Да ведь и она небезобидна. Вместе с Машей и Галкой они сила.

Отец молчал. Он только поцеловал Олесю и приветливо кивнул ее подругам. И сразу же взялся за багаж. А он был нелегок. Три тяжелые длинные спортивные сумки.

– Вы что, туда кирпичей наложили? – не удержался от вопроса отец, отрывая от земли первую сумку, самую большую.

– Книги там, – заученно ответила Олеся.

В одной сумке под всяким барахлом лежала снайперская винтовка. «В-94» – оружие нового поколения. Почти двенадцать килограммов весит, в боевом положении длина метр семьдесят, только ствол за метр зашкаливает. Калибр впечатляет – больше двенадцати миллиметров, мощный патрон. А прицельная дальность – вообще что-то невообразимое: две тысячи метров. Но и стоит эта штука почти десять тысяч долларов. Заказчик выдал ее в пользование безвозмездно, в счет накладных расходов. Зато теперь он мог быть почти уверен, что заказ будет выполнен. С такой винтовкой Олеся может выполнить любое задание.

В других сумках – по одной снайперской винтовке «СВУ». Это для Маши и Галки, на подстраховку. А еще в каждой сумке по пистолету. Бесшумный малогабаритный пистолет «ПСС» – вещь редкая и соответственно дорогая. И укороченный вариант винтовки «СВД» – тоже недешевое удовольствие. Но заказчик пошел и на эти расходы. А еще бинокли полевые у них в сумках есть, фотоаппараты специальные, рации, приборы ночного видения, звукоснимающие устройства...

Тяжелая ноша – неженское дело. Так думал отец, хватаясь за сумки. Но Маша и Галка разубедили его в этом. Они легко подхватили свои баулы и понесли их к машине. Отцовская «шестерка» должна была ждать их на площади перед вокзалом.

* * *

Леон все больше утверждался в подозрении, что с Наташей что-то не так. Вроде бы все хорошо. Или дома она целый день, или у матери гостит, иногда к отцу на огонек заглянет. Магазины и салоны мод не больно-то жалует. Если и бывает там, то только с Леоном. И в спортклубы всякие, на шейпинг, например, ее не тянет. Словом, она почти не бывает одна в тех местах, где есть соблазн оказаться наедине с каким-нибудь доморощенным плейбоем. Да и не интересуется она другими мужчинами, они как бы для нее не существуют. Ей и Леона хватает. До сих пор она не устает восхищаться его мужской силой. Хандрит она, то ей не так, это не этак. Но после каждого сеанса любви хандра на короткое время покидает ее. А потом снова... От хандры она лечится у какого-то психоаналитика. Помешались они все на этих аналитиках...

Нет у него повода думать, что она ему изменяет. И все же в последнее время червячок сомнения все чаще точит его. Избавиться от этого можно только одним способом: убедиться в невиновности Наташи.

Устроить слежку за Наташей не проблема. Загвоздка в другом. Он не может обращаться за содействием к посторонним. Слух пойдет, что Булат свою жену в неверности заподозрил, «наружку» к ней приклеил. Насмехаться над ним начнут. И Наташу в непристойном свете выставит. А вот сам проследить за ней он может. И «ординарца» своего к этому делу приставит.

Ординарцем он называл Микиту, своего личного водителя и телохранителя. Крепкий пацан – в рукопашном бою ему мало равных, стреляет виртуозно. Но главное его достоинство в преданности Леону. Только ему подчиняется, даже Граф ему не указ. И никто не сможет переманить его на свою сторону. Микита глухонемой от рождения. Говорить он умеет – через нос, читать тоже, слух нулевой, но умеет слушать по движению губ. Отвратить его от Леона невозможно. Люди, осознающие свою ущербность, никогда не меняют хозяев. Они им преданы до фанатизма. Микита как раз из таких. И ему можно доверить любую тайну – умрет, но не выдаст.

Сегодня у Леона по плану объезд территорий, с «бригадирами» нужно повстречаться. Но сначала надо «клопа» добыть и радиомаячок. Его охранное агентство – организация серьезная: и асы наружного наблюдения в ней имеются, и техника специальная в полном комплекте. От услуг специалистов Леон отказался. Но прибамбасы для «наружки» можно было бы позаимствовать. И все же он решил обратиться к другому, независимому, источнику.

Он знал, где можно раздобыть «клопа» и радиомаяк с прибором для определения координат. Только для этого нужно было ехать на железнодорожный вокзал. Не проблема – сели да поехали.

Мощный бронированный джип «Гранд Чероки» вел Микита. Кроме него, Леон с собой никого не взял. Он же и отправился за техникой. Леон остался в машине. Посидит минут двадцать без охраны, ничего с ним не случится.

Джип был припаркован к стоянке перед вокзалом, из его окон был виден парадный вход роскошного здания еще довоенной постройки. Из него выходили люди. С левой стороны от машины – стихийные владения таксистов-частников. Черный налог эти пройдохи отстегивают исправно – как сыр в масле катаются. Только вот непонятно, что за буза в их вотчине...

В одном месте между машинами собралась приличная толпа. Кто-то кричит и ругается, остальные молчат. И среди этих остальных Леон вдруг увидел знакомое лицо. Олеся...

Она, эта сука, упекла его на зону, сломала ему жизнь. За это она достойна сурового наказания. Но нет, Леон не схватился за ствол. И даже злости не ощутил. Да, Олеся накатала на него заяву в ментовку. Но не из ненависти, из-за любви. Она два года преданно ждала его из Афгана. А Леон в Наташу влюбился, на Олесю наплевал. А она решила бороться до конца. Дура она, сука, наконец. И тем не менее ее можно понять. Он ведь действительно совратил ее, спал с ней, с несовершеннолетней. А потом его жизнь сложилась удачно. Теперь Леон большой человек, все у него есть. И, главное, Наташа с ним. Самая большая мечта в его жизни сбылась...

А Олеся пусть живет своей жизнью. Бог ей судья...

И все же что там за буза среди таксистов?

Леон вышел из машины, вклинился в толпу.

– Что за шум, а драки нет? – спросил он грозно.

В Задворске его боятся. Имя Булата известно далеко за пределами города. Но не все его знают в лицо. И все же среди частников нашелся сведущий человек. «Булат, Булат, Булат...» – шепотом разнеслось по толпе. И все стихло. Только один мужик, показавшийся Леону знакомым, продолжал бушевать. Да это же отец Олеси.

– Да вот, тачку угнали... – угодливо пояснил Леону один из частников.

В его голосе слышалось злорадство.

– Не будет ставить где попало... – торжествующе добавил он.

Леон посмотрел на Олесю. Их взгляды встретились.

В ее глазах он увидел растерянность. Никак не ожидала его здесь увидеть. Испуг тоже был. Но он тут же исчез. Растворился в силе, которую излучал ее взгляд. Да, изменилась она, не по-женски крутая. Видно, жизнь потрепала...

– Привет, – как ни в чем не бывало поздоровался он, подходя к ней.

Краем глаза он видел, как перекосило ужасом лицо ее матери.

– Привет, – стараясь скрыть смущение, ответила Олеся.

– Давно не виделись...

Враждебности в его голосе не было. И она это заметила, а потому немного расслабилась.