– Я здесь, Ваше Преосвященство, – негромко сказал он. – Чем могу помочь?

Фаол обернулся и поднял взгляд.

– Точно не знаю, – ответил он. – Но Саа’ра настаивал на твоем участии.

И тут в головах обоих зазвучал голос Саа’ра, до сих пор хранившего молчание:

«Не в силах вынести мук, порожденных снами о прошлом, Калия шла ко мне, – сказал он. – Я предостерегал ее, призывал набраться терпения. Прежде, чем сны прекратятся, ей предстояло кое-что сделать. Кое-что понять и принять. Помочь тем, кто нуждается в помощи. Я внушал ей одну на первый взгляд странную истину: бывает, самые важные и прекрасные дары мы получаем в обертке из боли и крови».

Истинность этих слов поразила Андуина в самое сердце. Подобных даров не пожелал бы себе никто и никогда. Любой пошел бы на все – только бы уклониться от них. Но кроме этого они, как и сказал Саа’ра, воистину были важны и прекрасны.

«Теперь для нее битвы кончены. Калия Менетил станет свободна от всех мук живых, от всех кошмаров, разрывавших ей сердце. Она поняла: там, на поле – ее люди, ее народ. Приняла на себя заботу о них и погибла в попытке спасти их. Не людей из времен своей молодости, но Отрекшихся, которыми были они в ту минуту. Свет и тьма. Жрец-Отрекшийся и жрец-человек. Вместе вы вернете ее назад такой, какой ей надлежит быть – по воле Света и своей собственной».

У Андуина пересохло в горле. Охваченный трепетом, он взглянул на Фаола, но жрец только кивнул в ответ на его взгляд. Не обменявшись ни словом, они подошли к парящей в воздухе Калии с двух сторон и бережно взяли в руки по крохотной бледной ладошке.

«Вместе вы вернете ее назад такой, какой ей надлежит быть – по воле Света и своей собственной», – сказал Саа’ра. Что могли означать слова наару? Этого Андуин не понимал. Скорее всего, не понимал этого и Фаол.

Но Андуин отчего-то был уверен: Калия – понимает.

Андуин почувствовал, как на него снисходит Свет – теплый, умиротворяющий. Свет пронизывал тело, успокаивал душу и возбужденный разум. Знакомое ощущение, но сей раз что-то было иначе. Обычно сила Света казалась текущей сквозь все его существо рекой. Сейчас он словно бы превратился в сосуд, в который льется целый океан. На миг его охватил страх. Сможет ли он вместить, удержать и направить такую мощь?

Он опасался, что не выдержит, что будет смят, сокрушен, но струящийся сквозь него поток Света придавал новых и новых сил – и требовал отдать предстоящему делу всего себя без остатка.

«Да, – ответил он в душе. – Я готов».

Свет озарил его теплым ореолом, пробежал по недвижному, но совершенно не тронутому тлением телу королевы Лордерона, заклубился вихрем вокруг Отрекшегося архиепископа. Волна света накрыла Андуина с головой и схлынула, оставив его позади, но не опустошив.

Холодные пальцы в руке дрогнули, сжались.

Калия открыла глаза, и Андуин ахнул от изумления. Ее глаза мерцали, но не зловещим желтым светом, свойственным Отрекшимся, а мягким, нежным белым огоньком. Безжизненное лицо озарилось улыбкой. Тело Калии медленно наклонилось, повернулось, принимая вертикальное положение, и ее ноги утвердились на каменном полу.

Калия Менетил была мертва, но жила. Нет, она не превратилась в неразумную нежить, но и не стала Отрекшейся. Ее вернули к жизни человек и Отрекшийся, прибегшие к силе Света, смешавшегося с сиянием наару.

– Калия, – с дрожью в голосе проговорил Фаол. – С возвращением, дорогая моя. Я не смел и надеяться, что ты вернешься.

– Помнится, кто-то говорил: надежда – то, что остается, когда подводит все остальное, – ответила Калия. Голос ее звучал гулко, глуховато, словно из могилы, но с той же добротой и сердечностью, что и голос Фаола. Взглянув на Андуина, она ласково улыбнулась. – Где есть надежда, там есть место и исцелению, и всему возможному, а порой – даже невозможному.

Андуин обвел взглядом зал, глядя, как остальные восприняли Калию и ее… что? Воскрешение? Нет, ведь она так и осталась мертвой. Темный дар? Тоже неверно: ведь ее вернул к жизни Свет, и в этой неупокоенной женщине нет ни капли тьмы.

Вскоре Калия вновь повернулась к Андуину и виновато улыбнулась.

– Спасибо тебе, – сказала она, – за то, что помог архиепископу вернуть меня.

– Свет не нуждался в моей помощи, – ответил Андуин.

– Что ж, тогда за то, что не оставил меня там, на поле.

– Этого я сделать просто не мог. – Андуин сдвинул брови и понизил голос. – Ты замышляла это с самого начала? Решила воспользоваться моими трудами над организацией Встречи и попытаться вернуть себе трон?

На ее бледном лице мелькнула печаль.

– Нет. Вовсе нет. Идем, присядем.

Они отыскали небольшой стол, а остальные разошлись, оставив их наедине.

– С тех самых пор, как я встретилась с архиепископом Фаолом, я верила, что однажды, если только появится шанс, смогу показать: да, я не Отрекшаяся, но способна относиться к ним, как к собственному народу, и править ими мудро и справедливо.

– И потому, узнав о Встрече, захотела участвовать.

– Да, – кивнула Калия. – Мне хотелось увидеть побольше обычных Отрекшихся, не из жрецов. Посмотреть, как они воспримут свидание с родными. Но никаких других намерений я не имела. Клянусь.

– Я тебе верю, – сказал Андуин.

Калия заметно расслабилась.

– Я не заслуживаю этого, но все-таки спасибо.

Скрестив руки на столе, Андуин пристально взглянул ей в глаза.

– Так что же заставило тебя передумать?

– Ко мне подошел Парквел Финталлас и сказал, что я… что я нужна им немедля. Что час настал. Вначале я не поняла, о чем речь, но вскоре увидела, что они собрались бежать. Перейти на нашу сторону. И оказалась перед выбором: раскрыть, кто я такая, поддержать их и увести его с остальными в безопасное место, или отречься от них и обречь их на гибель. Однако… – Калия отвела взгляд в сторону. – Однако они все равно погибли. Погибли из-за меня.

– А еще ты едва не развязала войну, – жестко добавил Андуин. – Едва не обрекла на гибель сотни тысяч. Ты это понимаешь?

– Да, Андуин, – огорченно ответила она. – Теперь понимаю. Меня никогда не учили править людьми. Никто не ожидал, что я унаследую трон. Ни политике, ни стратегии я как следует не училась. И потому в тот момент я…

– …просто последовала зову сердца, – закончил за нее Андуин. Весь его гнев исчез, уступив место печали. – Что ж, вполне понимаю. Но правитель не всегда может позволить себе подобную роскошь.

– Верно. Править я еще не готова. Но мне хотелось бы служить народу Лордерона. Ведь это мой народ, а я теперь – совсем как они. По-моему… – Калия улыбнулась. – По-моему, так будет правильно. Всему, что нужно, со временем научусь. А от архиепископа буду учиться быть… вот такой. Быть нежитью, но следовать путем Света.