— Решила напугать меня, этим дурацким дерьмовым распятием ты хочешь меня испугать!

— И пусть небытие поглотит тебя, пусть перст Божий обратит тебя в пепел, — кричала Рут, потрясая распятием, — здесь царствие Господне, и Господь — мой пастырь…

— Заткнись!

Он попытался обогнуть ряд стульев, но Рут укрылась за алтарем.

— Сейчас ты умрешь, язычник поганый! Исчезнешь с лица земли в страшных муках! «Там, куда Господь ведет меня, царит надежда и радость…»

— Шлюха подлая, я заставлю тебя сожрать все свечи в этой проклятой церкви и прочитаю молитву, перебирая твои кишки вместо четок!

— «… и я не знаю страха…»

По телу отца Рэндалла все так же бежали трещины, меж дряхлых белых бедер текло и расползалось по полу что-то коричневое, а раны на лице уже напоминали переполненные мусором ведра. Он прыгнул вперед, пытаясь схватить ее. Рут взвизгнула от ужаса и стукнула его распятием, угодив прямо по голове. Отец Рэндалл завыл, из разбитого черепа фонтаном забила черная кровь, обдавая брызгами и Рут, и огромного распятого Иисуса перед алтарем, и алтарь, и стены, и витражи, — черная зловонная кровь, густая, словно нечистоты. Рут еще раз стукнула его — одна из оконечностей ее импровизированного оружия попала в глаз священника, легко, словно бумагу, его проткнув. Челюсти отца Рэндалла щелкнули, укусив пустоту в каких-то миллиметрах от запястья Рут.

— «… Хвала Господу и слава ангелам!»

Она стукнула его по губам, начисто расквасив их и напрочь выбив клыки; черная кровь текла нескончаемым потоком, лишая его плоти. Отец Рэндалл сдувался на глазах будто воздушный шарик, превращаясь в жидкость, из пустых глазниц как-то нерешительно выползали тараканы, а изуродованный рот все еще извергал всякие непристойности.

А потом на полу осталась только дряблая шкурка с жалким пучком седых волос.

Рут медленно перекрестилась, затем — хотя по щекам все еще бежали слезы — подошла к ризнице и распахнула дверь.

Лицо мальчика было съедено почти полностью. На нем был костюм — в таких дети поют в церковном хоре — насквозь мокрый от крови. Рут взмахнула распятием и долго била им по изуродованному лицу трупа — так посоветовал ей Герберт. По крайней мере хоть этот мерзавец не вернется бродить среди живых.

Покончив с этим делом, Рут Миралес — со шваброй в левой руке и распятием в правой — направилась к выходу и выглянула из церкви.

Дождь прекратился. По улице молча бежали двое — она узнала офицера полиции Стивена Бойлза и черного бандита с кладбища.

Дверь скрипнула, и Марвин резко повернулся в сторону церкви. Оба настороженно замерли.

— Миссис Миралес?

Чернокожий бандит двинулся к ней. Она выставила перед собой крест — ничего особенного не произошло. Он спокойно поднимался по церковным ступеням, в поднятой руке держа значок.

— Агент ФБР Марвин Хейс. Успокойтесь, теперь все будет хорошо. Вы сейчас пойдете с нами.

— Изыди, Сатана!

— Миссис Миралес, поверьте, я к ним не имею никакого отношения.

Он обеими руками взялся за крест, потом отпустил его — ничего не произошло.

— Вот видите! Что тут случилось?

Он указал головой на церковь. Рут терзалась сомнениями. Стоит ли доверять этому типу, вдруг он только прикидывается агентом ФБР? Костюм в клочья изорван, сам весь в крови и револьвером размахивает, но она так измучилась… Тут вмешался Бойлз:

— Уверяю вас, миссис, вам нечего бояться.

— Отец Рэндалл… он… оказался из этих.

— Теперь все кончилось. Идемте.

Черный гигант огромной рукой обхватил ее за плечи и помог спуститься вниз.

— Мы хотим выбраться из города. Придется долго топать пешком и прятаться, идет?

Она кивнула, прижимая распятие к сердцу.

— Скажите, миссис, эта штука и в самом деле помогла? — Он указал на распятие.

Рут кивнула головой:

— Отец Рэндалл, то есть то, что в нем сидело, все вытекло, он совсем опустошился, не знаю, как и сказать… теперь все не так, как прежде.

— Ваша правда; ну, идемте.

Он быстро повел ее с собой; Бойлз, с оружием в руке, отвернувшись, прикрывал их сзади. Дождь прекратился.

Леонард стоял на скале. Он задыхался; драка с семейкой Мартинов, потом бешеный бег сюда, на место встречи, совсем вымотали его. Вокруг громоздились обломки скал — следы какого-то краха, происшедшего задолго до появления на земле человечества. Священное место, здесь в свое время индейцы вершили обряды с человеческими жертвоприношениями. Леонард вытер пот со лба, ни малейшего внимания не обращая на ссадины и царапины, из которых сочилась кровь. Стоя в самом центре грандиозного каменного хаоса, он опять ломал голову над тем, каким же образом случилась вся эта неразбериха. Но теперь уже не время задаваться этим вопросом. Он достал из кармана кусочек мела и принялся рисовать на камнях какие-то знаки, похожие на китайские иероглифы. Потом стал ждать — три минуты, как положено. Почему именно три минуты? Поди пойми. Ведь для Него не существует времени. Тогда зачем? Совсем как эти знаки — на языке тао. Почему бы не на иврите? В этом была бы хоть какая-то логика. Но нет тебе — Путь можно открыть лишь при помощи тао. Наверное, из-за Хси и Хо. Должно быть, когда они явились сюда, на место встречи, другого языка они не знали. Два китайских астронома, в поисках коридора в иные миры оказавшиеся здесь. Не так уж плох оказался их замысел — если принять во внимание результат. Совершив почти кругосветное путешествие, они все-таки нашли его, этот коридор. Хотелось бы знать, как все это выглядело: два китайских мага за четыре тысячи лет до официального открытия Америки совещаются с местными колдунами. А в чем состоит моя роль? Жалкий подмастерье от магии, под занавес явно получивший по заслугам. Бедный мой Джем, я втянул его в это безумие. Не следовало мне брать его с собой. Да что уж теперь жалеть. Еще десять секунд. Все. Он обернулся — они были здесь. Джек и Джон — в безупречно облегающих фигуры костюмах-тройках, в скрывающих лица черных полумасках.

— У меня возникла проблема, — заявил Леонард.

— Знаем, — ответил то ли Джек, то ли Джон.

— Я прошу вас вмешаться.

— Исключено. Мы на нейтральной Территории.

— Город вот-вот погибнет.

— Это не первый случай.

— Но это последний анклав на Земле, не можете же вы так и бросить его на погибель, — с жаром возразил Леонард.

— Мы не приучены принимать решения. Нам пора.

— Вы уходите и, если я правильно понял, бросаете меня, пускаете на ветер труд всей моей жизни! — в ярости закричал Леонард.

— Легионы Тьмы проникли на Территорию. Если вам не удастся очистить ее, она обречена. Прощайте, Леонард.

— Ни за что! Скажите ему, что я продам душу конкурентам!