– Майкл, скорей! – Сильная рука сжала мою кисть. – Держись, Пейдж!

Наверное, я снова вырубилась, а когда проснулась, ощутила себя бесформенной массой. Правая рука практически полностью онемела. Каждый вздох давался с огромным трудом, зато рот наконец открывался. Грудь высоко вздымалась и опускалась.

Приподнявшись на левом локте, я провела языком по зубам. Вроде все на месте.

Страж, по обыкновению, сидел в кресле, глядя на проигрыватель. Захотелось вскочить и разбить чертову шарманку вдребезги. Как они смеют радостно петь, когда случилось такое!

Заметив мои телодвижения, страж поднялся:

– Пейдж?

При виде его у меня защемило сердце. Облокотившись на спинку кровати, я вспоминала страшные, горящие демоническим огнем глаза в темноте.

– Ты убил его? – Я смахнула капли пота, выступившие на верхней губе. – Ты убил… оракула?

– Нет. Он жив.

Рефаит помог мне медленно сесть, следя, чтобы не вылетела капельница.

– Ничего… не вижу, – прохрипела я.

Слова давались тяжело, зато вернулась речь.

– Все правильно. У тебя периорбитальная гематома.

– Чего?

– Синяк под глазом.

Я осторожно коснулась лица. Да, Джекс поработал на славу. Опухла вся правая половина.

– Значит, мы вернулись.

– Ты пыталась сбежать.

– Конечно пыталась. – В моем голосе была горечь. – По-твоему, мне охота сдохнуть здесь и до скончания времен кружить вокруг Наширы?

Страж не ответил, он молча смотрел. К горлу подкатил комок.

– Почему ты не отпустил меня?

Его глаза едва заметно отливали зеленью. Похоже, подпитался от Элизы.

– На то есть причины.

– Отмазки, а не причины.

Повисла долгая пауза. Потом страж заговорил о другом:

– У тебя множественные травмы. – Он подложил мне под спину подушку. – Джексон Холл куда более жесток, чем считалось.

– Давай полный диагноз.

– Подбитый глаз, два сломанных ребра, расквашена губа, порез на ухе, многочисленные ушибы и ссадины, разрыв мягких тканей предплечья, пулевое ранение в грудь, – добросовестно перечислял рефаит. – Ума не приложу, как тебе вообще удалось перебраться через мост.

– Адреналин, – коротко ответила я и вдруг спросила: – Тебя самого ранили?

– Так, легкая царапина.

– Выходит, меня одну отмолотили как грушу.

– Ты столкнулась с очень серьезной группой ясновидцев и выжила. Нет ничего зазорного в том, чтобы быть сильной.

Есть, еще как есть! Меня одолела Элиза, подстрелил Ник, а Джекс и вовсе отлупил до полусмерти. Гордиться тут нечем. Страж поднес стакан с водой к моим губам. Пришлось выпить.

– Нашира знает про побег?

– Разумеется.

– Что теперь будет?

– Тебя лишили алой туники. – Рефаит поставил стакан на тумбочку. – Отныне ты «желтая».

Цвет малодушия. Я хотела ехидно засмеяться, но ребра сразу заломило от боли.

– Плевать на тунику. Будь она хоть в крапинку, Нашира все равно от меня не отстанет. – Мои плечи тряслись от беззвучных рыданий. – Просто отведи меня к ней. Покончим с этим раз и навсегда.

– Ты устала и измучилась, Пейдж. Возможно, когда поправишься, все покажется не таким мрачным.

– И долго мне ждать?

– Если захочешь, уже завтра будешь как новенькая.

Я было нахмурилась, но лицевые мышцы отдались дикой болью.

– Завтра?

– Да. Я попросил водителя захватить из СТОРНа сиоморфин и противовоспалительные средства. Через два дня все должно пройти.

Сиоморфин. Ну надо же! Он ведь стоит космических денег.

– Не видел моего отца в СТОРНе?

– Я туда не заходил. Лишь немногим в архонте известно о нашем существовании.

Рукой в перчатке страж проверил, хорошо ли держится игла в моей вене.

– Почему ты вечно в перчатках? – Во мне медленно закипал гнев. – Мы такие грязные, что дотронуться противно?

– Таков ее приказ.

У меня щеки вспыхнули под синяками. При всей моей ненависти надо отдать ему должное: вон сколько возится со мной.

– Что с остальными? – спросила я.

– Первый и Двенадцатый не пострадали. Ситуле хорошо досталось, но она поправится. – Рефаит помедлил. – Тридцатая погибла.

– Погибла?! Как?!

– Утонула. Мы нашли ее в фонтане.

Меня бросило в дрожь. Амели мне никогда не нравилась, но смерти она не заслуживала. Интересно, кто из банды ее прикончил?

– А Картер?

– Сбежала. Машина подобрала ее на мосту прежде, чем мы успели вмешаться.

У меня отлегло от сердца. Главное, что дар Антуанет – какой бы он ни был – не достанется Нашире.

Оставался самый важный вопрос.

– Что с «Печатями»?

– Ушли. Никогда не видел Наширу в таком гневе.

Слава богу! Они в безопасности. Впрочем, неудивительно. Шайка отлично знает каждый уголок, каждую щелочку в родном секторе; даже раны не помешали Надин и Зику скрыться. Вдобавок все местные ясновидцы подчинялись Джексу. Наверняка помогли перенести раненых.

Я взглянула на стража:

– Ты спас меня.

– Да.

– Если хоть пальцем тронул оракула…

– Говорю тебе – нет.

– Но почему?

– Потому что он твой друг. – Рефаит осторожно присел на край кровати. – Мне все известно, Пейдж. Известно, что ты седьмая «Печать». Только дурак не понял бы.

Я выдержала его взгляд:

– Собираешься рассказать Нашире?

Казалось, молчание длилось вечность. Самые долгие секунды в моей жизни.

– Нет, – покачал он головой, – но она не дура и давно тебя подозревает. Рано или поздно догадается.

У меня скрутило желудок. Страж встал и направился к камину.

– Есть одна проблема, – произнес он, устраиваясь поближе к огню. – Мы спасли друг друга от неминуемой смерти и теперь связаны пожизненными узами, а это грозит определенными последствиями.

– Узы? – Под действием морфина мозг «плыл», доходило до меня туго. – Спасла тебе жизнь? И когда такое было?

– Трижды. Сначала перевязала раны, дав мне время оправиться и пойти за помощью. Потом поделилась своей кровью, предотвратив полусдвиг. Ну и наконец, не сдала меня Нашире. Скажи ты тогда правду, я был бы немедленно казнен. На моей совести много преступлений против плоти; наказание за них – смерть.