— В первый.

— Гормональные пилюльки, спирали, прочее в том же роде?

— Нет, никогда.

— Хорошо. Отлично.

— Скажите, Юс вернется? Он ведь вернется?

— Не хочу тебя расстраивать — в твоем положении вредно. Но шансы на то, что твой Юс выберется из этой переделки, — один к тысяче. Если не меньше.

— Он это из-за меня сделал, да? Из-за меня?

— Из-за кого же еще? Только не хнычь, ради бога. Шипучку побоку, как говорил классик. Скоро я вызову сюда наших друзей, которые запросто могут и тебя, и меня шлепнуть. Чтобы этого не случилось, слушай меня внимательно. И запоминай. Я — офицер КГБ. Я здесь выполняю очень важное задание, о котором ты ничего, — абсолютно ничего, поняла? — не знаешь. Тебя террористы, напавшие на альплагерь, взяли в заложники. Можешь рассказать, что там было, в точности. Твои друзья все подтвердят.

— Что с ними? Где они?

— Они дома, и с ними все в порядке. Не перебивай. Тебя отвезли сюда, на Вахан, и мы тут тебя освободили. Спросят, как и где, отвечай, что горы, а где именно, не знаешь. Отвезли на вертолете. Потом на лошади везли. Все время была под чадрой, ничего не видела. Поняла? Хорошо. Ты Семена помнишь? Тощего, белобрысого такого? Отлично. Скажешь, мы вместе уходили через перевал, а потом его подстрелили местные. Снизу догнали. А он под перевалом остался, на леднике. Это все. Запомнила? Повтори.

Оля повторила.

— Великолепно. Запомни — ни единого лишнего слова. Только то, что я тебе сказала. Будь такой, какая есть — напуганной, неловкой. Реви, не стесняйся. Признайся, что беременная.

— А про Юса? Что мне про Юса рассказывать?

— Если спросят, скажешь, что был он с террористами, — Нина нахмурилась, — а кто он у них был и кем был — не знаешь. Этим ты ему не повредишь, не бойся. Про Юса рассказывать — мое дело. Боюсь, мне придется рассказывать о нем куда больше, чем мне хочется.

— А кто он? Тоже офицер КГБ? Как и вы?

— Нет. Он бы обиделся, предположи ты такое. Он художник. Настоящий. Когда-нибудь я расскажу тебе о нем. Не сейчас. Запомни еще: тебя будут много допрашивать. И друзей твоих тоже. Но они знают, что говорить и кому говорить. Они умные ребята, твои друзья. Особенно Владимир. Если хочешь что-нибудь еще спросить у меня, спрашивай сейчас. Потом у нас вряд ли будет возможность поговорить.

Нина вынула из кармана радиомаяк, набрала код. Нажала на кнопку вызова.

— Готово. Через полчаса они будут здесь.

— Нина, а вы… вы спали с ним?

— Это все, что ты у меня хочешь спросить? Да, спала. Надеюсь, тебя это не слишком расстроило.

— Нет, — ответила Оля. — Нет.

— Отлично, — сказала Нина, застегивая рюкзак. Потом они сидели на камнях и ждали, глядя вниз. Долина уходила далеко на запад, и за створом ее, в буро-желтой пыльной дымке, низкими волнами катились холмы нагорья. Там были люди. И дорога. Далеко-далеко. Нина подумала, что очередная жизнь отслоилась, обвалилась с нее, как чешуйка отмершей кожи. Есуй. Даже язык не поворачивается выговорить. Есуй. И костры, и смрадные юрты, и жилистые, безволосые руки Сапара. А прежнее прошлое, отброшенное, мертвое, забытое, вернулось так вот запросто, и ожило. Нина усмехнулась. Ведь дома захотелось, тепла. Размеренности. Снова стать колесиком в машине. А почему бы и нет? Устала.

А может, и не только. Глядишь ты, тоже начнет тошнить, как эту, со шрамом. Она симпатичная. Теплая. От нее живое, сильное тепло. Недаром Юс на нее глаз положил. Он художник, он умеет видеть. Но с ней придется повозиться. Чтоб только не задергали вовсе. Но сейчас не то время, имперские друзья-коллеги стали осторожнее. Шума боятся. Так что тебя мы вытащим, будь уверена. Хоть ты еще долгонько под колпаком проходишь. Может, и всю жизнь. Нина вздохнула. Такие, как ты, — стадо. Волки приходят, выбирают, едят. А овце остается только ждать. Или обернуться чудовищем, как твой Юс. Хотя вовсе он не чудовище. Кто тут чудовище, понятно. Пещерное, людоядное. Тайносекретное.

Оля сидела, уперев подбородок в ладони, закрыв глаза. Нина осторожно погладила ее по голове. Поправила непослушную прядку.

— Вы что? Что случилось?

— Не пугайся. Ничего. Совсем ничего, — сказала Нина тихо. — Не спи. Они уже летят, видишь? Посмотри.

Снизу, почти черные в предзакатном солнце, шли вертолеты. Боевым строем, треугольником, — тонкие, хищные штурмовые «бураны». И за ними, натужный, пузатый «Ми двадцать четвертый».

— Много, — заметила Нина, щурясь. — Целый комитет по встрече. Вот что, моя милая, — если, не дай бог, начнут стрелять, забивайся между камней, вот сюда, и сиди тихо как мышь. Поняла?

— Поняла, — покорно отозвалась Оля.

— Он так и сидит? — спросил хаджи Ибрагим в трубку. — Ни с кем не разговаривает, ничего больше не просит? Целеустремленный юноша. Что ж, не делайте с ним ничего. Не дергайте, не пытайтесь отвлечь. Если все-таки потребует чего-либо, соглашайтесь. Если можно исполнить, исполняйте. Если нельзя, обещайте, тяните время. Если захочет выйти, сопровождайте. Не пускайте дальше чем за сто метров от вертолета. Вертолет, надеюсь, в порядке? Отлично. Садитесь на станции, заправьтесь, и давайте на Сарез, как и планировали. Я? Нет, Рахим, куда мне, старику. Буду дома сидеть, ждать вестей. Главное будет тут, ты уж поверь мне. Да, скоро. До свидания, Рахим.

Хаджи Ибрагим положил трубку. Хлопнул в ладоши.

— Да, господин? — спросил Юсуф.

— Мы уезжаем. Сообщи всем. Полчаса на сборы.

— Все?

— Все.

— А кто останется смотреть за домом?

— Те, кого мы набрали на прошлой неделе.

— Но они же ничего тут не знают!

— Вот именно, мой мальчик, вот именно.

Спецназовцы работали, как на учениях. Горохом высыпались из вертолетного пуза, разбежались, залегли.

— Выходите с поднятыми руками!! — заорали надрывно в мегафон.

— Нас всего двое здесь! — крикнула Нина. — Две женщины. Одна больная! Не может идти!

— Выходите с поднятыми руками!!

— Да вот я! — Нина встала на камень, замахала руками. — Я — офицер ФСБ! Не стреляйте! Нужны носилки!

Мегафон замолчал. Потом из двери в вертолетном пузе выбрались двое с носилками. Слева, справа спецназовцы вскочили, резво побежали вверх по склону.

— Не двигаться! Не двигаться! — проревел один, выскочив из-за валунов позади. И тотчас же появились другие, зелено-пятнистые, в шлемах, с измазанными кремом лицами.

— Руки за голову!! На землю!!

— Заткнись! — рявкнул знакомый голос. — Отставить!

На гребень, пыхтя, выбрался майор.

— Что, она?

— Она, — отозвался закамуфляженный парень рядом с ним. — Здравствуйте, Нина Степановна. Вадим Вадимович просил поздравить вас с возвращением.