– Она довела ее до самоубийства? – прошептал Егор.

Боталов медленно покачал головой.

– Нет. Боюсь, твоя мать убила ее.

– Я не верю, – резко сказал Егор. – Она не могла. И Лида… Не могла же она написать в дневнике, что ее отравила родная сестра, а потом закинуть дневник на антресоль.

– Нет, конечно. В тот вечер я ткнул дневник Виктории в лицо и сказал, что все знаю, имея в виду, что мне известно о ее воздействии на сестру. Вика побелела, упала мне в ноги и призналась… Сказала, что не хотела ее убивать, но просто обезумела от ревности…

Александр допил коньяк и снова махнул рукой официанту. Егор дождался, пока тот отойдет, и посмотрел на отца с ненавистью.

– Зачем ты это рассказал? – прошипел он. – Как мне теперь жить? Ты подумал?

– Ты же хотел все знать, – горько усмехнулся Александр.

– Я все равно тебе не верю, – зло сказал Егор. – Ты врешь.

Боталов пожал плечами.

– Спроси ее сам. Но когда будешь это делать, помни одно – ей нельзя верить.

– Я спрошу, – сказал Егор, поднимаясь.

В его голосе шумел ветер – холодный, злой, несущий суровые тучи, озаряемые по краям вспышками далеких молний.

Александр посмотрел тяжелым взглядом, как уходит сын, а потом, чертыхнувшись, вынул из кармана мобильный. После третьего гудка собеседник взял трубку, но не сказал ни слова, внимательно слушая Боталова. А тот был краток:

Виктория откинулась на спинку сиденья и уставилась в ночь.

Горло, утомленное непривычно долгим разговором, саднило. Когда она в последний раз говорила так много? Она уже не помнила. С тех пор, как непослушный сын умчался покорять столицу, разговаривать особо было не с кем. Деньги на счет продолжали капать, хотя Боталов мог легко перекрыть этот ручеек – ведь Егор остался в Москве. Сын тоже периодически радовал мать подарками и переводами, но это было совсем не то, чего хотела Виктория…

Она боялась признаться сама себе, что держит сына на привязи отнюдь не потому, что боится оставить его наедине с отцом, не потому, что волнуется за его судьбу, и даже не потому, что страшится одиночества.

Егор рос и с каждым днем все больше и больше походил на своего отца. И сама мысль, что она может держать в узде если не отца, то хотя бы его копию, доставляла Виктории мстительную радость. Она ловко научилась манипулировать обоими мужчинами своей жизни, шантажируя сына то материнской заботой, то слабым здоровьем, то ответственностью за нее…

(Ты уже взрослый, сынок. Вот когда я стану совсем старой, будешь ухаживать за мной…)

А отца – возможностью никогда не увидеть сына, необходимостью покупать ребенку дорогие игрушки…

(Если ты не пришлешь денег, он не пойдет на курсы английского, не поступит в университет, и тогда ты его никогда не увидишь! А если попробуешь забрать его у меня – я все, все расскажу…)

Пока Егор оставался в Новосибирске, Виктория не слишком беспокоилась. Иногда ей самой казалось, что после той страшной ночи, когда умерла Лидия, ее младшая сестра, в голове хрустнул и раскололся шарик от пинг-понга, а его острые края впились в череп с изнанки… Чувствуя невыносимую боль, она с удвоенной силой терзала сына и мужа, наслаждаясь их агонией.

Осознание, что кутенок, которого она растила, дрессировала, бесконечно дергая за поводок, вдруг оскалится, порвет ошейник и сбежит, не сразу пришло ей в голову.

А он сбежал, уехав за тридевять земель, превратившись на воле в роскошного, лоснящегося сытостью зверя, над которым она уже не имела власти.

Поводок оборвался, и теперь ее сын жил в другом месте – с позолоченной миской, носил ошейник со стразами Сваровски и даже не думал возвращаться в уютную будку под мамино теплое брюхо. Сорвавшись с цепи, он раз и навсегда оборвал возможность влиять на второго, куда более опасного зверя, опасно скалившегося на нее за сегодняшним ужином.

– Дайте сигарету, – хрипло сказала Виктория.

Блондинистая стерва, которая теперь жила с ее экс-супругом, нервно дернулась и начала рыться в сумочке. Поначалу они собирались посидеть в кафе, но войдя, ощутили нездоровый интерес со стороны местного контингента, состоявшего из маргинальных забулдыг.

Разговаривать пришлось в машине.

Нащупав пачку тонких дамских сигарет, Инна протянула их Виктории, вкусно щелкнула прикуривателем и поднесла к ее лицу.

Чуть в глаз не попала, зараза такая!

– Спасибо, – выдохнула Виктория и закашлялась. – Знаете, я так редко курю, но тема смерти сестры очень болезненна. Поверьте, Лида выбрала смерть сама, и я тут ни при чем, но Александру выгодно обвинять в ее кончине меня. Представляю, что он сейчас наговорил Егору. Но знайте: ему нельзя верить!

– Мне очень жаль вашу сестру, – нетерпеливо произнесла Инна. – Однако Саша… Почему вы назвали убийцей его? Кого он убил?

Виктория затянулась и выпустила красивое облако, приправленное ядовитым вишневым запахом. Инна вытащила из кармана мобильный, отключила звук и бросила телефон на приборную доску.

– История проста, – негромко сказала Виктория. – В начале этой марсосникерсовой эпохи у Саши был партнер по бизнесу, некий Протасов, Игорь Протасов. Они вместе начинали с сети ларьков. Протасов занимал в городе важный пост в Министерстве международной торговли. Стартовали они мастерски и скоро из ларьков перебрались в магазины. Дальше по накатанной: автомойки, химчистки, производство пластиковых окон, купили пару заводов… Мы уже были в разводе в то время, Саша обвинял меня в смерти Лидочки, ушел из дома… Я очень его любила, пыталась вернуть, но все было тщетно.

– Понятно, понятно, – резко бросила Инна, ерзая на месте. – А что с Протасовым?

– Сами знаете, большие деньги – большие проблемы. Саша захотел перевести капиталы в Москву, а Протасов был против. Саша потребовал свою долю, а это был немалый кусок! Игорь отказал. И тогда Саша нанял киллера. Протасов погиб при взрыве дома, там же сгорели его жена и ребенок. Так что, сами понимаете, наследников у него не осталось. Саша прибрал бизнес к рукам, перевел все в Москву, на этом история и закончилась.

– Почему вы думаете, что он причастен к убийству семьи Протасова? – тихо спросила Инна.

– Я слышала его разговор, – нехотя пояснила Виктория и нервно затянулась почти догоревшей сигаретой. – Случайно. Мы с Егором были за городом, в доме отдыха. Саша тоже оказался там. Узнав об этом, я решила уехать. Чтобы случайно не столкнуться с ним, я решила отсидеться в номере до вечера, а потом вызвать машину. Оказалось, что я живу прямо над ним. Он сидел на балконе и договаривался с каким-то человеком. Знаете, он совершенно не волновался, что его услышат. Прямо так и сказал: «Протасов – это проблема, и ее надо решить». Когда я приехала в город, то узнала о…

Виктория открыла окно и выбросила окурок на улицу.