Белые линии на покрасневшей ладони мальчика образовывали копию плаката возле мэрии. «Посетите Милд Рок! Жемчужину штата Орегон!» – было выдавлено на ладони миниатюрными белыми буквами. Белая ломаная линия повторяла контур штата, белые прямые линии пересекались, образуя параллели и меридианы. Около линий координатной сетки мелко проступали цифры.

– Как это ты сделал? – снова оторопело повторил Джейк. Мальчик словно не расслышал вопроса.

– А так найдут? – спросил он.

– Да, – ответил потрясенный Джейк.

Он повернул голову, чтобы сравнить рисунок на ладони мальчика с изображением на плакате. Совпадение было идеальным, изображение на ладошке являлось уменьшенной во много раз копией плаката.

– Почему... – Джейк повернулся и осекся.

Мальчика уже не было. Он словно испарился вместе со своим велосипедом, похожим на велосипед Криса.

С каждым разом таинственный мальчик возбуждал все больше вопросов. А когда приходила пора отвечать на них, он загадочно исчезал. Впрочем, ладно. Пусть этот мальчик останется наедине со своими странностями. Джейк сегодня вдоволь накупался, а вечером будут показывать долгожданного «Крестного отца»

Джейк двинулся в сторону дома и споткнулся обо что-то. Он опустил глаза. Возле ног на асфальте располагалась едва приподнятая решетка канализационного люка. Первое, что пришло ему в голову, – мысль о том, что мальчик мог исчезнуть в канализации. Однако, оценив толстые чугунные прутья и вес решетки, Джейк пришел к выводу, что мальчик проскочить в канализацию не мог, тем более с велосипедом. Джейк присел и потрогал решетку. Прутья были горячими.

* * *

9.30 а.т. по стандартному времени востока США, 12июля, отель «Клэрион», Нью-Йорк

Ему опять снились какие-то лодки. Люди в этих лодках под покровом тумана пытались причалить к берегу. Он не мог разглядеть лица людей, а видел лишь их расплывчатые очертания. Женя по щиколотки вошел в едва колышущуюся воду. Вода была на удивление теплой, несмотря на ненастную погоду. Было странно, что люди в лодках не могут причалить к берегу, потому что прибоя практически не было.

Легкие волны слабо накатывались на берег и впитывались в крупный прибрежный песок, перемешанный с осколками ракушек.

Женя пытался окликнуть людей и не мог. Рот был словно залит смолой. Он интуитивно чувствовал, как люди пытаются что-то ему передать, но тоже не могут.

Люди (он по-прежнему различал лишь только контуры их тел) вставали в лодках, пытаясь что-то показать ему знаками. Евгений не понимал. Поднятые вверх руки. ПЯТЬ поднятых рук. ПЯТЬ. Почему не шесть или четыре? Почему они не могут подойти к берегу? Или они застряли в прибрежных камнях?

«Нужно превозмочь себя, – подумал он, – нужно пойти им навстречу».

Он сделал шаг вперед. Ноги по колено погрузились в воду. Его ступни ощущали под собой обжигающе-горячий ил. Да, он сделал шаг навстречу, и лодки тоже двинулись к нему. Счастье теплом разлилось по телу. Лица людей начали проступать сквозь туман. Он вглядывался в эти лица, он почти начал их различать...

К Евгению, стоящему по колено в воде, подошел человек Он был настолько велик, что закрывал собой половину неба. От него исходили невидимые волны, заставляющие в страхе прятаться. Но Женя превозмог себя и попытался взглянуть на его лицо. Человеком оказался Мдраг.

От испуга Кузнецов не мог пошевелиться. А тем временем Мдраг зловеще ухмыльнулся и, зайдя в воду по грудь, приблизился к лодкам. Люди в лодках пытались сказать что-то и ему, но Мдраг хватал лодки за нос и отталкивал их от берега.

Горечь накатилась на Евгения. Он почти увидел лица людей, почти увидел...

Кузнецов вскочил с постели. Сон не забылся, но сделался непоправимо далеким. Первым ощущением после сна был страх.

Женя огляделся, не понимая, где находится. Постепенно воспоминания возвратились. Это отель «Клэрион» на Манхэттене, в который устроил его Уолкер.

Утренняя голубизна в окне резала глаз. Небоскребы на ее фоне казались детскими игрушками. Никакое произведение рук человеческих не может сравниться с красотой природы, подумалось Кузнецову.

В кресле напротив кровати сидел Уолкер. В голове Кузнецова появилась нерешительная мысль: «Это ненастоящий Уолкер! Это Мдраг притворяется Уолкером. Хотя, нет. Мдраг покоится на дне Верхнего залива» Кузнецов устало сел на кровати.

– Давно вы тут сидите? – спросил он у специального агента.

– Минут двадцать.

Возникло желание установить точное время. Кузнецов поднял к глазам руку, правую, на которой всегда носил часы. Рука была перебинтована. Он вспомнил. Именно правую руку обжег Мдраг. Боли не было, но Женя ощущал неприятное покалывание.

– Чешется, – пожаловался он.

– Значит, все в порядке. Вырастает новая кожа! – ответил Уолкер. – Вставайте, уже девять тридцать утра.

– Какого утра? Я что, проспал двадцать четыре часа? – ужаснулся Кузнецов.

– Если быть точным, то двадцать пять...

– Есть какие-нибудь вести об Элен? Уолкер отвел взгляд.

– Ничего, – ответил он.

Кузнецов встал с кровати. Рядом на спинку стула был накинут обернутый в целлофан новый костюм. На ковре лежали две упакованные мужские сорочки, лакированные ботинки с неприлично квадратными носами, несколько пакетов с носками. Женя потянулся здоровой рукой к ярлыку и скорчился от боли, пронзившей правый бок. Приключения позапрошлой ночи оставили на его теле свой след. Ноги и руки ломило. Женя все-таки прочитал надпись на ярлыке.

– "Джузеппе Дино"? – спросил он.

– Это хороший костюм, – обнадеживающе заверил его Уолкер.

– Спасибо.

– В одном из штиблет кошелек с тысячей долларов и билет на 11.10 до Санкт-Петербурга.

– Спасибо два раза говорят? – осведомился Кузнецов. Уолкер не отреагировал:

– Имеется информация о Мдраге. Хотите услышать? Кузнецов устало опустился на кровать. Усталость такая, словно он пробежал кросс в десять километров. Информация о Мдраге. Ему не хотелось слышать об этом существе

после стычки с ним. К тому же Мдраг мертв. Но всякая информация о нем может помочь в поисках Элен. Время до самолета еще есть.

– Я был бы вам очень признателен, – ответил Кузнецов

– Тогда слушайте. Приблизительно в то время, когда вы, доктор Кузнецов, прыгали с восьмиэтажного здания гостиницы...

– Я свалился с соседнего здания, – поправил Кузнецов.

– Не важно. Так вот, приблизительно в это время мне позвонил некий Джон Гаррет, профессор Колумбийского университета из Нью-Йорка.

– Профессор какой науки?

– Истории. В общем, он собирался мне рассказать про Марика Лиама, но я в тот момент и слышать ничего не хотел. Я попросил его перезвонить. Он позвонил вчера. Мы с ним встретились. Он специализируется на истории Бельгии и Голландии. Утверждает, что смог частично восстановить биографию рода Лиамов. Он сказал, что это было чрезвычайно трудно, поскольку прямых документов об этой семье либо не сохранилось по прошествии лет, либо они были уничтожены.