На днях — мрачный юбилей. Пять лет назад в столице демократической России был расстрелян из танковых пушек законно избранный Верховный Совет. Президент совершил антиконституционный переворот. Погибли сотни людей. Просвещенный Запад как бы ничего и не заметил — так не замечают оплошность выгодного гостя, наблевавшего посреди гостиной. «Это трагическая страница нашей новейшей истории!» — печально твердят сегодня телекомментаторы, кстати, те самые, что с пеной у рта призывали пять лет назад «раздавить гадину». Но я бы не торопился списывать «черный октябрь» 93-го в исторический архив. Пепел сожженного парламента стучит в грудь!

Обычно людей сбивает с толку странный факт: во главе парламентской оппозиции оказались тогда Руцкой и Хасбулатов, вчерашние кунаки Ельцина да и в принципе люди, на мой взгляд, малосимпатичные. Но сегодня комментаторы старательно не вспоминают о том, что эти два фигуранта, борясь со своим вчерашним патроном за власть, попросту оперлись на мнение парламентского большинства. А у большинства, тесно связанного с избирателями, прекрасно знающего, к чему привели гайдаровские эксперименты, претензии к президенту были фактически те же, что и сегодня у всех нас: развал страны, грабеж населения, непродуманные реформы, чудовищная геополитическая безграмотность, страшная криминализация общества, авторитарно-авантюристические методы руководства, омерзительный фаворитизм, или, если пользоваться терминами того времени, «бурбулизм»…

К чему это привело, сегодня понятно уже всем. Даже тем, кто на выборах 96-го под влиянием жесточайшего информационного прессинга был готов перекусить за Ельцина горло ближнему. Е. Киселев, конечно, мужчина импозантный, но когда детей кормить нечем, слово «рейтинг» становится матерным. Сегодня даже самые раздемократические политологи говорят о том, что президент «лег у истории на пути, как в собственную кровать». А ведь предлагавшийся в 93-м году «нулевой вариант» (переизбрание и президента, и парламента) мог еще тогда разрешить конфликт в пользу здравого смысла — и минувшие пять лет Россия не боролась бы, изнемогая, за личную власть Ельцина, а действительно реформировалась бы. И не было бы у нас сейчас спецконституции, от которой страдают все, кроме гаранта и его ближайшего окружения.

Именно события 93-го года привели к тому, что, выбирая между интересами государства и личным интересом, президент все минувшие годы упорно и совершенно сознательно выбирал последнее, ибо понимал: потеряв власть, он, в отличие от своего друга Гельмута, не уйдет на заслуженный и уважаемый покой. Преемники могут давать ему любые гарантии личной и семейной безопасности, но на следующий день после отставки родственники сожженных заживо в Белом доме подадут на него в суд, а суд этот иск примет — и оправдаться недавнему президенту будет нечем. К тому же и ближайшие советчики, и СМИ с большой радостью свалят на отставника свою часть вины за силовое разрешение того, давнего конфликта. Разразятся страстными инвективами, уверен, и политики, подталкивавшие экс-гаранта к танковой пальбе. Тот же Г. Явлинский, например. А преемник пожмет плечами и скажет: «Извини, Борис, но ты был не прав!»

И будет прав…

После 7 октября просто стыдно смотреть телевизор. Врут напропалую! Ну как это в акциях протеста по всей стране могли принять участие всего 700 тысяч, если митинги прошли в пятистах городах? И ведь тут же показывают репортажи из этих самых городов: где десять, где двенадцать, где семь тысяч митингующих… А в Москве?! Народ запрудил весь Васильевский спуск, весь мост аж до Балчуга. И это двадцать пять тысяч? Почему же, когда примерно столько (даже поменьше) народу собирали «демократы», это называлось «полумиллионом»? Это что — политизация арифметики? Допустим, насельникам телеэфира дают неверные сведения из президентских или правоохранительных структур. Но разве у них нет перед глазами видеоряда, который они сами же нам и показывают? Или уж совсем нас за быдло считают? Боятся? Но ведь сейчас за правду не убивают (лишь иногда, как Рохлина), не сажают и даже не исключают из партии, а вот поди ж ты…

И ладно бы только врали, еще и глумятся.

Французского националиста Ле Пена лишили депутатской неприкосновенности за то, что он пренебрежительно отозвался о газовых печах — символе геноцида времен Второй мировой войны. А ведь 7 октября на улицы вышли люди, тоже подвергшиеся своего рода геноциду — реформаторскому. Разве полтора миллиона в год убыли российского населения — это не геноцид? Зачем же ерничать, назойливо представляя тех, кто остался дома; умниками, а тех, кто пошел на митинги, полудурками? Зачем же лукаво сетовать на то, что акция протеста прошла слишком уж законопослушно, в то время как организаторы обещали классовую бурю? Бури хочется? Не затем ли, «что в бурях есть покой»? Я уже слышал в народе новую поговорку — «Врет как по телевизору!» Закончится ведь тем, что народ стихийно лишит наших эфирных витий неприкосновенности.

Отражение телеэкраном событий 7 октября лично меня окончательно убедило в том, что наблюдательные советы, состоящие из представителей разных политических партий и социальных слоев, на ТВ просто необходимы. Мы-то мечтали о бесцензурной правде, а получили бесцензурное вранье. Может, лгать по телевизору станут поменьше… Впрочем, официальные лица иной раз дают в этом отношении журналистам сто очков вперед. Вот интересно, пресс-секретари президента, когда их патрон официально оформит свой уход на отдых (неофициально он отдыхает в Кремле уже много лет), эмигрируют или будут носить темные очки, чтобы люди, которым они доказательно врали все эти годы, не могли посмотреть им в глаза? А может, и телевизионщики, и виртуозы, и пресс-секретари, и политики, соприкоснувшись с нынешней кремлевской властью, тут же заражаются неким вирусом нравственного дефицита? Таких инфицированных, судя по всему, уже немало. Взять хотя бы Гайдара — он ведь без всякого стыда, лоснясь от самодовольства, продолжает поучать страну, изуродованную его воинственным большевистским непрофессионализмом.

Теперь о президенте. Подавляющее большинство плакатов и лозунгов 7 октября содержали, и в довольно резкой форме, требование его досрочной отставки. О том же говорили многие губернаторы. Думская комиссия по импичменту работает в темпе ударной комсомольской стройки. Кажется, у нас появилась, наконец, общенациональная идея, пусть и временная: «Президента — в отставку! «Но тут я должен с грустью констатировать: если

ВИЧ укорачивает жизнь, то вирус нравственного дефицита, наоборот, удлиняет. Я имею в виду жизнь политическую… Увы, это так.

Президентская ветвь российского политического древа тихо отсыхает, изредка напоминая о себе заявлениями о поддержке журналистов в их неравной борьбе с оппозицией и поздравлениями народу в связи с праздником единства и согласия. (Более издевательский праздник в ограбленной, раздираемой противоречиями стране придумать просто невозможно!) Заявление Б. Ельцина о том, что главного — необратимости реформ — он добился, ничего, кроме ужаса, у нормальных людей вызвать не может. Ведь слово «реформы» давно уже стало синонимом: разрухи, воровства, безвластия.