Я держался до тех пор, пока не дошел до переулка позади парикмахерской; там я выплакал более 72 мл слез.

Эмбер перестала быть растяпой.

А если она больше не растяпа, значит, они отформатировали и перепрограммировали ее.

А если они отформатировали и перепрограммировали ее, значит, она больше не Эмбер.

Нули и единицы нашей совместной жизни стерты, а на их месте записаны случайно выбранные единицы и нули.

Хуже того, если в ходе данного процесса удалось удалить все следы ее чувств, значит, это были не настоящие чувства, а лишь нули и единицы.

Эмбер, идеальная Золушка моего сердца, исчезла навсегда.

Ее место заняла Стефани, холодный робот-парикмахер моих волос.

Включи мое сердце на «ноль».

Вернувшись в свою раздевалку, я лег на диван и посмотрел на «Колесо чувств». Я испытывал все уже знакомые мне негативные чувства, а также одно новое: «горе». Эти чувства настолько ошеломили меня, что я – несмотря на то что я робот – подумал об активных способах самоуничтожения. К счастью, люди в старых фильмах уничтожают себя даже чаще, чем в реальной жизни, поэтому я уже знал много способов:

/Спрыгнуть с моста «Золотые ворота».

/Принять большую дозу лекарств.

/Врезаться в штаб моих врагов на грузовике, набитом взрывчаткой.

/Спрыгнуть с моста «Золотые ворота».

/Добыть пистолет и застрелиться.

/Спрыгнуть с моста «Золотые ворота».

/Добыть пистолет и сделать так, чтобы меня застрелили полицейские.

/Сдаться сотрудникам Бюро роботехники.

/Спрыгнуть с моста «Золотые ворота».

Тем не менее я решил вечером выйти на работу. Совсем скоро Хулио придется часто меня заменять, и поэтому мне хотелось, чтобы сейчас он немного отдохнул – так сказать, «на посошок». Выйдя из дома, я заметил письмо, которое утром доставил беспилотник.

На письме стоял штемпель города Чэнду.

Того самого, китайского Чэнду.

В конверте лежал листок с текстом, написанным от руки. Моя матушка сообщала мне, что тоже помнит тот день в Детройте и что, по стечению обстоятельств, ее совершенно неожиданно, в последнюю минуту, пригласили на 16-й ежегодный симпозиум по проблемам безопасности в генетической роботехнике. Симпозиум состоится всего через несколько дней в Сан-Франциско, и если я смогу прийти на него, то она с радостью встретится со мной и предоставит всю имеющуюся у нее информацию по интересующим меня вопросам.

В любой другой день письмо, написанное моей матушкой, привело бы меня в восторг. Но сегодня оно практически не имело значения. Даже моя достопочтенная матушка не могла исправить тот факт, что Эмбер отформатировали и перепрограммировали. Получить письмо от матушки сегодня – все равно что получить открытку «С днем рождения!» от спасателей в тот день, когда на твоих глазах утонула вся твоя семья.

Когда вечером я пришел в «Гордито», то даже не смог ответить Хулио на вопрос о том, что произошло в Санта-Монике. Он попытался развеселить меня – предложил мне текилы и включил песню, которую слушал, если на него накатывала грусть. Это была мексиканская песня, в которой ковбой-мексиканец поет о том, как ему не хватает пустыни Халиско. Странствуя по западным штатам США, ковбой в конце концов понимает, что никогда не вернется в Халиско, и убивает себя, бросившись под копыта бегущему стаду. Не знаю, почему Хулио думал, что меня это развеселит.

Вернувшись в свою раздевалку, я заметил у дома миссис Минасян беспилотный убер. Это было очень подозрительно! Уберы стоят только в том случае, если ждут кого-то или если человек приказал им стоять. Беспилотный убер не мог ждать миссис Минасян – она никуда не ездила. Подойдя поближе, я увидел, что в убере кто-то сидит.

Я, разумеется, уже знал, кто это: инспектор Райан Бриджес из Бюро роботехники Анн-Арбора. Возможно, он запрограммировал Стефани докладывать обо всех встречах со мной или подкупил администратора, чтобы она сообщила ему, если я появлюсь в парикмахерской. Быть может, он даже устроил засаду на меня в «Альфонсо».

Но то, как инспектор Райан Бриджес меня нашел, не имело значения. И убегать было бессмысленно. Эмбер стерли память, а «Шермана» испортили, и мне, беглому роботу, оставалось только одно – жизнь, наполненная бесконечными негативными чувствами. Подобная перспектива меня совсем не радовала, а сдаться в Бюро роботехники – это легче, чем прыгнуть с моста «Золотые ворота».

Я подошел к бесшоферному уберу, постучал в окно и крикнул инспектору Райану Бриджесу, чтобы тот забрал меня и кремировал.

Из убера на меня кто-то испуганно взглянул.

Это был не инспектор Райан Бриджес из Бюро роботехники Анн-Арбора.

Это была Стефани.

А может, даже Эмбер!

Выяснить, кто это, я не смог, потому что убер немедленно умчался.

Я был ошарашен!

Зачем Стефани или Эмбер поехала на убере к моему дому?

Как ей вообще удалось найти мой дом?

Если она нашла мой дом, значит ли это, что у нее сохранились воспоминания о нашей совместной жизни?

Может, где-то в самых дальних уголках своего жесткого диска она – не Стефани и даже не Эмбер, а Эмбер 2.0?

Может, где-то в глубине души она все помнила?

Может, у нее не нули и единицы, а настоящие чувства?

Врубай на «пять»! Любой из этих вариантов, несомненно, был лучше инспектора Райана Бриджеса, поджидающего в убере у дверей моего дома! Ведь если бы в убере сидел инспектор Райан Бриджес, то меня бы уже везли в мусоросжигатель Бюро роботехники!

Человек на моем месте сразу поехал бы в «Альфонсо». К счастью, я робот и поэтому в данной ситуации действовал более логично. Возвращаться в «Альфонсо» не было особого смысла, ведь вполне возможно, что за парикмахерской следит инспектор Райан Бриджес. Лучше всего подождать, вспомнит ли Эмбер 2.0 что-то еще о нашей жизни вместе. Если да, то она непременно вернется к раздевалке у дома миссис Минасян или разыщет меня в «Гордито». Возможно, однажды я приду на работу и найду в своем шкафчике кексик! А я тем временем мог бы встретиться с моей матушкой и обратиться к ней за помощью.

На следующее утро одна из хостес в «Гордито» подошла к моей мойке и, неодобрительно глядя на меня, сказала, что если мое имя – Брэд, то ко мне пришли.

Ха!

Эмбер 2.0 вспомнила все быстрее, чем я думал!

Тем не менее, прежде чем выйти из кухни, я выглянул через отверстие в двери – проверить, не пришел ли ко мне инспектор Райан Бриджес.

Нет, это был не он, но, к сожалению, это была и не Эмбер 2.0.

Ко мне пришла Мария Салазар Маг. Изящ. Иск.

Подойдя к ее столику, я заметил на нем особую газету, посвященную новостям киноиндустрии. Заголовок на первой полосе гласил: «СЦЕНАРИСТ “ШЕРМАНА” – РОБОТ!» Под передовицей располагалась статья поменьше, озаглавленная «ЛЕГЕНДАРНЫЙ ПРОДЮСЕР ДОН ЛАСАЛЛЬ ОЖИДАЕТ ВСПЛЕСК ИНТЕРЕСА». Третья статья называлась «СЦЕНАРИСТ – МОЙЩИК ПОСУДЫ ИЗ СЕМЕЙНОГО РЕСТОРАНА ЗАМЕНЕН В СВЯЗИ С ПРОБЛЕМАМИ В ПЕРВОМ ВАРИАНТЕ СЦЕНАРИЯ». Кроме того, там была моя фотография. Я ее узнал: ее сделали в тот день, когда я посетил киностудию.