Удовлетворительное настроение населения в прифронтовой полосе было и в ноябре. Когда части Красной армии стали по всему фронту теснить противника, то они получили всемерную поддержку от населения, своим собственным опытом убедившегося в превосходстве советской системы над белогвардейским военным режимом. Помощь оказывалась предоставлением фуража, квартир, подвод, рабочей силы.

Тыловые губернии округа, не испытавшие на себе всей прелести белой власти, являлись более благоприятной ареной для волнений населения, чем прифронтовая полоса. Так, например, в ноябре, при общем удовлетворительном состоянии Петроградской и Псковской губерний, в Череповецкой губернии, в Званецкой и Усадьевской волостях Тихвинского уезда на почве реквизиции скота и взятия на учет хлеба вспыхнуло крестьянское восстание, вовлекшее до 500 человек.

Таким образом, сложная по своим конкретным проявлениям и задачам обстановка на Петроградском фронте в сентябре и октябре 1919 г. способствовала успешному продвижению к Петрограду Северо-западной армии. Последняя встретила перед собою потерявшие боевую устойчивость красноармейские части и рядом искусных маневрирований принудила их к поспешному, местами просто паническому отступлению. Связь между частями 7-й армии часто порывалась, отступление происходило самостийно и в расходящихся направлениях. Противник всемерно использовал принцип внезапности, практиковал удары по стыкам полевых советских частей и форсированным маршем, с большими суточными переходами приближался к Петрограду.

Политсводка частей 7-й армии за 12, 14 и 15 октября отмечала растерянность командного и политического состава 6-й стрелковой дивизии, полную неустойчивость частей дивизии, из состава которой только одна 1-я бригада имела боевое соприкосновение с противником, остальные же части дивизии отступали, оторвавшись от наседавшего противника.

2-я стрелковая дивизия в панике отступала по Ямбургскому шоссе; из всех частей дивизии в порядке отступал только 46-й стрелковый полк. В 10-м стрелковом полку красноармейцы не желали сражаться и требовали отдыха, в 1-й бригаде дивизии отмечалась склонность к переходу на сторону противника, разведчики уклонялись от выполнения поставленных им боевых заданий и частично переходили к белым, в 13-м стрелковом полку были отмечены симптомы разложения 3-го батальона.

10-я стрелковая дивизия была занята экстренной работой по укреплению своих позиций. Из партийцев тыловых дивизионных учреждений и работников политотдела дивизии был сформирован отряд, из которого на фронт было направлено 100 коммунистов. При окружении белыми штаба 84-го стрелкового полка военный комиссар этого полка попал в плен и был зарублен.

В 19-ю стрелковую дивизию прибыло 110 коммунистов, правый дивизионный участок был ненадежен, бойцы требовали отдыха. В 171-м стрелковом полку осталось несколько десятков человек, 168-й стрелковый полк был полностью деморализован, два батальона (1-й и 2-й) 5-го стрелкового полка отказались идти в наступление. Вся 1-я бригада дивизии была деморализована, приказы не исполнялись, полки бригады панически бежали. Разложение стало распространяться и в 3-й бригаде. Из состава дивизии стойко держался только один – 170-й – стрелковый полк. Этот полк, ранее бывший 49-м стрелковым полком, был наиболее боеспособным в дивизии. 4 сентября Лужский уездный комитет РКП (б) ходатайствовал перед Петроградским губернским комитетом РКП (б) о поднесении полку Красного Знамени, а 25 сентября губернский комитет партии постановил поднести знамя полку за храбрость.

Политические донесения за 15 октября дополняли картину. По отношению к б-й стрелковой дивизии как достижение отмечалось, что с 1-й бригадой удалось наладить живую связь, со 2-й же бригадой связь по-прежнему отсутствовала.

У штаба 2-й стрелковой дивизии была потеряна связь с большинством частей дивизии, 52-й полк разбежался. Политотдел дивизии мобилизовал заменимых коммунистов штаба дивизии. Штаб армии совершенно не информировал командование дивизии об общем положении на фронте.

Штаб и политотдел 19-й стрелковой дивизии расположились на жел. – дор. станции Батецкая. Сборный коммунистический отряд, сформированный из воинских частей г. Луги, понес в боях большие потери.

В 10-ю стрелковую дивизию из 1-го запасного полка, формировавшегося в г. Ельня Смоленской губ., прибыло незначительное пополнение, так как из отправленных 1000 человек в пути дезертировал 761 человек. Из отправленных из Дорогобужа 450 чел. в пути дезертировал 291 чел. Из Вязьмы прибыла маршевая рота, и в ней из отправленных 250 чел. в пути дезертировали 89 чел. Все пополнения прибывали без обмундирования, снаряжения и вооружения, и среди этих воинских частей настроение было вообще подавленное[282].

События на фронте, принимавшие катастрофический характер, вызвали у некоторых ответственных военных работников растерянность, потерю ясной ближайшей перспективы, породили нервозность. Военный комиссар 6-й стрелковой дивизии В. О. Мазин (Лихтенштадг) в письме Г. Е. Зиновьеву, написанном им 15 октября за 2–3 часа до своей смерти в бою, в общем здраво оценивая боевую обстановку, пришел к неправильному решению сложить с себя ответственность и звание комиссара дивизии и пойти комиссаром в один из полков дивизии. Рекомендуя посадить на гатчинские позиции совершенно свежие войска или бросить отборную ударную группу в тыл противнику, а при возможности сделать и то и другое, В. О. Мазин рисовал состояние 6-й дивизии безнадежным. В самых отрицательных тонах он характеризовал руководство дивизией командиром, отмечал, что, по самым последним данным, к 5 часам утра 15 октября части 6-й дивизии оставили деревню Витино, откатились к жел. – дор. станции Кипень, что в 46-м стрелковом полку осталось налицо 50 человек, в 48-м стрелковом полку – еще меньше, а в 51-м стрелковом полку – 100 чел. с небольшим. В. О. Мазин решил принять непосредственное участие в боевых действиях. «Это агония, надо лететь туда и вместе умирать – без сознания, что сделано все возможное», – писал он[283].

Усталый до изнеможения, не спавший подряд шесть ночей Мазин, прибыв на передовые позиции, был захвачен противником в бою под колонией Кипень и расстрелян.

По мере приближения противника и расстройства частей 7-й армии на фронт в спешном порядке, по частям бросались свежие части красноармейцев, взятые из состава Петроградского гарнизона.

Штабом Петроградского укрепленного района из сформированных им из состава гарнизона до 35 воинских частей, общей численностью до 18 000 человек при 59 орудиях, было брошено значительное количество бойцов на фронт. При подходе противника к Пулковским высотам были двинуты и последние резервы[284].

Срочность таких перебросок не могла не внести некоторого расстройства в перебрасываемые красноармейские части. Только наиболее выдержанные, стойкие отряды при этих перебросках сохраняли боевое настроение и горели искренним коллективным желанием отбить противника.