Жители Картахены до отъезда флибустьеров были еще свидетелями акта правосудия пиратов. Двое из них преступили приказание не делать никаких бесчинств и изнасиловали несколько девушек. Родственники последних осмелились пожаловаться, основываясь на формальном обещании флибустьеров удержаться от всяких неприязненных поступков. Жалоба была принята, преступников схватили, привели на военный суд, наскоро образовавшийся из пиратов, который присудил их быть расстрелянными, что, несмотря на ходатайство самих обиженных, было немедленно исполнено на глазах всех жителей».

После того как пираты поняли, что с города больше ничего достойного взять не удастся, они решили погрузить добычу и выйти в море, опасаясь, что могут подойти королевские суда, с которыми им будет сложно совладать. Опасались они не зря, адмирал Невелл и часть его эскадры были уже на подходе (лучшие свои суда английский стратег бросил вдогонку де Пуанти, даже не подозревая, на что он их обрекает). Согласно Ф. Архенгольцу: «…флот флибустьеров состоял из девяти судов, едва выйдя из Картахены он наткнулся на английскую военную эскадру. В этой крайности каждый помышлял только о своем спасении, не думая о других. Самые большие два корабля, на которых находилось более миллиона пиастров, были взяты англичанами после упорного сопротивления. Один загорелся и был выброшен на берег Сан-Доминго, но люди и деньги спасены, четвертый был выброшен на берег только что разграбленной Картахены, весь экипаж попался в руки испанцев, которые, однако, пощадили жизнь флибустьеров и употребили их только на починку попорченных укреплений. Остальные пять кораблей благополучно достигли Сан-Доминго».

А де Пуанти, циничный адмирал-пират, направляясь к родным французским берегам, счастливо избег встречи с мощной эскадрой английского адмирала Невелла, собиравшегося разом с ним покончить и вернуть все ценности. Опытнейший Невелл, тотчас же обнаружив свою оплошность, часть кораблей направил к Картахене, а сам преследовал эскадру де Пуанти на протяжении трех дней, сумев в итоге захватить лишь один корабль. Но, как говорится, уж если не везет, так не везет! Корабль оказался передвижным госпиталем, перевозившим заболевших желтой лихорадкой французских моряков. Жуткая зараза немедленно распространилась среди экипажей английских и голландских судов флотилии Нэвелла. Итог эпидемии был ужасен: у англичан умерли 1300 матросов, 6 капитанов и сам адмирал Невелл! А голландцы практически полностью погибли, кроме одного-единственного капитана.

Надо заметить, что на кораблях эскадры де Пуанти жертвами желтой лихорадки оказалось несколько сотен человек, но сам он был жив-живехонек! Адмирал триумфально возвратился в Париж и весьма щедро поделился с королем конфискованными в Картахене трофеями. В связи с этим Ф. Архенгольц сообщает любопытные подробности: «Французское правительство сильно вознегодовало за случившееся в Картахене, однако в отношении к разделу добычи объявило себя на стороне флибустьеров и колонистов и приказало выдать им 1 400 000 ливров, что, однако, никогда не было исполнено.

Людовик XIV находился тогда в суеверном периоде своей жизни, когда совесть мучила его не за кровавые войны, возбужденные его честолюбием, не за казни и заключение невинных, а за мелкие упущения в исполнении правил веры. Поэтому он с ужасом взирал на церковную утварь, привезенную французами из Картахены, тем более что это святотатство совершили его подданные. Он повелел отделить от добычи всю церковную утварь, снарядить нарочно корабль и отвезти ее назад в Картахену».

Что же касается де Пуанти, то оставшегося от 20 000 000 (или даже 40 000 000!) ливров ему с лихвой хватило на то, чтобы сделаться одним из богатейших французов того времени!

(16?? – 1703), Англия

Карьера этого пирата оказалась сравнительно короткой. На борту небольшого шлюпа, вышедшего 8 августа 1689 года из Бостона (Массачусетс), помимо самого Паунда, находились еще шесть пассажиров. Когда судно бросило якорь у острова Лоуэлла, на борт поднялось пятеро незнакомцев. Перекинувшись с ними словами, Паунд договорился захватить судно и заняться пиратством. Корабль они захватили, но, поскольку решение было спонтанным, непродуманным, первая же встреча с предполагаемой жертвой оказалась отчасти трагикомической. Паунду и его сообщникам встретился рыболовецкий корабль с немалым грузом макрели на борту. Отобрав макрель, Паунд, то ли испугавшись, то ли устыдившись, решил… заплатить рыбакам! Несмотря на то что от щедрот своих он уделил им всего лишь какую-то мелочь, рыбаки были изумлены.

Паунд же двинулся к побережью Мэйна, где смог пополнить свою команду профессионалами. Ими стали солдаты, дезертировавшие ночью из местного гарнизона. Когда Паунд изложил им свой проект насчет пиратства, он встретил с их стороны горячее одобрение. Воодушевленный столь могучей поддержкой, Паунд отважился на истинно пиратские деяния, атаковав вначале двигавшийся с мыса Код шлюп «Добрый ход», а вслед за ним еще и бригантину «Мерримак».

Паунду невероятно везло, и немного погодя он захватил еще несколько кораблей. О его действиях стало известно губернатору, отправившему по следу пиратов хорошо вооруженный шлюп «Мэри». Пираты были обнаружены в уютной бухте Тарпаулин, славившейся своими дивными песчаными берегами.

Появление губернаторского шлюпа застало пиратов врасплох, но сдаваться они не пожелали. По крайней мере сначала. Однако завязавшаяся баталия немедленно продемонстрировала пиратам, что одно дело – атаковать беззащитные торговые суда, другое же – сражаться с настоящим военным судном. Пираты очень скоро сдались; в ходе сражения сам Паунд получил несколько тяжелых ранений.

Пленников сразу же доставили в Бостон.

13 января 1690 года суд нашел Паунда виновным в пиратских действиях. Однако решение суда оказалось на редкость гуманным: его взяли да и помиловали. Возможно, причиной столь мягкого решения стало то, что Паунд ограничивался тем, что лишь захватывал грузы, не творя при этом насилия над пассажирами. Тем не менее ему было предписано следовать в Англию. Там через некоторое время он был назначен капитаном торгового корабля, каковым успешно командовал вплоть до самой своей кончины в 1703 году. И более никаких пиратских эпизодов с его участием историками не было отмечено.

(1630?—16??), Португалия

Этот пират был исключительно нетерпим к людям и жесток, а также на редкость неудачлив. Он пытался нападать на корабли в Карибском море. Его редкие триумфы сменялись сокрушительными поражениями. Это в известном смысле и предопределило всю его судьбу. Историк пиратства, да и сам пират – Александр Эксквемелин, повествуя о Бартоломью Португальце, сообщает: «О страшной жестокости этого пирата у испанцев знали все. Однако его походы не принесли ему почти никакой выгоды. Я видел, как он умирал в такой нужде, какую редко встретишь на свете».

Судя по всему, у Бартоломео Португальского (или Бартоломью Португальца, как его чаще звали) появилась возможность заняться буканьерством начиная с 1655 года – то есть после того, как Ямайка была завоевана англичанами. Наиболее яркие моменты, характерные для начала пиратской карьеры Бартоломью Португальца, стали известны нам благодаря замечательному повествованию Эксквемелина. Он отмечает, что, когда Бартоломью Португалец покинул Ямайку «…на его барке было четыре орудия и тридцать человек команды». Совсем неплохо для начала!