Стая, быстро разобравшаяся, что именно от нее хочет Кузьма, быстро отыскала кратчайший путь к провалу. Никаких сомнений при этом выказано не было. Это обнадеживало, хотя понятия о степени опасности маршрута у людей и летучих мышей не всегда совпадали. Рожденным летать достаточно трудно понять тех, кто привык всю жизнь топать ногами.

Прошло не так уж и много времени, как лаз закончился, и черная пустота, угадываемая лишь по гулкому эху, разверзлась перед ними. Только тогда Кузьма позволил зажечь свет. Вниз вели высеченные в камне грубые ступени, и, насколько доставали лучи фонарей, везде поблескивала черная вода, еще хранившая едва уловимый запах той мерзости, которая была растворена в ней.

Рассмотреть какие-либо подробности отсюда было просто невозможно, и пришлось спуститься на десять-двенадцать ступенек вниз, предварительно освободившись от страховочной веревки.

Вода, стоявшая необычайно высоко, покрывала тропу примерно на полметра. В одиночку Кузьма, возможно, и решился бы прогуляться по ней, но вот за безопасность всей честной компании поручиться не мог. Достаточно было одного неверного шага, чтобы человек, не имеющий никакого представления о плавании, оказался бы в глубокой воде. Попробуй спаси его потом… Эх, уж если не везет, так не везет во всем!

Пока его спутники доедали то, что случайно сохранилось в карманах, Кузьма разулся, закатал штанины выше колен и осторожно прошелся по затопленной тропе. Поскользнуться здесь ничего не стоило, особенно таким увальням, как Юрок или светляк-молчальник. Свеженьких промоин тоже хватало, и каждая из них была как капкан. Нет, риск был чрезмерно велик.

Вода прибила к берегу много всякой дряни – клочья моха, дохлых крыс, водоросли, тину. Было тут, правда, и кое-что полезное – древесные корни, например. Кузьма даже решил подобрать один из них, дабы впоследствии изготовить для себя новый посох.

Пройдя по тропе немного дальше, он внезапно обнаружил парочку бревен, когда-то служивших крепью при рудничных работах. Скорее всего их вынесло сюда из катакомб, где подобного добра до сих пор сохранилось немало. Впрочем, не исключено, что провал «Яйцо» и сам в прошлом был частью горной выработки.

О судоходстве Кузьма знал только понаслышке, но, чтобы соорудить простенький плот, семи пядей во лбу и не требовалось. Сомнение вызывало только количество строительного материала – на двух бревнах далеко не уплывешь.

Ежесекундно рискуя свалиться в воду, Кузьма продолжил свое опасное путешествие и вскоре убедился, что подходящих бревен здесь не меньше, чем пиявок на мертвечине – не то что плот, а целый Ноев ковчег можно построить. Вот только где гвоздей взять? Ну ничего, в крайнем случае сгодятся и веревки.

Назад он вернулся, гоня перед собой толстенное бревно, и тут же изложил спутникам свой новый план. Юрка и Змея долго уговаривать не пришлось, а вот светляки, включая и Венедима, вдруг заартачились – дескать, где это видано, чтобы люди по подземным водам на плотах разъезжали? Предки наши этим не занимались, и мы не будем! Спор длился достаточно долго, однако обещание бросить всю троицу на произвол судьбы в конце концов возымело свое действие. Первым сдался светляк-молчальник, обреченно махнувший рукой. Остальные немедленно последовали его примеру.

Неумело скрепленные между собой бревна начинали играть при каждом резком движении, так что экипаж плота на нем лежмя лежал. Гребли чем попало – сучьями, ладонями, котелками.

Светляки истово молились, Змей вдруг признался, что смерть в лапах химеры предпочитает участи утопленника, а Юрок публично поклялся впредь обходить стороной даже лужи. Немного струхнул и Кузьма, оказавшийся во власти чуждой и капризной стихии.

Но настоящий страх начался позже, когда, преодолев водную гладь, плот уперся в глухую отвесную стену. Хорошо еще, что вовремя вернувшаяся стая указала нужное направление. Однако прошло не меньше получаса, прежде чем они отыскали отверстие, которым начиналась нора, круто спускавшаяся к Ловчему туннелю.

Нижний край отверстия отстоял от уреза воды всего на одну пядь, и, если по поверхности озера вдруг прокатывалась волна, ее брызги смачивали мох, густо покрывавший внутренности норы.

– Все, гаси фонари! – приказал Кузьма. – Со светом туда нельзя.

Много всяких дыр, пугающих мраком и неизвестностью, довелось им увидеть за последнее время, но эта почему-то вызывала особенную жуть.

– А ежели сия вода вслед за нами хлынет? – с опаской осведомился светляк-целебник. – Тут не то что портки, а все нутро на веки вечные промочишь…

– С какой это стати? – удивился Кузьма. – Все, что положено, отсюда уже схлынуло. Закон природы. Ты хоть раз видел, чтобы похлебка сама собой из миски выплескивалась?

– Бывает, ежели по столу кулаком хватануть, – вздохнул светляк и перекрестился.

– Бывает, что и мужик рожает. Ты не робей, святой человек! – Юрок подтолкнул его в спину. – Уж если помирать, так лучше от веселья, чем со скуки.

Люди один за другим переходили с хлипкого плота на твердую землю, однако лезть в нору пока не решались. Венедим в последний момент сумел-таки поскользнуться и при этом утопил доверенный его попечению топор.

– Лучше бы ты сам утоп, растяпа! – в сердцах сказал Юрок, однако тут же опомнился и взял свои слова обратно.

Брошенный без присмотра плот сгинул во мраке. Летучие мыши с истошным писком носились над озером – видимо, им здесь было чем поживиться. Шипели и гасли опущенные в воду факелы.

– Чего мы ждем? – сказал Кузьма. – Нам и пройти-то всего ничего осталось. Тысячи шагов не будет. Правда, все вниз да вниз. Веревкой обвязываться будем?

Все дружно запротестовали – какая, дескать, к хренам, веревка, если до намеченной цели рукой подать! На заднице запросто съедем. Не впервой.

– Дело ваше, – согласился Кузьма. – Все равно лучшие веревки на плот истрачены… Ладно, лезьте за мной. Только по одному.

В этот момент он как-то совсем забыл про стаю, а стая, увлеченная охотой на мошек, в свою очередь, забыла о нем. Что ж, такое случалось и прежде…

Беда, как правило, приходит нежданно и совсем не оттуда, откуда ее ждешь: бывалый воин гибнет в уличной потасовке, акробат ломает хребет, поскользнувшись на куске дерьма, завзятый волокита подхватывает дурную болезнь от родной сестры, опытный выползок, прошедший Шеол вдоль и поперек, а также сверху вниз, попадает в ловушку, предназначенную разве что для сосунка.

Ну какая, спрашивается, опасность могла таиться в короткой круто уходящей вниз норе, по которой легко спускаться, но трудно подниматься? Даже химеры таких мест избегают. Не дразни огнем мох-костолом, не кувыркайся через голову, и все будет в порядке.

Ан нет! Недаром говорят, что и у хитрого Яшки бывают промашки.

Запах врага Кузьма уловил только тогда, когда успел преодолеть почти половину пути. Здухачи пахли, почти как покойники, – сырой землей, тленом, гноищем.