И тут мальчонка услыхал рокот двигателя и с ужасом понял, что это папина машина и что папа, красный от злости, катит прямо к нему.

Он что было духу бросился бежать и спрятался за высоким пригорком. Пригнул голову и затаился.

Машина остановилась у обочины, хлопнула дверца, а двигатель все еще рокотал.

Он заметил его. Почуял его запах. Почуял его страх.

Мальчонка зажал рот рукой, чтобы не закричать. И зажмурился.

Шаги приближались – те самые шаги, которые иногда слышались по ночам в коридоре, что вел к его комнате.

И все его существо съежилось от страха.

– Я знаю, ты здесь! – гаркнул отец. – А ну, вылезай! И не трать мое время – я больше не намерен бегать за тобой!

Но мальчонка не шелохнулся. Он должен был быть сильным – может, в этот раз ему повезет и он убежит от него. В щелках между сомкнутыми веками блеснули и упали на землю слезинки. Между ног потекла желтая струйка – и ему стало ужасно стыдно. Ну прямо как малыш, который постоянно мочится в кровать!

Постепенно шаги отца стали удаляться, голос стих.

У мальчонки вновь затеплилась надежда. Может, ему еще повезет.

Он открыл глаза и, обернувшись, увидел ворону: она сидела на деревянном столбе и пялилась на него.

И тут мальчонка не сдержался и закричал.

Ворона, каркая, взмыла в воздух и принялась кружить над ним, словно собираясь напасть.

Или указать место, где он прячется.

Мальчонка вскочил и с ужасом увидел, как его отец, находившийся поодаль, метрах в десяти, резко повернулся. И тогда он со всех ног бросился в другую сторону.

Но гнавшийся за ним мужчина был до того большой, что настиг его в несколько прыжков и схватил за руку так крепко, что он, почувствовав, как резко его потянули назад, подумал, что здоровяк ее сломал. Он опять закричал, но отец тут же прикрыл ему рот своими солеными на вкус пальцами, чтобы его никто не услышал.

Впрочем, их никто и не мог услышать, ведь поблизости не было ни души. В пустынном поле их было только двое, в раскинувшемся вокруг безмятежном мире никому не было до них никакого дела.

Отец швырнул его на землю. Мальчонка ударился локтями о камни, но, несмотря на боль, сдержался и не заплакал. Только не сейчас, не перед ним.

Он схватил руками по горсти земли и крепко сжал кулаки, отвернувшись от человека, от которого воняло выпивкой и который, заходясь кашлем, принялся расстегивать ремень.

Сопротивление только продлило бы муки.

Тогда мальчонка посмотрел мучителю прямо в лицо и краем глаза успел заметить и столб, и ворону, снова взгромоздившуюся сверху и застывшую как изваяние – словно на посту.

С тех пор мальчонка многое забыл, словно его расстроенный разум старался изо всех сил возвести преграду, чтобы сдержать нескончаемый смрадный поток, – и вот теперь он сам, став уже мужчиной, только что пролил кровь другого человека.

Чтобы больше никогда самому не быть жертвой. Чтобы больше никогда не подставлять щеку, ожидая оплеухи…

Стоя перед скотобойней в полуденной духоте, Томми решил, что пора уходить. Ведь если Элмер наткнулся на него, значит, и другие могут его обнаружить. Про безопасность можно забыть. Надо бежать подальше от этих мест.

Он подхватил рюкзак, сел в машину и двинулся в путь, ни разу не оглянувшись на свое временное пристанище.

Первым делом он заехал к Хейсам, чтобы принять душ, а когда помылся, достал из гардероба джинсы и белую рубашку, которые вроде как пришлись ему впору.

Посмотревшись в зеркало, он себя не узнал – увидел совсем другого человека, хотя призраки, вновь вселившиеся в него, никак не могли отражаться в зеркале.

Перед уходом он оставил открытой настежь входную дверь и дверь на кухню, чтобы хозяева догадались, что, пока их не было, к ним наведывались незваные гости, и чтобы по ночам больше не могли спать спокойно.

Потом Томми прямиком направился к Дилану и оставил машину у подъездной дорожки его дома, а ключи спрятал под большим камнем. Он уже подумал, а не уехать ли ему на этой машине, но не захотел подставлять единственного друга.

Добравшись до Эмпории, он нахлобучил бейсболку, нацепил темные очки и двинул на автовокзал, обходя крупные магистрали и молясь, чтобы не повстречать кого-нибудь из знакомых или, того хуже, полицейских, которые его наверняка уже ищут.

О тюрьме он думать не хотел. Если его запрут в четырех стенах, как он ускользнет от него?

Томми сделал крюк, чтобы обойти бакалейную лавку, где он работал. Никак нельзя было ненароком налететь на мистера Холмса, который, должно быть, злился, поскольку он так и не вышел на работу. В любом случае он и не собирался туда возвращаться и умолять, чтобы его взяли обратно. К тому же он ничего не терял: такую работенку можно найти где угодно.

Неожиданно он увидел Магду, подругу матери, – она вместе с дочкой заходила в фотоателье – и, опустив голову, тут же ушел прочь.

По счастью, Томми успел на междугородный автобус, который отбывал через двадцать минут в Канзас-Сити. Он устроился в самом конце салона и, вздохнув с облегчением, что его никто не заметил, большую часть пути смотрел в окно на изменявшиеся пейзажи.

Добравшись до места назначения, Томми пересел на городской автобус и проехал до остановки на пересечении Бродвей-стрит и Никол-роуд в рабочем квартале южной части города, куда они иногда приезжали побродить с Диланом, чей старший брат, Гэс, работал в автосалоне неподалеку. Он мог бы заглянуть к нему как-нибудь на днях, но лишь после того, как убедится, что ему не угрожает ни малейшая опасность.

Поскольку Томми ничего не ел со вчерашнего дня, он зашел в закусочную и сел за столик возле туалетов. Зал был заполнен только наполовину, и он стал смотреть, как справа от него мальчишки играют в настольный футбол; рядом застыла с чашкой кофе женщина в платье в желтый цветочек; тут же другая посетительница, помоложе и покрасивее, громко разговаривала по мобильному телефону, держа в руке надкусанный хот-дог.

Если бы только они знали, кто сидит рядом с ними! Он не раз прокручивал в голове ночную сцену, делая это снова и снова. Чувства, нахлынувшие на него в тот миг, когда Элмер испустил дух, по-прежнему вызывали дрожь во всем теле, обостряясь все больше и не в меру распаляя его воображение.

Оставь он Элмера в живых, тот шел бы за ним по пятам до тех пор, пока не завершил дело, которое ему поручили. И у Томми не оставалось выбора. Во всяком случае, никто не кинется разыскивать ничтожного бродягу, никто даже не заметит, что он пропал. Родных у него, ясное дело, не было, а в глазах людей он был как жалкая бездомная собака.

Поэтому вполне естественно, что он составил компанию своим сородичам там, под землей.

Круглолицая официантка протянула Томми меню. Он заказал чизбургер, острые куриные крылышки с картошкой фри, бутылку «Перье» и вперился взглядом в обтянутую розовым платьем попку, когда официантка отправилась в подсобку при кухне. На его вкус она была полновата, но он все равно почувствовал возбуждение, когда представил, что смог бы с ней сделать, затащив в темный уголок.