День выдался ясный, солнечный, прохожие радовались хорошей погоде, женщины в легких платьях из муслина и кружев, под зонтами, прогуливались в экипажах. Сверкала сбруя лошадей. Но Томас Питт не замечал оживления и радости толпы и, опустив голову, шел по направлению к Оксфорд-стрит.

Не хотелось думать, что за всем этим стоит зловещее братство «Узкий круг». Сьюзен знала сэра Артура и питала к нему огромную симпатию. Знала ли она что-нибудь о его смерти? Возможно, ее мучила тайна, ужасные подозрения, которые постепенно становились для нее реальностью?

Если это так, то что же тревожило ее? Очевидно, не муж. Питт готов был поклясться, что Чэнселлор не входит в Круг. Тогда Торн? Сьюзен была близкой подругой Кристабел. Значит, она могла считать, что предала их дружбу, которой так дорожила. В то же время она не могла молчать, раз произошло убийство. Вот почему Шарлотте показалось, что миссис Чэнселлор что-то мучает.

Мимо прошли две весело смеющиеся молодые женщины, задев суперинтенданта пышными юбками. Они показались Томасу словно пришедшими из другого мира.

Знает ли что-нибудь об этом Кристабел? Возможно, она говорила правду, когда утверждала, что Сьюзен не появлялась в их доме в тот вечер. Видимо, ей и в голову не приходило, что ее муж, самый близкий ей человек, смог убить ее подругу, чтобы та не выдала тайны «Узкого круга»? Как она воспримет правду, если ей придется узнать ее?

Не был ли сам Иеремия Торн очередной жертвой «Узкого круга», жертвой договора, скрепленного печатью тайны, в который он поверил по неразумению или наивности, а теперь страшится взглянуть правде в глаза, опасаясь, что потеряет… Что потеряет? Положение в обществе, социальный статус, кредит в банке, а возможно, и жизнь?

На Оксфорд-стрит суперинтендант нанял кеб и велел ехать на Боу-стрит в полицейский участок. Врач, очевидно, уже подготовил заключение, и будет хотя бы известно время смерти Сьюзен Чэнселлор. Кроме того, Питт хотел повидаться с Фарнсуортом.

Как всегда, сидя в кебе, Томас обдумывал следующие шаги. Он не сомневался, что его ждут немалые трудности. Не так-то просто найти причины убийства жены члена кабинета министров, пользующегося заслуженной популярностью. У каждого будут свои догадки и предположения, как это произошло. Общество, бесспорно, будет встревожено. А он, суперинтендант, станет весьма подходящей фигурой для обвинений, возмущения, а затем и негодующих упреков за атмосферу страха, которая неизбежно усугубится. Если жена министра, разъезжающая в экипаже по Мейфэр, не застрахована от насилия, то могут ли простые люди чувствовать себя в безопасности?

На Боу-стрит мальчишка звонким голосом вовсю рекламировал последние выпуски газет.

– Специальный выпуск! Чудовищное убийство жены министра! Жена Лайнуса Чэнселлора найдена мертвой у лондонского Тауэра! Специальный выпуск! – Мальчуган, понизив голос, спросил у полицейского: – Хотите газету, мистер Питт? Тут все написано.

– Нет, спасибо, дружище, – отказался Томас. – Если там написано то, что я думаю, так и знай – это вранье.

Юный газетчик с удовольствием оценил шутку и довольно хихикнул, а суперинтендант быстро поднялся по ступеням крыльца полицейского участка.

Джайлс Фарнсуорт, на сей раз не столь безукоризненно подтянутый и аккуратный, как обычно, с недовольным лицом спускался по лестнице ему навстречу.

– Хорошо, что вы наконец появились, – тут же упрекнул он Питта. – Я ждал вас бог знает сколько. Это катастрофа! – Он прикусил губу. – Бедняга Чэнселлор. Блестящая карьера, лучший министр колоний, какого мы знали за все эти годы, возможно, кандидат в будущие премьеры… Надо же, чтобы такое приключилось. Что вы узнали? – Он зашагал рядом с Томасом в его кабинет.

Суперинтендант вежливо пропустил начальника вперед. Лишь закрыв дверь кабинета, он стал докладывать.

– Миссис Чэнселлор ушла из дома вчера вечером в половине десятого. Министр проводил ее, нашел для нее кеб и усадил в него. Она сказала мужу, что едет на Верхнюю Брук-стрит навестить Кристабел Торн. Это в пятнадцати минутах езды от ее дома. Однако миссис Торн утверждает, что она к ним не приезжала, да они с мужем и не ждали ее в тот вечер.

– И это всё? – мрачно спросил помощник начальника полиции. Он стоял спиной к окну, но даже против света Питт увидел растерянность и отчаяние на его лице.

– Да, это всё пока, – ответил он. – На ней была синяя накидка. Это со слов горничной, которая видела, как она уходила. Но накидки не было, когда тело оказалось на камнях набережной. Возможно, она осталась в реке и ее куда-то отнесло. Эта накидка помогла бы нам узнать, где именно бросили в воду миссис Чэнселлор.

Джайлс помолчал, раздумывая. Вначале он хотел что-то сказать, но передумал, сам сообразив, какой будет ответ. Поэтому он пробормотал что-то себе под нос.

– Накидку могло отнести куда угодно, в зависимости от прилива или отлива, – наконец все-таки высказался он.

– Да, конечно. Но лодочники считают, что все предметы рано или поздно всплывают там, где затонули.

Начальник Томаса скорчил недовольную гримасу.

– Нам поможет, если удастся установить время смерти, – заметил Питт. – Если смерть наступила в начале ночи, значит, убийство совершено до смены прилива на отлив.

– А когда была смена?

– Примерно в половине третьего ночи.

– Что за чертовщина! У вас хотя бы есть представление о мотивах убийства? Ее обокрали… или… – Он поморщился и не стал продолжать дальше.

Суперинтенданту, откровенно говоря, такая мысль и в голову не приходила. Неприятностей ему и так вполне хватало – государственная измена, убийство сэра Артура Десмонда…

– Не знаю, сэр, – ответил он. – Подождем заключения медицинского эксперта. Я еще не получил его. Еще рано.

– Ее ограбили? – с надеждой взглянул на него его собеседник.

– Этого я тоже не знаю. На шее был медальон, когда нашли тело. По нему и узнали, кто она. Я не спрашивал Чэнселлора, были ли на ней другие драгоценности.

Фарнсуорт снова поморщился.

– Очевидно, нет. Бедняга. Он, наверное, убит горем. Это ужасно, Питт! Какой бы ни была причина, мы должны справиться с этим делом в кратчайший срок. – Он отошел от окна. – Пусть Министерством по делам колоний займется Телман, а вы уделите все свое время и внимание этому расследованию. Слишком все ужасно! Я не помню еще такого случая… который бы так потряс всех… – Он умолк.

Томас хотел было напомнить ему осень 1888 года и серию убийств в Уайтчепеле, но это уже не имело значения. Есть ли смысл сравнивать, какое из зверских убийств ужаснее?

– Если только эти два дела не связаны между собой, – счел он необходимым заметить.

У его шефа даже дернулась голова, с такой силой он ее вскинул, уставившись на суперинтенданта.

– Что?

– Я хочу сказать, что государственная измена в Министерстве по делам колоний и убийство жены министра колоний могут быть связаны между собой, – уточнил Питт.