— Вы вызвали меня только для того, чтобы узнать мое мнение по поводу этой пленки?

Его Высочество отрицательно качнул головой:

— Нет, Миша. Просто мне надо понять, что со всем этим делать.

Казаков на мгновение задумался, в его глазах вспыхнул огонек, он не совсем уверенно проговорил:

— Насколько мне представляется, ПОКА это не ваша проблема.

Ярославичев покачал головой:

— Возможно, скоро она станет моей проблемой, причем такой, которую надо решить быстро и эффективно.

Губы Казакова тронула легкая улыбка.

— Ну наконец-то… — Он возбужденно откинул голову назад и, взъерошив волосы, заговорил: — А мы-то уж думали, что вы решили поставить рекорд долготерпения. Это же надо, пропустить в президенты такое дерьмо, как Громовой…

Его Высочество улыбнулся:

— Ты не прав, Миша, Громовой — абсолютно идеальная кандидатура для ПОСЛЕДНЕГО президента России. Никто лучше него не сможет показать, какое это дерьмо — наша демократия. А что еще надо, чтобы люди озаботились поисками чего-то более приличного? Но мы отвлеклись. Как ты считаешь, каким образом можно там быстро переломить ситуацию? Может быть, как предлагают некоторые политики, построить некую специальную усиленную границу между горной и равнинной частями Чечни?

Улыбка Казакова стала даже не скептической, а ядовитой.

— Ну что ж, Ваше Высочество, если вас интересует мое мнение по поводу этого бреда… Можно вспомнить, что САМУЮ оборудованную в инженерно-техническом отношении границу на свете — Берлинскую стену преодолела толпа простого народа. Причем они не только не были профессионалами, но и готовились к ее преодолению в условиях практически тотального контроля со стороны «штази». А если брать действия профессионалов, то ту границу впору назвать не Берлинская стена, а, скажем, Берлинский проходной двор. А эти му… дрецы предлагают вообще выпустить из-под контроля горную Чечню. Предоставить боевикам прекрасный плацдарм. Не пройдет и полугода, как нам придется строить границу уже по периметру административной границы Чечни, затем по границе Ингушетии, а потом, — он кивнул подбородком в сторону окна, — по периметру Московской окружной.

— И что же ты предлагаешь?

Казаков снова задумался. Ярославичев его не торопил. Он уже выслушал добрую сотню различных мнений, и кое-какие выводы у него уже сформулировались. Но пока еще шел процесс накопления информации, так что эти выводы были неполными и вполне могли измениться. Казаков вновь сфокусировал взгляд на собеседнике.

— Мне кажется, первое, что мы должны сделать, это перестать врать. Хотя бы себе. Пора четко осознать, что мы воюем именно с НАРОДОМ. С чеченским народом, обладающим определенным менталитетом. И этот менталитет сегодня однозначно ставит их на сторону боевиков. Иначе ни о каких басаевых или хаттабах мы бы уже давно не слышали. Тип боевых действий, который мы сейчас там имеем, НЕВОЗМОЖЕН без поддержки населения. Оно, это население, собирает информацию, укрывает оружие, взрывчатку, самих боевиков, а зачастую и само участвует в таких операциях, как закладка фугаса. — Он усмехнулся. — Кирилл Богомолов, с медико-биологического, выпуск-9, недавно рассказал мне один показательный случай. Он чистил автомат, а тут мимо ворот блок-поста ковыляет бабушка, да не просто ковыляет, а волочет на себе здоровенную сумку. Бабке-то лет под восемьдесят, пыхтит, потом обливается… Ему ее жалко стало. Он быстро собрал автомат, догнал бабку и вознамерился было той помочь. А бабка как на него окрысится! Короче — полный облом.

Кирилл вернулся, раскаянно думая про себя: вот ведь как, мирных чеченцев озлобили, уже бабушки божьи одуванчики на солдат волком смотрят. Тут, глядь, бабка от поворота дороги уже обратно семенит, и шустро так, весело, а пустая сумка у нее по ногам хлопает. Кирилла любопытство взяло. Что же такое бабка в сумке волокла и куда она это дела? Домов поблизости нет, а мусор волочь так далеко от седа — тоже глупо. Вот Кирилл и проскочил рысью до того поворота. Знаете, что он обнаружил? — Улыбка Михаила застыла на губах, в глазах загорелась злость. — Четыре противотанковых мины — вот что! Там здоровенная лужа образовалась в низинке, как раз сразу за поворотом, так бабка их туда и скинула. И таких случаев — десятки, а мы все произносим красивые слова-заклинания по поводу того, что там-де первую скрипку играют иностранные наемники. Чушь.

Ярославичев согласно кивнул:

— Да, но считается, что это скорее способ заработка, ведь в республике сейчас не так-то много возможностей заработать. А боевики платят за это просто сумасшедшие, по местным меркам, деньги.

Казаков хмыкнул:

— Если бы все было так просто! Просто мы для них — чужие, для всех, даже для тех, кто якобы на нашей стороне. А те — свои. А чеченский менталитет таков, что своих можно любить или не любить, считать кровными врагами или побратимами, но выдавать ЧУЖИМ — нельзя. И пока мы будем играть там в те игры, в которые играем сейчас, деля их на «наших и ненаших», а не ломать этот менталитет через колено, никакого толка не будет. Знаете, сейчас негласно определен лимит времени для операций по захвату выявленных боевиков — тридцать минут. Если спецподразделение не укладывается в это время — операцию можно считать проваленной. Тут же набегают женщины с детьми, вцепляются в боевика, начинают орать, тыкать в бойцов грудными детьми, кричать, что, мол, это их родной муж и что он никакой не Ваха или Хункер, а самый что ни на есть Ахмад. Потом приковыляют старейшины и, задрав бороды, заведут ту же песню, примутся уверять, что в их селе боевиков отродясь не было, а если те появятся, то они сами, не утруждая русских воинов, порвут их на холодец. А в конце появляются представители местной власти, то есть вроде как «наши», в окружении роты местного ОМОНа и во главе с прокурором, и все… Кстати, знаете, как та пленочка, — Казаков вновь кивнул в сторону экрана, — оказалась в наших руках? Когда ЭТИ, сделав свое дело, весело возвращались в лагерь, они наткнулись на спецподразделение ФСБ, возвращавшееся с боевого выхода. Наши ребятки засекли их первыми, рассредоточились и… Короче, троих убили, а остальных захватили. Так вот, через несколько часов все оставшиеся в живых «чехи» выпущены на свободу! Прокурор посчитал, что «данная видеозапись не является основанием для задержания».

Казаков замолчал. Ярославичев некоторое время размышлял над его словами.

— Хорошо, и что же ты предлагаешь? — наконец спросил он.

Офицер пожал плечами.

— Знаете, я не готов давать всеобъемлющие советы, но… в принципе чеченцы — люди довольно простого образа мыслей. И чрезвычайно прагматичного. Мы должны поставить перед собой одну задачу — довести до сознания этого народа, что шанс стать и ОСТАТЬСЯ богатым и здоровым ты можешь получить только в одном-единственном случае — если верно и преданно пашешь на благо нашей большой страны. И выполнять эту задачу планомерно и последовательно, невзирая ни на какие протесты. Каждая бабушка и каждый пацан, таскающие противотанковые мины, должны осознать, что потери будут гораздо ощутимее заработка.