Может, потому сохранилась, что осталась вековухой и не было того мужика, который бы огорчал ее. Жила сама по себе. В девичестве сватались к ней, но чего-то не нравились то отцу и матери, то ей самой. Лет до сорока еще надеялась выйти замуж, но не вышла и примирилась со своей стародевичьей судьбой. И мало уже обращала на себя внимания. Жила абы как, никто ее не трогал, и мало кто ей был нужен. И вот теперь, как божье наказанье, откуда-то эта нечисть. И чего ей надо, чего зырится из тьмы? Нечисть, пра нечисть…

Старая Надя осторожненько заглянула в окно. Теперь уже не столько из страха, сколько из того, чтобы ее слова оправдались, чтобы не исчезла куда эта страшная С т а р у х а.

Страшила была на месте. Как только Надя заглянула в стекло, так она тут же и высунулась со своим черным носом и уставилась на нее.

— Тута она, тута! — замахала к себе рукой Надя. — Подь сюда, подь!

Варвара, робея, подошла и глянула в окно. Там, рядом с Надиным отражением, было и ее.

— Где она? — спросила шепотом Варвара.

— А ты чего с ней? Пошто тама? — отстраняясь от соседки, таким же затаенным шепотом спросила старая Надя.

— С кем — с ней? Это я с тобой. Ты и я. Мы там.

— Я тама?

— Ну? Рядом-то ты.

— Да ты что? Кака така я? Ты-то откуль тама взялась?

— Тьфу ты! Это ж мы там в стекле. Там в лавке-то темно, ну вот и видимся, как оттеда. Ты и я. Неуж не узнаешь себя? Мы тама, как в зеркале.

— Я?

— Ты.

— Ой, господи, да неуж я така?

— Така, така…

— Господи, как страшила… — И старая Надя, не глядевшая на себя лет тридцать в зеркало, заплакала.

ЗАКРЫТАЯ КОМНАТА

Мы лежали, отбросив одеяла. Было иссушающе сухо. Как мужчина и женщина мы не были нужны друг другу в эту ночь. Но было то, что уже давно связывало нас, — привычка к общению, продолжение жизни и та степень мужества, когда знаешь все, что ждет тебя впереди. И потому были откровенны, и разговор наш больше касался совести, потому что она еще была у нас.

Все, что было нужно, мы прошли за короткий срок. Все, что нужно было пережить за это время, — пережили. Из пережитого многое забыли, а то, что сохранилось в памяти, уже не приносило радости.

Странный был разговор.

— Представь, есть закрытая комната, — сказала жена. — Никто не знает, что в ней. Возьми ключ, открой ее. Войди и расскажи обо всем…

Трамвайная вспышка осветила потолок и отблеском — ее лицо. Оно было белое с черными провалами глаз. И тут же донесся грохот рабочего трамвая и за стеной закричал пьяный сосед.

— И расскажи обо всем, — как эхо повторила она.

— Допустим, войду, но я не знаю, где эта комната.

— Это нетрудно сделать, надо только перешагнуть привычное. Она у каждого есть.

— Тебе удалось побывать в своей?

— Да.

— Расскажи о ней.

— …В этой комнате я была ночью. Ее освещала большая свеча. Три стены были чистые, но на четвертой было множество твоих портретов. Я переходила от одного к другому, смотрела на твое лицо. Оно было каждый раз совсем разное. То насмешливое, то презрительное, то ехидное, то жестокое, то хитрое, то властное, то трусливое, но, сколько я ни вглядывалась, не видела доброго выражения. И тогда я подумала, что ты не очень хороший человек. В тебе нет милосердия. Мне бы надо, конечно, у кого-нибудь спросить, так ли это? Но спросить было не у кого.

— И что же, ты так и думаешь, что у меня нет милосердия?

— Не знаю. Пока не было случая проверить. А ты как сам думаешь?

Опять закричал пьяный сосед.

— Думаю, тоже еще не было подходящего случая, чтобы проверить себя. Но как же ты попала в свою комнату?

— Я просто вошла в нее ночью, и все.

— Где это было?

— В каком-то незнакомом городе.

— Давно?

— Да, тогда я тебя еще не знала.

— Как же ты вышла за меня замуж, зная, что у меня нет милосердия?

— Полюбила тебя и забыла. К тому же ты улыбался. Недаром же говорят: любовь слепа.

— А у меня комната есть?

— Конечно. У каждого есть своя комната.

— Так что, я тоже могу войти в нее? Или, может, я опоздал?

— Да нет, пока живешь, еще не поздно.

— Ты ответила таким грустным голосом, что я не знаю, что и подумать. Похоже, ты разочаровалась во мне?

— Нет-нет, я просто вспомнила себя маленькой девочкой. Такой я вошла в ту комнату. А ты уже седой, и не знаю, что там увидишь…

— А ты не можешь еще раз заглянуть в свою комнату?

— Пробовала, но дверь все время была закрыта. Наверно, только один раз можно в нее заглянуть.

— Может, и моя закрыта?

— Не знаю. Попробуй войди.

— Но как это сделать?

— Закрыть глаза на все и смотреть только в себя. Попробуй войти в свою комнату.

— А что, попробую…

Я сделал так, как она сказала. Плотно закрыл глаза. И сначала было черно, только мелькали белые искры, и тут же попытался заглянуть в себя. И удивительно, чем больше вглядывался, тем глубже проникал мой взгляд в меня, в мое сокрытое. Я не знаю, как это назвать. И тут вошел в широкую, светлую комнату. Она была освещена каким-то необыкновенно