– День добрый, пани! – крикнула с порога.

Никто не вышел меня встречать. Наверное, я больше рассчитывала на Муху, чем на Олю, но ни та, ни другая не отозвались. Я вдруг забеспокоилась.

– Муха! – ходила я по квартире, зовя мою воспитанницу. – Эй, старушенция! Вылезай! Хозяйка вернулась! – но никто не отвечал. Я взглянула на часы. Долго смотрела, но, судя по стрелкам, для прогулки было еще рановато.

Зато Оля как раз должна была вернуться из школы и приступить к урокам. Муха должна была спать на своей подстилке, а я сидеть в кресле. «Может, все-таки они гулять пошли?» – думала я. Затащила сумки в кухню и почувствовала, что мне не хватает воздуха. Уселась в любимое кресло, но через мгновение вскочила. Смотрела на пол под ногами, вернее на то, чего там не было. Мой старый, потертый семейный ковер исчез!

Резко подскочило давление, и бешено запульсировало в висках. В глазах потемнело, а в голове начало звенеть, словно в старой кузнице. Мерзкий страх вцепился в горло. Тот самый, который я хорошо помнила и надеялась больше никогда не ощутить. Сжала пальцы на подлокотниках кресла. Никак не могла понять, что же случилось. Не могла придумать ни одного правдоподобного объяснения. В этот момент открылись двери. Я повернула голову, потому что не могла оторвать ноги от пола, с которого исчез мой старый ковер. Попыталась что-то сказать, но страх не отпускал, держал за горло, потому я просто стояла и смотрела.

Оля вошла в комнату, двигаясь, как в замедленной съемке. Сказала что-то типа: «При-и-ве-ет». Медленно опустила сумку на стул, сняла туфли, достала из шкафчика домашние тапочки и, наконец, подошла ко мне.

– Уже-е-е ве-е-ерну-у-улас-с-сь? – спросила она.

Я хотела заорать на нее. Хотела вцепиться в длинные лохмы. В итоге так и стояла с раззявленным ртом. Почувствовала, как из уголка губ стекает слюна. Это было уже слишком. Я взяла себя в руки, собралась и решила выругать Ольку.

– Где? – тихонько простонала.

– Ты что-то сказала? – спросила она. Девчонка держала в руке кусок шоколада и безразлично смотрела на меня. На ее лице не было вообще никакого выражения. Ничего. Полное равнодушие.

– Уха! – простонала я.

Оля демонстративно уселась в другое кресло, протянула руку, взяла со столика пульт. Откусила кусок шоколада и начала громко чавкать. Включила телевизор. Первые звуки загрохотали у меня в голове словно гром, показалось, что молния впилась в мозг. Снова навалилась отвратительная головная боль. А еще говорят, что мозг болеть не может!

– Ты лучше сядь, и я все расскажу, – сказала Оля, спокойно глядя в телевизор.

– Ууумм! – ответила я и с трудом опустилась в кресло. Импульсы из моего мозга добирались к мышцам болезненно и долго.

– Мухи и ковра больше нет. Мне очень жаль, – заявила Оля, не глядя на меня. Ее лицо оставалось абсолютно равнодушным. Там не было никакой жалости. – Вчера утром, когда я встала, увидела, что Муха подохла на том старом ковре. Я завернула в него псину, а потом пришел Куба и мы их выбросили на мусорку!

Мое сердце, как подстреленная птица, рухнуло на дно грудной клетки. Меня окутала тьма.

Не знаю, как долго я была без сознания. Очнувшись, услышала телефонный звонок.

– Оля, – попыталась позвать я, но даже сама не поняла, какой звук сорвался с моих губ.

– Я здесь, – отозвалась она откуда-то издалека. – Сиди спокойно, «скорая» уже едет.

Я открыла один глаз. Второго не чувствовала. Посмотрела по сторонам, стараясь не двигать головой. Оля сидела в кресле, читала газету, а телевизор вопил во всю мочь.

– Оля, – попыталась я еще раз.

– Я же сказала, сиди спокойно. Ты выглядишь хреново.

Я закрыла глаза и сосредоточилась на своем теле. Сердце все еще лежало на дне грудной клетки, но начинало подавать признаки жизни. Оно тихонечко всхлипывало, и я была ему благодарна. Пусть оно выплачется вместо меня.

«Скорая» приехала быстро. В этот раз никто надо мной не плакал, ни подушки, ни одеяла не принес, и совесть никого не мучила. Меня забрали в больницу, но я не сопротивлялась. Я не хотела оставаться в том доме.

Целую неделю я провалялась в больнице, уже третью по счету. Мне было плохо и физически, и морально. Я не хотела, но все равно скучала об Оле. Скучала о Мухе и о нашей прежней жизни. Когда все пошло не так? Ведь недавно нам было так хорошо. Может, еще удастся все исправить? Может, все наладится?

Оля не приходила ко мне и не брала трубку. Через пару дней я позвонила в школу. Попросила соединить меня с директрисой.

– Добрый день, пани Анна, – радостно отозвалась та. Наверное, их этому в школах для учителей учат.

– Пани директор, прошу вас отнестись к Оле с пониманием в ближайшие две недели. Я знаю, что просила этого не делать, но у меня сейчас нет выхода: лежу в больнице в тяжелом состоянии.

– Да, конечно, – охотно согласилась она. Начала расспрашивать о моем здоровье, уверять, что волнуется обо мне, и все такое. Я терпеливо слушала ради дела.

Когда директорша выговорилась, я попросила:

– Не могли бы вы позвать Олю к телефону?

Она пару секунд растерянно молчала.

– Но сейчас урок. Давайте я ей скажу, чтобы она вам на перемене перезвонила. Разрешу, в виде исключения, воспользоваться мобильником в школе, – любезно предложила она.

Я знала, что Оля не перезвонит, потому уверенно заявила:

– Простите, пани, но до перемены я могу не дожить.

Через пару минут услышала в трубке Олин голос:

– Алло?

– Привет, Оля. Можешь заехать ко мне сегодня после школы? Пожалуйста! Я на Банаха, в кардиологии.

– Хорошо, приеду, – согласилась она. – У меня деньги закончились, – добавила через секунду и положила трубку.

Оля пришла около восьми. Ни следа улыбки на лице.

– У меня мало времени, завтра зачет по математике, и мне нужно готовиться, – заявила высокомерно еще с порога. Даже не сняла куртку, только подошла и села на стул. Далеко от меня. Слишком далеко.

– Хорошо, сейчас пойдешь, все-таки школа важнее. Рада, что ты наконец это поняла, – сказала ей с улыбкой.

Сейчас я заискивающе заглядывала ей в глаза. Хотела дотянуться до нее и приласкать, но Олька сидела так далеко. Я знала, что дистанция между нами не уменьшится. Пока она сама того не захочет.

– Я всегда это знала. Не понимаю, о чем ты, – высокомерно ответила она. Даже не посмотрела на меня. Я сглотнула слюну, пытаясь подавить поднимающийся гнев. Фальшиво усмехнулась ей, с упорством маньяка продолжая свою игру.

– Как там дома? – спросила чуть погодя.

– Ну, у меня деньги кончились.

– Сейчас дам! – радостно воскликнула я, встала с кровати и наклонилась к тумбочке за сумкой. Открыла ее и уже хотела отдать Оле свою карточку, но что-то меня остановило.