести стену и не позволить уйти вечной вражде между ними.

На другой вечер, как только мглистая дымка сошла с неба, открыв закатный румянец, наемник выскочил из шалаша и занялся разминкой. Нико последовал его примеру. Он много спал и благодаря Чинушу плотно ел. В тело вернулась часть силы.

Вечера на Валааре холодные. Духота Соаху незнакома землям Большой Косы. Было приятно погонять кровь в озябшем теле.

– Что ж, теперь я скажу, зачем пришел на самом деле, – весело произнес мыш. – Эта ночевка была сущим проклятием, но оно того стоило.

– Ну-ка просвети меня, – нахмурился Нико, заткнув за пояс кинжалы.

– Я должен вас убить.

Повисло молчание.

– Шутишь ты паршивей, чем певуны в Унья-Панье.

– Я хочу сразиться с вами. Если вы погибнете в бою, это будет выгодно обоим. Вам не перережут глотку, как свинье, и вы не захлебнетесь в рвотной пене от яда. А я заберу титул первого ученика.

– Ты рехнулся, Чинуш? Если хочешь подраться, давай, но к чему этот бред?

– Я хочу, чтобы вы были серьезны, господин. Это не шуточная тренировка. Это бой насмерть.

Глаза Чинуша горели странным огнем.

– Седьмой велел казнить меня за непослушание? – усмехнулся Нико.

– Нет. Я здесь по приказу Тавара. Летучим мышам не по нраву, что такой своевольный и ветреный юноша станет следующим властием.

Нико скорчился в приступе хохота:

– Проклятье, Чинуш! Да что за бред ты несешь?

– Я впервые жалею, что рядом нет Такалама, – спокойно сказал наемник. – Он бы подтвердил правдивость моих слов.

Нико не хотел верить Чинушу, но не мог не уловить странностей в его поведении. Ни одного картинного жеста, ни цоканий, ни кривляний. Наемник был спокоен еще до начала поединка, и это пугало.

– И почему он поручил это тебе? – спросил Нико.

– Я вызвался сам. – Чинуш прищурил глаза. – Я больше остальных заслуживаю убить вас.

– Если так хочешь эту треклятую брошь, просто забери ее! Я не собираюсь убивать тебя!

– Вы омерзительны! – зло сплюнул Чинуш. – Вы отползаете, как земляной червь! Такой человек не может стать властием!

Наемника трясло от ярости, и Нико понял, что он серьезен.

– Ты идешь не той дорогой, Чинуш. Ты не виноват в том, что у тебя не было семьи. Ты не выбирал Тавара, это он тебя выбрал. Но пора бы уже вырасти и разделять желания на свои и чужие. Брошь первенства не сделает тебя его сыном.

– Вам бы лучше заткнуться и достать оружие, пока я не начал, – процедил наемник. – Здесь темно. Пойдемте к полю.

Внутри Нико все переворачивалось. Предательство Тавара не могло быть правдой. Или могло? Неужели Чинуш настолько одержим желанием победить в схватке, что спас и отхаживал жертву целые сутки, хотя мог просто бросить в том озере? Это же бред. Чинуш просто разыгрывает его. Он так сказал, чтобы подорвать уверенность соперника перед поединком. Наемник наверняка решил отомстить за прошлый позор и не гнушается использовать ментальные приемы Тавара. В победе все средства хороши.

Чинуш развернулся, взметнув полы плаща, и зашагал к просвету между скалами, где виднелось небо, оплавленное закатным солнцем. Оказавшись в степи, среди волн сухой травы, он традиционно разделся по пояс, показывая, что не прячет другого оружия, кроме карда. Тело Чинуша походило на жгут, готовый напрячься по первому требованию. Жилистое, сохранившее остатки юношеской гибкости, оно восхитило бы любого, кто знаком с тяжким трудом тренировок. Нико неуверенно отбросил плащ. Сердце пребывало в смятении. Почему-то казалось, что слова наемника не обман.

Чинуш без раздумий сорвался с места, выставив кард острием вперед, свободную руку держа у груди для защиты. Нико уклонился, лезвие рассекло воздух перед лицом. Он сделал выпад, целясь в живот. Наемник отскочил. Остановил удар сверху, крутанулся, избегая режущей линии второго кинжала.

Сердце колотилось. Чтобы победить, нужно принять противника за врага. Так учил Тавар. Но Нико видел в Чинуше почти брата. Они столько времени провели вместе.