мар­те 2021 года экс-сенатор и лекарственный магнат был арестован Басманным судом Москвы по подозрению во взяточничестве. Следствие считает, что Шпигель за взятки губернатору Пензенской области Ивану Белозерцеву полу­чал конкурентные преимущества для группы принадлежащих ему кампаний “Биотэк” при заключении госконтрактов на поставку лекарств медучреждени­ям Пензенской области.

Нынешнее уголовное дело Шпигеля не имеет отношения к Совету Феде­рации. Ну, был когда-то сенатором, а сейчас попался. Эта некрасивая исто­рия скорее для раздумий членам двух общественных организаций: “Мир без нацизма” и Конгресс русскоязычных евреев. Им решать: может ли человек с такой репутацией возглавлять данные структуры?

Но сказать, что палата регионов кристально чиста в криминальном отно­шении, значит погрешить против истины. Прежде я уже назвал несколько при­меров уголовщины. Они относятся к раннему периоду Совета Федерации. Но и в позднее время их стало не меньше, а больше. В 2015 году в Москве осуждён на шесть лет бывший член Совета Федерации Александр Сабадаш. В 2016-м за коммерческий подкуп приговорён к штрафу в пять миллионов руб­лей бывший председатель комитета Совета Федерации по аграрно- продо­вольственной политике и рыбохозяйственному комплексу Геннадий Горбунов. В 2017-м приговорён к шести годам за мошенничество с недвижимостью быв­ший сенатор Девлетхан Алиханов. В том же году бывший член Совета Феде­рации Сергей Попельнюхов осуждён на шесть лет за махинации при строи­тельстве в Венесуэле завода по выпуску автоматов Калашникова. В 2018 году на 12 лет за организацию преступного сообщества осуждён экс-сенатор Дми­трий Скарга. Я уж не говорю об условных сроках, об аресте за границей.

Столь значительные посадки можно отнести на счёт активности правоо­хранительных органов. И, казалось бы, Сенаторий очищен от криминала. Но через некоторое время произошло невиданное. 30 января 2019 года пря­мо в зале заседаний арестовали сенатора от Карачаево-Черкесии Рауфа Арашукова по обвинению в организации убийства. И надо было видеть смятение его коллег, растерянность пожилой дамы, готовящейся разменять восьмой десяток — председателя Совета Федерации Валентины Ивановны Матвиенко.

Выходит, грязь на мундир Сенатория продолжает липнуть. А причина не­чистоплотности посланцев в том, что их иногда посылают такие же руководи­тели регионов. Я видел документ, где губернатор одной из областей дал рас­писку двум представителям организованной преступности, в которой обещал за помощь в выборах одного сделать своим заместителем, а второго послать членом Совета Федерации от этой области.

А сколько таких губернаторов по стране! Разве не настораживает тот факт, что от Пензенской области идёт в сенаторы сначала человек, увешанный суди­мостями, как медалями, а потом взяточник? И когда таким властителям в ре­гионах заботиться о благе людей на доверенной им территории? Я уже говорил о том, что после аварии на шахте “Распадская” в Кузбассе в 2010 году, где по­гибло больше 90 человек, написал в нашем парламентском журнале статью “Господин хозяин и гражданин батрак”. В ней обвинял владельцев шахты в том, что, ради повышения доходов они вкладывали большие деньги в увели­чение добычи угля, идущего на экспорт, и почти не заботились о безопаснос­ти труда шахтёров. В забоях скапливалось опасное количество метана, специ­альные датчики работали плохо, дегазация проводилась от случая к случаю.

Работавший в ту пору премьером Владимир Путин провёл обширное за­седание. Были намечены многие меры для того, чтобы не допустить подобно­го в дальнейшем.

Прошло десять лет. И вот в ноябре 2021 года снова чудовищная авария в Кузбассе. В этот раз на шахте “Листвяжная”. Погиб 51 человек. И опять Вла­димир Путин — теперь Президент — проводит такое же большое совещание. Получается, что намеченные ранее меры были выполнены далеко не полно­стью. Даются новые задания.

А где же парламент? Где его палата регионов с предоставленным ей правом законодательной инициативы? Жизнь просто вопиет о необходимости закона, который должен ужесточить ответственность частных владельцев шахт и других предприятий за безопасность работы на них. Вплоть до их национализации! Но в Сенатории таких инициатив не любят. Здесь обожают гладь и тишину.

Недавно знакомый эколог из Архангельской области, подростком наблю­давший, как в его райцентре снимали с пьедестала и закапывали бюст Стали­на, видя происходящее в стране, сказал: “Пора выкапывать Сталина”.

“А судьи кто?..”

Как можно убрать курс, как его можно сломать? Надо убрать рулевого. И тогда корабль собьётся с пути, налетит на рифы, утонет, и будет тишина. И уже без предупреждений, без ничего на Хренова начали давить, чтобы он ушёл на пенсию. Ему, по-моему, пообещали издать книгу стихов, если он уйдёт.

И Хренов ушёл. А вместо него поставили некоего Шарова. Я знал этого Сашу Шарова, мы вместе бывали в командировках. Когда был председателем Совета Федерации Сергей Михайлович Миронов, я много ездил с ним по раз­ным странам, поскольку входил в журналистский пул. С нами ездил и Шаров как представитель пресс-службы Совета Федерации. У него всё время не за­давалась карьера. В “Парламентской газете”, где он работал, ничего толко­вого не происходило. Газета была просто ужасная. Её, не читая, выбрасыва­ли в мусорные корзины.

Чиновником пресс-службы он тоже себя не проявил. И вот его поставили главным редактором журнала “Российская Федерация сегодня”. Разумеется, не без участия спикерши Верхней палаты Валентины Матвиенко и её тогдаш­него первого заместителя Александра Торшина, который, по данным испан­ской полиции и прессы, был связан с криминалом.

Главная надежда утвердителей была в том, что Шаров очень податлив, угодлив, исполнит всё, что нужно, чтобы не было никакого возмущения людей действиями власти. Естественно, коллектив с этим не согласился. Начались бурные дни. А Шаров пришёл не один, он привёл с собой сына, который встал на место Александра Кузнецова. Новый главный привёл и других людей с по­зициями, подобными его. Таким образом, стали перекрываться все пути для выхода нормальных публикаций.

Мне он предложил быть заместителем главного редактора. Я отказался. Больше того, вместе с Александром Викентьевичем Черняком и Лидией Сы­чёвой стал оспаривать методы ведения журнала.

Правда, и другие в коллективе не совсем соглашались с шаровским сти­лем работы. Но некоторые притихли, сидели молча, спрятавшись, чтобы их не трогали. И тогда Шаров придумал: он сократил наши должности, чтобы мы ушли. Мы обратились с письмами к Матвиенко, Председателю Совета Феде­рации, и Нарышкину, Председателю Госдумы. Написали йотом, что уже про­изошло на наших глазах.

Если в 2010 году у нас ежемесячный тираж доходил до 50 тысяч экземп­ляров, вы можете себе представить, парламентский журнал, не какой-то “Playboy”, не какая-то развлекуха, а издание серьёзное, но вот с таким тира­жом. То на следующий год, в 2011-м, тираж упал и стал меньше 10 тысяч. Сайт нашего издания по посещаемости занимал 27-е место из 1250 журналов. В 2011 году