– И когда же отправляется эта шлюпка, я даже не смею спросить, куда? – Хоть голос моррона был полон пренебрежения и сарказма, но Дарк все же воздержался от сравнения вампиров с крысами, бегущими с тонущего корабля.

Он готов был рассмотреть предложение Тальберта хотя бы для того, чтобы понять, что же именно вампирам от него нужно, что подразумевалось под весьма обтекаемой, витиеватой формулировкой «замолвить словечко»? Аламез не боялся опасностей, но очень страшился стать безвольной пешкой в чужой игре, смысла которой не понимал.

– Довольно долгое время наше убежище оставалось неприступным для врагов. Сам видишь, какие у нас двери, – проигнорировав неприятную интонацию собеседника, перешел к объяснению своего плана Арканс. – Но вечно мы отсиживаться не сможем, а незаметно покидать подземелье с каждым разом становится все трудней и трудней. Каталина – могущественный вампир, но ее чары требуют много крови, а наши запасы истощены. Об охоте же при данных обстоятельствах, как сам понимаешь, не может быть и речи. Фегустин Лат, которого ты так немилосердно обидел в лесу, привез нам послание от главы шеварийского клана. Его хозяин, единственный Лорд-Вампир, не отвернувшийся от нас в тяжкое время. И хоть против Ложи он открыто пойти не осмеливается, но свое покровительство нам предложил, а мы не нашли иного выхода, как принять его благородное предложение. Так что сегодня, ровно в полночь, остатки нашего клана покинут убежище и пойдут на прорыв.

– А позволь узнать, который сейчас час? – спросил Дарк, совершенно не представлявший, как долго он проспал.

– Всего около полудня, так что у тебя достаточно времени, чтобы принять решение, идешь ли ты с нами или нет, – как будто между прочим сообщил Арканс, а затем продолжил излагать план: – Наша цель проста, но трудновыполнима: покинуть Альмиру, а затем добраться, скорее всего, с боями до шеварийской границы. Там нас уже ждут, там мы будем в безопасности и сможем все начать сначала. Мы отдохнем, наберемся сил, обзаведемся сторонниками, а ты, я надеюсь, не откажешься помочь нам установить добрые отношения с Легионом. Нет, нам не нужен союз или поддержка, мы с Каталиной лишь хотим, чтобы некоторые морроны оставили нас в покое и прекратили плести кружева интриг, настраивая против нас Ложу. С Самбиной же мы разберемся как-нибудь сами…

– А если я не соглашусь? Просто не стану ввязываться в вашу ссору с Гентаром? – спросил Аламез, прекрасно зная, какой ответ получит, и все равно сомневаясь в его искренности.

– Нет, ты не станешь заложником, – довольно убедительно пообещал Арканс, возможно, лукавя, а быть может, и говоря правду, – но мы надеемся, что ты хотя бы попытаешься отплатить добром за добро! Не забывай, в одиночку у тебя нет шансов ни выжить в Альмире, ни покинуть ее пределы. У тебя нет друзей, ты совершенно один, даже уродец Кабл упросил Каталину взять его с собой.

– Зачем? – искренне удивился моррон.

– Затем, что он разумней тебя и понимает, что одному не выжить.

– Нет, я о другом! – замотал головой Дарк. – Вам-то он зачем понадобился?

– Несмотря на невзрачный вид и отнюдь не прекрасные манеры, Кабл боец, а не обуза! – четко ответил Арканс. – Говорю же тебе, нам предстоят серьезные бои, и я очень сомневаюсь, что хотя бы половина нашего отряда сумеет перебраться через городскую стену, до шеварийской же границы доберутся единицы…

Тальберт говорил убедительно, и практически от союза со сторонниками Каталины Дарк ничего не терял, но что-то тем не менее удерживало его от того, чтобы ударить с вампиром по рукам. Моррон не знал, сколько правды в рассказе хитрого кровососа, а сколько лжи, и поэтому не мог принять решение.

– Мы тебя не торопим, до полуночи есть время, чтобы обдумать свое положение, – правильно истолковав причину молчания, изрек Арканс. – Но знай, в полночь мы покидаем Альмиру, уходим с тобой или без тебя. А сейчас ступай, и советую держаться подальше от храмов и людных мест!

Не успел моррон хоть что-то сказать, как Тальберт надавил ладонью на центр стальной двери, приведя в действие хитрый механизм, придуманный горными мастерами. В следующий миг все три массивных засова одновременно поднялись, а затем толстые створки двери стали бесшумно раздвигаться.

– Что ты делаешь?! – испугавшись, выкрикнул Дарк и, вскочив со скамьи, обнажил меч.

– Напрасно тревожишься, – рассмеялся Арканс, ничуть не беспокоясь, что открыл вход в убежище. – Этот тоннель – единственный путь наверх, о котором врагам неизвестно. Мы его берегли для особого случая…

– Если я соглашусь, как вас найти? – с опаской вглядываясь в темноту открывшегося перед ним прохода, спросил Дарк, поверивший словам вампира, но все равно не убравший меч в ножны.

– Это будет несложно. Вот возьми. – Тальберт бросил моррону в руки небольшой флакон из темно-серого стекла, горлышко которого было запечатано сургучом. – Если решишь присоединиться, просто выпей. Не бойся, это не яд. Нам смысла нет тебя травить… Эликсир совершенно безопасен как для нас, так и для людей. Немного подождешь, чувства твои обострятся, и ты узнаешь, где мы находимся.

– По запаху почувствую, что ли? – усомнился моррон.

– Нет, ты увидишь, – возразил Арканс, ничуть не удивленный проявленным недоверием. – Только, будь любезен, постарайся, чтобы флакон не попал в руки врагов. Я не шучу, мы доверяем тебе наши жизни!

Наверное, в этот момент моррон должен был ударить себя рукой в грудь и торжественно поклясться отдать за флакон жизнь или хотя бы пожать в знак благодарности руку Тальберту, который ее уже протянул. Однако Дарк не в силах был сделать ни то, ни другое. Он просто взял факел и пошел; пошел один в глубь простиравшегося впереди прохода. Через пару секунд за его спиной раздался тихий скрежет, стальные створки двери закрылись.

Говорят, любовь – обратная сторона медали под названием «ненависть». Возможно, это и так, но только не всякую народную мудрость можно применить к моррону, полноценному человеку снаружи, частично человеку и внутри, но существу, разительно отличающемуся от обычных людей по образу мысли и по восприятию окружающего мира. Долгая жизнь и опасные ситуации, в которые легионерам довольно часто приходится попадать, накладывают свой отпечаток на их холодное, оперирующее отнюдь не привычными категориями сознание.

К примеру, Дарк еще не успел полюбить голубей, но уже изрядно возненавидел мирных с виду пташек, с нежным воркованием творящих пакостные делишки. Хоть Кабл совсем недавно изрядно утомил Аламеза рассказами о прекрасных обитателях небес и голубятен, но любовь к ним еще не успела закрасться в сердце моррона, в то время как ненависть уже забралась в его душу и весьма комфортно устроилась.

Дарк не был обижен на мир и не мечтал без разбора истреблять все живое, попадающееся ему на пути, но дюжину милых созданий, рассевшихся рядком на балке чердака, был готов изловить и передушить голыми руками, а затем ощипать их жирные тушки, зажарить и съесть. Только это смогло бы унять ярость, бушевавшую в груди моррона и душившую его изнутри. Его новенький костюм, который он только недавно получил в подарок и который так берег, пробираясь по затопленным сточными водами подземным проходам, был превращен безобидными небесными созданиями в коллективное отхожее место.