Кайли нахмурилась.

— Эй, подожди, — позвала она Дерека.

Дерек повернулся и пошел навстречу Кайли. Когда они подошли друг к другу, он улыбался.

— Мне понравилось, как ты встала против Бернета и Холидей, — сказал он.

Кайли пожала плечами, сама удивляясь, как у нее хватило мужества, хотя в последнее время она часто говорила что думала и не считала это минусом.

— А мне понравилось, как ты встал против вампиров. Что ты делал? Они падали налево и направо.

— У меня, похоже, открылась способность вызывать у них шок эмоциональными перегрузками, — усмехнулся Дерек. — Клево получилось?

— Ага, — ответила Кайли.

— А твой призрак там был?

— Ага, — ответила Кайли, хоть и не собиралась об этом рассказывать.

— Это сработало ведь, — сказала Кайли. — Ты пообщался с животными. Так ты и узнал про Скай?

— Ага, — ответил Дерек. — Ты была права.

Она услышала в его голосе что-то вроде сожаления.

— Ты огорчен из-за того, что все это случилось? Если ты… я хочу сказать, мне жаль, что…

Чувство вины взметнулось в груди, как стая мух над гнилым бананом. Он сделал это из-за нее. Дерек поднес палец к ее губам.

— Не извиняйся. Я рад, что это сделал. Если уж начистоту, то это было правильно. Сегодня кажется, что правильно, — Дерек заправил прядь волос за ухо Кайли и не спешил отводить руку. — Мы сделали хорошее дело. И у нас подобралась отличная команда.

— Сегодня ты дважды спас мне жизнь. Если считать змею, то уже три.

Она поглядела на него, на его ласковую улыбку. Как хорошо ей оттого, что его рука касалась ее шеи. Так правильно. Ни о чем не думая, она привстала на цыпочки и прижалась губами к его губам.

Не Дерек полез к ней целоваться.

Нет. Она сама это сделала.

Не Дерек стал целоваться всерьез.

Нет. И это она сделала сама.

Не он даже притянул ее к себе.

Нет, она сама к нему прижалась. Но, похоже, он не имел ничего против.

Зато это он, раздвинув ей языком губы, просунул ей в рот язык.

Где-то в глубине души Кайли тихий внутренний голосок сказал: «Упс!»

Она отстранилась. Оба тяжело дышали. Кайли подумала, что они не задыхались так даже после драки с вампирами.

Дерек открыл глаза:

— Вот это да!

Кайли глубоко вздохнула, пытаясь успокоить дыхание и привести в порядок мысли. Она смотрела вниз, на носки своих туфель, потому что смотреть на него сейчас было выше ее сил. Ведь она ничего такого не собиралась сделать. В самом деле не собиралась?

Дерек взял ее за подбородок и поднял голову. Черт. Он хотел, чтобы она посмотрела на него. Наверное, он собирался задать вопрос, на который она не знала ответа.

— Что это было, Кайли? Просто «спасибо» за то, что я спас твою жизнь… или кое-что другое?

Да, вот он — вопрос, которого она боялась.

— Не знаю, — честно ответила она. — Может, просто минута слабости?

Дерек рассмеялся:

— Сделай одолжение, будь так добра.

— Какое?

— В минуту слабости приходи ко мне всегда.

Кайли хотела двинуть ему в челюсть, но он, поймав ее руку, поднес к губам и, ни на миг не сводя с Кайли взгляда зеленых глаз, нежно поцеловал. От прикосновения его влажных губ ее охватила сладкая, упоительная дрожь.

Неизвестно почему, но второй поцелуй поверг ее в еще большее смятение, чем первый. И только тогда она заметила, как прекрасно небо у них над головами. Оно было словно… зачарованное. Звезды мерцали, как в каком-нибудь мультике Диснея. Неужели это опять сделал Дерек? Использовал ли он свой дар, заставляя ее чувствовать все иначе? И важно ли, был ли это его дар? Она не знала ответа.

— Мне, наверное, пора… пора идти. Завтра родительский день.

— Я провожу тебя? — спросил Дерек.

— Я больше не буду целоваться, — выпалила она, не успев даже обдумать своих слов.

— Спорим, будешь, — рассмеялся он.

Кайли знала, что он прав, но…

— Не сегодня.

— Я так и понял. Хорошо, что я терпеливый.

Поцелуй Дерека, а может, и все происходившее до того помогло Кайли не думать о встрече с матерью — о том, расскажет она или нет про то, что отец делал на главной улице городка. Но оставался еще один вопрос, который она должна была задать. Вопрос, от которого у Кайли тянуло под ложечкой. Вопрос, о котором Кайли никогда не позволяла себе думать.

Но теперь, стоя посреди столовой в ожидании матери, Кайли сомневалась, надо ли его задавать. В самом деле, бывают такие вещи, которые не следует прояснять.

Мать вошла, и Кайли увидела, как она ищет ее взглядом. Кайли потребовалась секунда, чтобы разглядеть мать. Ее каштановые волосы, карие глаза. У Кайли с ней не было ничего общего. Только нос. У нее был такой же короткий задранный нос.

— Еле тебя нашла, — сказала мать, как только они сели в наименее шумном месте. Мать то и дело ерзала. — Плохо спала, Кайли?

Был ли у нее какой-то специальный радар, который позволял безошибочно определять состояние дочери, или такой радар есть у всех матерей?

— Просто не спалось, — соврала Кайли.

Мать нагнулась к ней через стол и спросила шепотом:

— У тебя ведь больше нет кошмаров?

— Больше нет, — ответила Кайли.

Мать сощурилась. «Только не ври мне», — обозначал этот взгляд.

— Клянусь.

— Хорошо, — произнесла родительница.

— Всем привет, — сказала Холидей, входя в столовую. — Я обычно не прерываю ваши беседы, но у меня есть кое-какие новости, которыми я хотела бы поделиться. Во-первых, к сожалению, вынуждена сообщить, что по семейным обстоятельствам моя заместительница, Скай, взяла незапланированный отпуск.

Кайли пришлось признать, что Холидей удалось объяснить отсутствие Скай, по сути не соврав.

— Так или иначе, — продолжала Холидей, — мы подыскиваем ей замену. А пока у нас есть временная — подчеркиваю, временная — замена. И я хочу, чтобы вы поприветствовали мистера Бернета Джеймса. Прошу любить и жаловать.

Кайли подумала, интересно, насколько «временно» Холидей собиралась работать бок о бок с этой «заменой». Наверняка это было ей как кость в горле.

— Вторая новость…

Холидей принялась рассказывать о смене статуса лагеря, который теперь становился интернатом. Кайли смотрела на Холидей «на арене». Она чуть ли не ждала, что мать вот-вот вскочит и зааплодирует с воплем: «Ура, свобода, наконец свобода!» Как ни странно, но она вполне успешно скрывала волнение. Кайли почувствовала укол вины. Справедливо ли хотеть записаться в интернат и дуться на мать за то, что она сюда ее отправила?