– Если действительно что-то случилось, тебе лучше идти домой, – сказала Эми.

Джейк взял ее сумку с книжками и взвалил на плечо.

– Мое место – рядом с тобой.

Когда они зашагали по дороге, в городе взвыла сирена воздушной тревоги. Мимо с ревом пронесся пикап, в кузове сидели люди с охотничьими ружьями, зажатыми между колен. В другую сторону проехал минивэн, нагруженный мебелью и пожитками. За ним следовали десятки других машин. Движение уменьшилось, когда они вышли за пределы Хантсвилла и дошли до развилки, где он впервые поцеловал ее под желтым жасмином.

Позади, в городе, сирена замолкла, и снова наступила тишина.

– Как только придем, надо будет сразу же включить радио, – сказал Джейк.

Приблизившись к дому, они увидели, что мама Эми стоит на веранде, поджидая их.

– Долго же вы добирались! Я уже собиралась заводить машину и ехать за вами. Кажется, вам просто нравится заставлять меня волноваться!

– Здравствуйте, миссис Грин, – приветствовал ее Джейк. – Вы не знаете, что происходит?

Она мрачно взглянула на него.

– Шел бы ты лучше домой.

– Я хотел убедиться, что Эми благополучно добралась, и хотел бы и дальше обеспечивать ее безопасность.

– Ее безопасность – мое дело. А ты должен помогать твоему отцу утешать страждущих.

Джейк упрямо замотал головой.

– Ничего подобного, мэм!

Они уставились друг на друга. Наконец мама вздохнула:

– Ну хорошо, идите в дом. Только позвони своему папе, скажи, что с тобой все в порядке.

– Мама, что происходит? – спросила Эми.

– Чумные дети перебили своих учителей. А потом еще убили двадцать человек из тех, кто явился, чтобы их арестовать. Говорят, что теперь они собираются напасть на город.

Эми разинула рот. В это было трудно поверить. Это был настоящий кошмар, с какой стороны ни взгляни.

Дети перебьют какое-то количество горожан, потом их перебьют самих; в резне будут уничтожены обе стороны. И Джейк – бедный, храбрый, милый Джейк, который вел заведомо проигрышную битву за то, чтобы предотвратить весь этот ужас, – ему теперь тоже грозила опасность!

– Джейк, – начала она. – Я должна тебе кое-что сказать…

– Эми! – перебила ее мама предостерегающим тоном.

Она сунула руку в карман своего домашнего халата. Эми знала, что у нее там спрятано. Мама была готова на все, чтобы защитить своего ребенка.

У Эми никогда не будет нормальной жизни, теперь она это понимала. Цена того, что она хранила в секрете, отныне только возросла. Возможно, после случившегося правительство решит перебить всех чумных детей до одного.

– А впрочем, неважно, – поправилась она.

– Я ведь пытался их предостеречь! – сказал Джейк, поглощенный собственными горькими мыслями.

– И ты был прав. Ты с самого начала был прав насчет чумных детей.

Джейк кивнул. Он не чувствовал удовлетворения от своей правоты.

– Теперь они тоже объявили нам войну.

Болван с Шеклтоном жадно поглощали свой ужин после долгого и трудного рабочего дня. Перед ними была большая засаленная корзинка из «KFC» с жареными крылышками, картошкой и кока-колой. Сегодня Болван помогал ФБР и ЦРУ шпионить за одним из мафиозных боссов, газетой «Нью-Йорк таймс» и французскими дипломатами.

Всю неделю он без передышки трудился в пустой белой комнате, где не было ничего, кроме стального стола, системы электронного наблюдения, вонючей пепельницы и телефона. Его единственными компаньонами были вечно недовольный правительственный агент и огромный немой охранник. С тех пор как они с детьми за вазочкой мороженого замыслили свой побег, он ни разу не видел ни Киску, ни Мистера Ручку. Те ждали, пока он сделает первый шаг: например, внушит Шеклтону, чтобы тот позволил им прогуляться за пределами учреждения, – а там, оказавшись снаружи, они уже что-нибудь придумают. Но он так ничего и не предпринял. Идея звучала великолепно, особенно пока он находился под влиянием симпатичной девочки с кошачьими усами. Однако, когда пришло время действовать, Болван попросту струсил.

Когда он видел, что люди собираются сказать, их настоящее и будущее «я» представали перед ним как единое целое. Когда он внушал им, что делать, он внедрял в будущее новую идею, предоставляя им достигать единства с ней самостоятельно. Планирование собственного будущего, однако, оказалось совершенно иным делом.

Болван-в-будущем читал книги, много тренировался и бесстрашно сбегал из секретного правительственного учреждения. Болван-в-настоящем играл в компьютерные игры и развлекался со своей штучкой после того, как гасили свет. Болван-в-будущем всегда устраивал свой побег уже завтра. Болван-в-настоящем всегда считал, что времени еще более чем достаточно.

По правде говоря, Болвана-в-настоящем настолько пугала мысль о побеге, что он вообще перестал внушать Шеклтону какие-либо идеи, даже самые пустячные. Он просто брал у него очередную шляпу и продолжал выполнять свою гнусную работу. Он обладал властью над другими людьми, позволявшей повелевать их будущими «я», но будущего Болвана не мог заставить сделать ни шагу.

Болван действительно хотел вернуться домой, хотел помочь Псу – но, если подумать, его положение здесь было очень шатким. Он буквально висел на ниточке. Если он попробует сбежать и его попытка провалится, вполне вероятно, что ему придется до конца своих дней шпионить для правительства в каком-нибудь сыром тюремном застенке, потихоньку сходя с ума.

Болван-в-настоящем умел мыслить рационально. Может быть, именно это и отличало его от Удивительного Человека-паука. Человек-паук был истинным героем.

От всех этих мыслей Болван сделался раздражительным.

– Вы знаете, мы могли бы хоть иногда есть и что-нибудь другое, кроме фастфуда, – заявил он.

– Мне казалось, тебе нравится такая пища, – сказал Шеклтон.

– Она не очень-то питательна. А я растущий организм!

– Ну хорошо, и чего тебе бы хотелось?

– Я ужасно страдаю без бекона и хлеба из кукурузной муки, – сказал Болван. – И без кукурузной каши.

Шеклтон прекратил жевать.

– Ты шутишь.

– С какой стати? Мы вообще-то в Вирджинии, знаете ли. Можно подумать, что вы никогда не слышали о том, что едят в южных штатах!

– Я родом из Детройта.

– Ну что ж, сэр, теперь вы в Дикси.

– Здесь есть столовая, – сообщил агент. – Если тебе не нравится фастфуд, можешь питаться вместе со всеми остальными.

Болван пососал соломинку, запивая жареную картошку.

– И что там дают, в этой вашей столовой?