— К тебе старикашка — америкашка! — сообщила блондинка.

Не припомню такого! — Инга растерянно потерла лоб, как школьница у доски. — Может, он японец?

— Как с ветерана возьми с него полцены.

Инга издалека увидела толстенького американца. И пришла в веселое расположение духа.

— Мадемуазель, вам надо глянуть в зеркало, может, вы уже тоже старушка! — сказала она сама себе вслух.

Серафим Терентьевич галантно преподнес своей даме букет.

— Спасибо, сэр! У вас какое-то смешное имя… Фима?

— Серафим! — дедушка был слегка уязвлен.

— Вы опять в ресторан? — полюбопытствовала Инга.

— Нет, я к вам. Я же вам обещал, что приду.

Инга поморщила лоб, вспоминая такое событие, засмеялась.

— Не припомню. А что мы будем делать?

— Пообедаем. Для начала.

— Для начала? — Инга снова засмеялась. — Вы меня интригуете!

В семье Гоголевых назревал тяжелый разлад. Зоя Сергеевна и Гоша пытались засунуть гроб на антресоли, но из этого ничего не выходило.

— В конце концов, какое нахальство! — не вынесла этой пытки Зоя Сергеевна. — Мы ухлопали машину, чтоб выбить ему могилу, а он и не думает умирать!

— Зоя, как тебе не совестно! — пристыдил Гоша жену. — В чем у него только душа держится.

Семейный скандал погасил звонок в дверь. Это был Федор.

— Вы чего, господа хорошие! — вместо приветствия проорал Федор. — Могилу думаете занимать или как?

— А куда спешить? — растерялся Гоша. — Могила за нами…

— Послушайте, милый! — Зоя Сергеевна задрожала от ненависти. — Это могила стоила нам «Запорожца», а этот трухлявый гроб — «Роллс-Ройса»…

— Трухлявый? — Федор был потрясен такой напраслиной.

— И мы воспользуемся ими, когда сочтем нужным! — отчеканила Зоя Сергеевна.

Федор был оскорблен до глубины души.

— Мне это все вообще до фени! Я по дружбе к вам прибежал!

— Приехал! — разоблачила Федора Зоя Сергеевна, кивнув на «Роллс-Ройс» под окном.

— Только учти, дорогуша, — Федор обращался теперь исключительно к Гоше. — Если вы завтра могилу не займете, ее другие заполнят!

Зоя Сергеевна сжала кулаки:

— За захват чужой могилы полагается…

— Смерть! — грустно пошутил ритуальный работник. — Помяни мое слово, Георгий! Могилка — блеск! Никто ее для вас держать не будет!

— А «Запорожец»? — Гоша от беспомощности чуть не плакал.

Федор ласково шлепнул его по плечу:

— Мешкова тоже понять можно. Каждый, кому не лень, на него бочку катит. Ревизии, туды — сюды… Ребятки, занимайте могилу!

— Но если мы пока не можем! — Теперь уж и Зоя Сергеевна посмотрела на Федора в ожидании помощи.

Ритуальный работник пожал плечами:

— Это ваши проблемы. — И закончил убежденно: — Такая могила пропасть не должна!

Обитатель шикарной могилы в превосходном состоянии духа развлекал в ресторане прелестное существо. Профессия еще не успела наложить на нее свой отпечаток, а может быть, подслеповатый кавалер не мог его рассмотреть.

Начавшийся флирт пьянил Серафима Терентьевича. Только теперь, вплотную приблизившись к столетнему возрасту, он научился ценить улыбку женщины, ее смех… Легкое, как бы случайное касание руки… Горячий шепот…

— Вы правда американец? — с милой улыбкой спросила Инга. — Не похожи.

— Это комплимент? — в тон ей спросил дедушка.

— Колкость!

Оба засмеялись.

— Добрый вечер. Что будем кушать? — Вышколенный официант смотрел на Ингу так, будто видел ее первый раз в жизни, хотя еще 15 минут назад она сидела за его столиком.

— Гера, давай, что всегда! — попросту попросила Инга.

Официант понимающе кивнул.

— Когда вы обратно — ту — ту? Или вы на «Боинге»?

— Никогда.

Вытаращенные от удивления глаза Инги.

— Вы что, серьезно?

Американца забавляло изумление девушки. Он кивнул.

— Серафим, может, вы с тараканчиком? — Инга покрутила пальцем у виска.

— Разумеется. С тараканищем! Вот таким!

Когда отсмеялись, Инга разочарованно вздохнула:

— А я-то хотела сделать вам предложение.

— Какое?

— Предложить руку и сердце. Ну и все остальное.

— Это интересное предложение! — с серьезным видом протянул Серафим Терентьевич. — Я подумаю.

Сидящие за соседними столиками не могли понять, почему эти двое так дурачатся, кто они: не дедушка же и внучка, в самом деле?!

Супруги Гоголевы в полном молчании стояли у окна и с похоронным видом наблюдали, как зафыркал, зачихал «Роллс-Ройс». Когда драндулет исчез за поворотом, Зоя Сергеевна сказала, как о давно решенном:

— Заказывай похоронную машину!

— Он же еще живой! — Гоша был в ужасе. Передним стояла чужая женщина. Железная.

— Я ничего не знаю! — даже голос у жены изменился. Стал утробным. — Он сам говорил, что хочет умереть на Родине…

— Но если у человека пока не получается… — Гоша всеми силами стремился не потерять чувство юмора. Но вместо ответной улыбки он увидел суровое, волевое лицо жены.

— У нас нет ничего. Нет дачи. Нет машины. Нет золота. В этой жизни у нас есть только могила. Одна на всех. Если мы ее упустим, я умру!

Гоша пытался понять, не сошла ли его жена с ума. Нет, она казалась совершенно нормальной. Значит, он рехнулся?

Странно, но трагические события, разыгравшиеся в доме Гоголевых, совершенно не затронули Серафима Терентьевича, бывшего всегда очень восприимчивым в подобных случаях. А на сей раз ему не икнулось, не чихнулось. Гусару хорошо смеялось. И виновницей этого безумства была, конечно, Инга.

— Неужели вы хотели бы стать американкой? — с деланным испугом спрашивал ее старый ловелас.

— Ага, очень.

Серафим Терентьевич продолжал беззаботно болтать с Ингой, не замечая, что она уже не с ним. Даже когда они чокались бокалами с шампанским, его дама переглядывалась с итальянцем, который сидел в одиночестве за соседним столиком. Тот с нетерпением показал на часы, Инга едва заметно ему кивнула. И с виноватой улыбкой встала.

— Мне пора. Большущее спасибо.

— Куда вы? — Серафим Терентьевич была в панике. Он и сам не ожидал от себя такой прыти.

— Увы и ах…

Дедушка заметил, что итальянец за соседним столиком тоже встал. Гусар протянул ниточку между ним и Ингой. Почему у него нет с собой шашки! Или револьвера!