Глаза у Уэйда вылезли из орбит.

— Шон, ради бога, я и...

Но Шон был неумолим.

— Говори, или я сверну тебе шею.

— Фэйри, — прохрипел Шон. — Каллум заключил сделку с кем-то из фэйри.

Шон слегка ослабил хватку.

— Что за сделка? Говори же, черт возьми!

Уэйд закашлялся.

— Я слышал, что фэйри пообещали ослабить магию ошейников, пока Каллум со своими дружками будут сражаться с Морисси, тем самым дав ему преимущество. А взамен Каллум поклялся помогать фэйри всем, чем можно.

«Вот дерьмо!»

— Помогать фэйри?! Ни один оборотень на это не пойдет!

Уэйд ухмыльнулся — что было непросто, учитывая, что Шон по-прежнему держал его за глотку.

— Выходит, моя разведка работает лучше твоей, Шон. Вы с Лайамом привыкли задирать нос — решили, никто не осмелится дать вам пинка под зад. Каллум действовал у вас за спиной — он договорился с фэйри, и теперь они надерут вам задницы.

Шон отшвырнул Уэйда в угол.

— Я убью его! — прохрипел он, пытаясь подняться на ноги.

— Тебе нужно только подождать, пока Каллуму придет время платить по счетам, — пробормотал Уэйд. — Фэйри заберут его и его дружков к себе, в свой мир, превратят их в своих рабов. И тогда в городе оборотней вновь станут править волколаки.

— Во главе с тобой, разумеется? У тебя мания величия, Уэйд. Эллисон никогда не пойдет за тобой. И Глория тоже.

— Вот как? Ты уверен? Вы ведь их в грош не ставите. Ты называешь Эллисона своим другом — а сам едва не убил его за то, что он танцевал с Андреа. Я собственными глазами это видел. Глория любит твоего отца — а он едва ее замечает. Думаю, Глория с Эллисоном, будут только рады отомстить Морисси.

Самое мерзкое, что в чем-то Уэйд был прав...

— Что же до твоей подружки-полукровки... — продолжал Уэйд. — Думаю, после того как я убью тебя, ее родичи-фэйри заберут ее с собой.

— Пошел ты! — Проклятие, почему его тело не слушается его?! Если бы не это, он бы свернул Уэйду шею и помчался к Андреа.

— Шон...

Слабый шепот из темноты. Шон напрягся — голос явно принадлежал женщине, но это была не Андреа.

— Глория?! — Шон обшарил взглядом пещеру. — Ты притащил сюда Глорию?

— Ее ранили люди — кто-то из приспешников Каллума. Один из моих следопытов наткнулся на нее и принес сюда, чтобы она могла умереть спокойно.

— Проклятие... почему ты нам не сказал?!

— А зачем? Вы же бастеты. А Глория — одна из нас, и к тому же член моей стаи. Так что я волен поступить с ней, как считаю нужным.

Подонок!

— Глория, где ты?

— Шон, — снова прошептала она. На этот раз голос звучал чуть слышно. — Не слушай этого ублюдка...

С глухо заколотившимся сердцем Шон обернулся к Уэйду:

— Почему ты хотя бы не отвез ее в больницу? О чем ты думал, черт тебя подери?!

— Я и близко не подпущу людей к членам моей стаи! К тому же она умирает. Оставь ее в покое.

Шон глухо зарычал. Собрав все свои силы, он заставил себя подняться на ноги, мимоходом отметив тревогу в глазах Уэйда. И это было здорово. Выходит, Уэйд до сих пор боялся его.

Спотыкаясь, Шон двинулся на голос Глории. Через минуту он наткнулся на нее — вернее, споткнулся об нее. Прищурившись, Шон с трудом различил в темноте распростертое в грязи тело.

— Шон, — едва слышно прошелестела она.

Тут ноги Шона подогнулись, и он рухнул в грязь рядом с Глорией. У него хватило сил только на то, чтобы коснуться ее спутанных волос.

Внезапно Шон почувствовал, как от первобытного страха пустеет в голове. Нужно срочно найти Андреа... рассказать ей о Каллуме и его предательской сделке с фэйри, а потом отвезти ее в безопасное место. Но его тело, как назло, отказывалось ему повиноваться.

Окинув взглядом окруживших ее бастетов, Андреа поняла, что это будет ее последний бой. Их было трое против нее одной. Пусть ей даже удастся ранить одного из них, в конце концов они прикончат ее.

Их ошейники активировались, но это, похоже, на них не действовало. А вот почему, Андреа никак не могла понять. Ее собственный ошейник, судя по всему, растянулся, когда она обратилась в волчицу, в точности как если бы был настоящим, и она мысленно поблагодарила Лайама. Боли она не чувствовала. В другое время это было бы преимуществом, но только не сейчас, когда все трое бастетов, казалось, заранее предвкушали удовольствие запустить клыки ей в горло.

И тут они набросились на нее. Андреа дралась как одержимая — кусалась, царапалась, отбивалась изо всех сил. Она чувствовала, как острые клыки рвут ее тело, но боль лишь подстегивала ее. Никогда до этого Андреа не билась так отчаянно, как сегодня. Однако надолго ее сил не хватит, и она это понимала.

И тут вдруг случилось то, чего она не ожидала: над рощей пронесся яростный рев, и земля под ногами внезапно содрогнулась. Деревья затрещали, словно сквозь рощу продирался танк. Андреа оглянулась — исполинский медведь прокладывал себе путь по барахтающимся телам. Не тратя времени на то, чтобы кусаться, он раздавал удары направо и налево, расшвыривая оборотней, словно котят. Судя по вздыбленной холке, он был в ярости. Сломав шею одному из бастетов, у которого не хватило ума вовремя убраться с дороги, медведь поднялся на задние лапы, выпрямился во весь свой исполинский рост и яростно заревел. Ощущение было такое, словно оглушительно прогремел гром. Андреа от неожиданности даже присела, а трое бастетов, поджав хвосты, бросились врассыпную.

«Слава богине, что Ронан на нашей стороне!»

Андреа, мысленно поклявшись скормить ему все блинчики, которые испечет Шон, со всех ног бросилась к Ронану. Кружившие вокруг бастеты испуганно попятились, но даже не подумали сбежать. Настроены они были весьма решительно и, судя по всему, уже заранее предвкушали победу.

Но им хотя бы хватило ума понять, что Ронану ничего не стоит прихлопнуть любого из них, как муху. Гибкие, как кошки, и такие же коварные, они метнулись к Андреа, вынудив Ронана защищаться. Конечно, взрослый вербэр весил больше, чем трое бастетов, вместе взятых, а его восьмидюймовые когти были острыми, словно бритва. Едва только первый из бастетов оказался в опасной близости от Андреа, как Ронан ударом мощной лапы отправил его в нокаут.

Однако Андреа сразу же почувствовала неладное. Ронан даже в ярости очень старался никого не убить. Несмотря на свой исполинский рост и медвежью силу, этот добряк страшно боялся причинить кому-то боль. Напугать — да. Хорошенько проучить — запросто! А вот убить — нет. Наверное, поэтому во время стрельбы в баре он и схлопотал пулю, решила Андреа. А ведь при его силе Ронан одним ударом лапы мог свернуть стрелявшему шею.

Бастеты, судя по всему, тоже это заметили, потому что набросились на них с удвоенной яростью. Вот уж кто прикончит их и не поморщится, обреченно подумала Андреа.