– Белоснежки, – зачем-то прокомментировал Мора. Босх поднял на него взгляд. – Я имею в виду волосы, – не отводя глаз, сказал Мора. – Так их называет продюсер, когда отбирает актеров. Он говорит, что вот на эту часть или вот на ту ему нужны белоснежки, потому что у него уже есть рыжая или там еще что-нибудь. «Белоснежка» – похоже на имя модели. Эти цыпочки все одинаковые.

Босх снова уставился на фотографии, боясь, что его выдадут глаза.

Тем не менее он вынужден был признать, что Мора прав. Женщины на фотографиях различались в основном татуировками и их расположением на теле. У каждой было небольшое изображение сердечка, розы или какого-нибудь персонажа из мультфильма. У Честной Давалки сердечко красовалось чуть-чуть левее аккуратно подстриженного треугольника волос. У Капризной Курочки немного выше левой лодыжки виднелось нечто похожее на героя какого-то мультфильма, но из-за ракурса съемки понять, что это такое, было невозможно. У Порочной Анни сантиметрах в пятнадцати над левым соском со вставленным в него золотым кольцом можно было рассмотреть сердечко, обвитое колючей проволокой. А у Бесстыжей Розы Техаса на правой руке, между большим и указательным пальцами была вытатуирована красная роза.

Босх понял, что все они, вероятно, уже мертвы.

– И никто о них больше не слышал?

– По крайней мере никто из тех, кто занят в этом бизнесе.

– Ты прав. Физически они подходят.

– Ну да.

– Они занимались работой по вызову?

– Думаю, что да, но пока не совсем уверен. Люди, с которыми я говорил, работали с ними на съемках, поэтому не знают, чем занимались эти девушки, когда, образно говоря, гасли софиты. По крайней мере они так утверждают. Дальше я собираюсь поднять старые номера сексуальных газетенок и просмотреть рекламу.

– А даты какие-то есть? Ну, вроде того, когда они исчезли.

– Только в самых общих чертах. Этих ребят, я имею в виду агентов и киношников, такие даты не заботили, так что я имею лишь общую картину. Если я обнаружу, что они давали объявления о работе по вызову, то смогу здорово сузить круг и выяснить, когда они в последний раз работали. В любом случае давай я передам тебе то, что у меня есть. Доставай блокнот.

Мора рассказал ему то, что узнал. Никаких конкретных дат, лишь год и месяц. Сопоставив эти данные с приблизительными датами исчезновения Ребекки Камински – блондинки в бетоне, Констанции Кальвин по прозвищу Галерея, а также седьмой и одиннадцатой жертв, первоначально приписанных Кукольнику, можно было примерно установить, что порноактриски исчезали каждые шесть или семь месяцев. Последней исчезла Капризная Курочка – где-то около восьми месяцев назад.

– Видишь график? Срок подошел. Он как раз охотится.

Кивнув, Босх посмотрел на Мора и заметил, что у того блестят глаза. Ему показалось, что он видит в них черную пустоту. В один леденящий душу момент Босху почудилось, что он смотрит в глаза самому дьяволу. Казалось, Мора затягивает его в эту темноту.

Отправляясь в УЮК, Босх рисковал опоздать в суд, но было еще только два часа, и перед ним стоял нехитрый выбор: сидеть в конференц-зале вместе с Ролленбергером или же попытаться сделать что-то полезное. Выбрав второе, он выехал на Портовое шоссе, ведущее на юг. В зависимости от напряженности движения в северном направлении за пятнадцать минут вполне можно было добраться до центра. Другое дело, что потом придется еще найти место для парковки в Паркер-центре и пешком дойти до суда.

Университет Южной Калифорнии со всех сторон окружали беспокойные районы, однако с виду здесь царила вполне буколическая обстановка – не хуже, чем в Каталине. Но Босх прекрасно знал, что в последние годы это спокойствие все чаще нарушается, вплоть до того, что небезопасными становятся даже футбольные состязания. Несколько сезонов назад шальная пуля, выпущенная из проезжавшего мимо автомобиля (такая стрельба в этих местах случалась постоянно) поразила одаренного игрока задней линии, стоявшего вместе с другими членами команды на тренировочном поле. Подобные инциденты заставляли начальство отправлять очередную жалобу в ЛАПД, а студентов – мечтать о переходе в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе,[32]который располагался в относительно безопасном Вествуде, да и обучение в нем стоило дешевле.

Здание факультета психологии Босх относительно легко нашел по карте, которую ему дали у входа, однако внутри этого четырехэтажного кирпичного строения не было никаких указателей, позволяющих отыскать доктора Джона Локке или лабораторию психогормональных исследований. Пройдя по длинному коридору, он поднялся на второй этаж. Первая же попавшаяся студентка в ответ на вопрос Босха только рассмеялась, очевидно, решив, что это просто прикол, и ушла прочь, ничего не ответив. В конце концов его направили в подвал.

Проходя по слабо освещенному коридору, он читал висевшие на дверях таблички, и в конце концов все же нашел то, что искал, – это была вторая дверь от конца. Возле двери за столом сидела студентка со светлыми волосами и читала какой-то толстый учебник. Посмотрев на посетителя, она улыбнулась, и Босх спросил ее насчет Локке.

– Я сейчас позвоню. Он вас ждет?

– Про психиатра этого никогда в точности не скажешь.

Он улыбнулся, но на нее это никак не подействовало, и Босх подумал, что, возможно, здесь это вовсе не шутка.

– Нет, я не предупреждал, что приеду.

– Доктор Локке сегодня весь день занят со студентами. Я не хотела бы его беспокоить, если только…

Подняв наконец глаза, она заметила жетон, который Босх держал в руке.

– Сейчас я ему позвоню.

– Просто скажите ему, что это Босх и что, если можно, я хотел бы оторвать его на несколько минут.

Она коротко переговорила с кем-то по телефону, повторив то, что сказал ей Босх. После этого она молча подождала несколько секунд, сказала «хорошо» и повесила трубку.

– Помощница сказала, что доктор Локке к вам сейчас выйдет. Он будет через несколько минут.

Поблагодарив, он присел на один из стоявших возле двери стульев и окинул взглядом приемную. На доске висело несколько написанных от руки объявлений. В основном они были связаны с поиском соседей по комнате. Висело также сообщение о намеченной на субботу вечеринке студентов-психиатров выпускного курса.

Кроме доски, предназначенной для студенческих объявлений, в комнате имелась и другая доска, но в данный момент она была пуста.

– Это что, входит в учебную программу? – спросил Босх. – Нужно какое-то время сидеть здесь в приемной?

Она оторвала взгляд от учебника.

– Да нет, это просто работа. Я учусь на детского психолога, но у нас трудно получить работу. А здесь, в подвале, никто работать не хочет, так что здесь была вакансия.