Колодки с тихим скрипом остановили ход катков, дрезина остановилась, вздрогнув. Хрусталев скользнул вперед, водя перед собой стволом ПП. За ним, также неуловимыми движениями, на бетоне оказались Шутяк и Воронков, прикрыв обе стороны тоннеля. Куминов, не дожидаясь новых неприятностей, помог встать Пчелкину, поддержал, пока тот шел к лестнице. Остальные начали выбрасывать рюкзаки и все прочее, чего оказалось немало. Капитан взглянул на оружие и прикинул – сколько же надо нести? Идти в «Берлогу» лишь с заглушенным пистолетом-пулеметом хотелось не очень сильно. А если быть точным, то не хотелось вовсе. Менять собственный проверенный АСД на кургузый огрызок… Куминову было откровенно жаль. Да и как можно быть уверенным в его качествах, практически не проверив в бою? Не считать же стрельбу по пусть и огромной, но все-таки крысе, проверкой.

– Чисто. – Хрусталев очень тихо спустился вниз по ступенькам. – Что за дверью, не знаю, звук она точно не пропустит.

– Саша… – Куминов повернулся к девушке. – Посмотри, как раненые.

– Хорошо.

Венцлав занялась Пчелкиным, которого блевать уже не тянуло, но состояние бойца было далеко от хорошего. На взгляд Куминова. Как оказалось, взгляды его и Саши в данном вопросе уже расходились. После быстрого осмотра девушка заставила Герасима наклониться вперед несколько раз подряд, проверила пульс и расстроилась, что не может провести более серьезное исследование. Когда капитан, смотревший на все это с недоумением, поинтересовался, что же она делает, ответ был кратким:

– Не сейчас, надо выбираться. Пока могу сказать, что все намного лучше, чем думала.

– В том, что выбираться надо, ты, Сашка, полностью права. – Гречишина поскребла пальцами по повязке. – Зараза, уже чесаться начала.

Капитан покосился в ее сторону и понял, что задавать вопросы Венцлав у него желания нет. Потом, при первой же возможности, обязательно расспросить про все. Потому что не может такого быть. Если Гречишиной с полчаса назад только обмотали руку бинтом, как рана под повязкой может начать чесаться? Сейчас поврежденные ткани у чекистки должны начать очень сильно болеть дергающей и пульсирующей болью изнутри. А что на самом деле?

– Чего? – Гречишина поймала его удивленный взгляд. – Ааа… Саша ничего не говорила?

– Про что?

Юля покачала головой. Достала из кармана куртки металлическую тубу с закручивающейся крышкой, похожую на те, что были у Венцлав.

– То есть, Саша, ты не говорила разведке про то, что выдаешь им последние два дня не витамины, а вот это?

– Нет, пока не говорила. – Венцлав поправила рюкзак за спиной. – И тебя за язык не тянула.

– Так… – Куминов со злостью посмотрел на обеих. – Разговор про это на месте, перед тем как выдвинемся в Берлогу. Но полностью, честно и для всех. Нет – пожалеете. Мне надоели непонятные игры там, где их не должно быть. Все ясно?

– Да. – Саша побледнела, но смотрела на него пусть и с каким-то стыдом в глазах, но гордо и не отводя взгляда. Куминов почувствовал, как неожиданная злость начинает уходить, оставляя на месте себя только небольшую растерянность и обиду.

– Как скажете, товарищ командир. – Гречишина улыбнулась, набрасывая на плечи лямки. – Разве можно скрывать что-то от боевых товарищей, не так ли?

Чекистка начала подниматься по ступеням. Встала на последней, достав связку обычных с виду ключей. Вытащив нож, поковырялась им в левой стене у косяка, что-то бережно отщелкивая. Чуть скрипнув, в бок откинулась небольшая заслонка. Куминов поднялся, заметив что-то, похожее на прибор наблюдения в бункере. Так оно и оказалось, чем Юля не замедлила воспользоваться.

– Чисто, капитан. Можем выходить.

Дверь открылась в невысокий прямоугольник гаража, похожий на те, что строили для школ Осоавиахима, типовой, с тремя ремонтными ямами для машин. Одна из них, старая полуторка, из тех, что еще работали за Уралом, ржавела в углу. Валиев скользнул вперед, укрываясь за опорами из балок. Остальная группа тоже не задержалась, растекшись по помещению. Чуть помедлив, Гречишина подошла к одной из ям. Механизм дальнейших действий Куминов уже представлял. Так и оказалось, как думал.

Нырнув в темную дыру подземного хода, группа выбралась на задний двор одного из домов, стоящих среди заброшенного поселка из точно таких же. Выход оказался обычным погребом омшаником, находившемся во дворе. Сам спуск в него, густо закрытый сухим бустылем, был практически незаметен, как понял капитан. Звука работающих моторов не было слышно. Во всяком случае, вблизи от них звуков, нарушающих еще ночную тишину, было немного. Да, где-то сбоку, чуть левее, все-таки ворчали какие-то машины, оттуда же пробивался свет от прожекторов. Лая собак практически не было слышно, хотя ветер донес хриплый лай сторожевых овчарок, который ни с чем не перепутаешь. В остальном все пока было в полном порядке, давая хорошую надежду на завершение этого этапа операции. А до него, как понимал капитан, было не так уж и много по времени. Оставалось лишь найти место последнего старта группы. Куминов осторожно повертел головой и сразу наткнулся на такие памятные развалины, фигурировавшие среди остальных фотографий в папке, которая была у него на совещании. Дошли, все-таки дошли.

– Овраг подпольщиков… – Гречишина оказалась рядом. – Отсюда снова под землей, только ногами. Вон в ту сторону.

Капитан повернулся в указанную сторону. Начинало светать, и панорама перед глазами открылась широкая. Тем более что сам поселок стоял на небольшой возвышенности, с которой было хорошо видно все вокруг. Взгляд приковала чуть широкая светлая полоса с темной лентой нависающих Жигулей справа. Капитан смотрел и понимал, что видит то, что было его собственной мечтой так долго. Волга…

– Дошли, командир. – Рядом стоял не пойми чему улыбающийся Хрусталев. – Добрались…

– Ага. – Куминов хотел достать бинокль, но толку от него в рассветной полумгле было мало. – Похоже, что мы одни и дошли…

– Думаешь? – лейтенант скрипнул зубами.

Куминов не ответил, лишь пожал плечами. Слабо верилось в то, что ребята, прикрывающие его группу, смогли прорваться через плотный заслон немцев. Да и они сами, если бы не Гречишина, вряд ли смогли добраться так просто. Хотя… жизни стольких друзей, отданные за несколько дней, легко ли это? Капитан вздохнул, понимая, что очень многое сделанное для победы не вернешь.

– Двинули, нечего стоять. – Он повернулся к Хрусталеву, показывая на развалины. – Туда, по двое, остальные прикрывают, начали.

Расул и Хрусталев, перевалившие через высокий сугроб, который создали заросли бурьяна, метнулись в сторону разрушенного дома. Добежали, заскочив в темные груды битого кирпича, взяли под контроль два пути подхода со стороны. Воронков с так пока всего один раз использованной станцией за спиной и Шутяк рванули следующими. Между ними, бережно поддерживаемый, болтался Пчелкин. Снег, выброшенный из-под подошв, взлетел вверх легкой пылью, отметив дорожку из ровных, след в след, шагов разведчиков. Куминов и Гречишина, дождавшись, когда снайпер, прикрывая их, окажется там же, и только тогда отправились к основной группе.