Саймон никогда не видел, как проводят арест. Совсем непохоже на то, что показывают в телесериалах: наручники не надевали, и ни разу не прозвучало слово «сцапали». Это были те же полицейские, что и пару дней назад, только на этот раз они не снимали фуражек.

Рональд Дэвид Батлер.

Он не был похож на Рональда Батлера. Хотя, честно говоря, он и на Габриэля Прайса уже мало походил.

– Может, какая-то ошибка? – только и произнесла мисс Амброуз, справившись с отвисшей челюстью.

Габриэль Прайс – вернее, Ронни Батлер – промолчал. Казалось, он не удивился своему аресту, хотя, конечно, такого быть не могло. Этого никто не ожидал. Саймон и мисс Амброуз убирали тарелки с остатками поминального чая. Им помогали все, даже Шерил. Всякий раз, как Саймон поворачивался, она оказывалась рядом, а когда он составлял друг на друга чашки и блюдца, подошла к нему, и они завели долгую беседу о том, как все это печально и какая жалость, что никто не знает, чем жил человек, пока викарий со своей кафедры не перечислит заслуги усопшего. Саймон уже хотел отнести тарелки на кухню, когда Шерил спросила, что он делает в выходные.

– Да ничего, – от неожиданности он ответил правду.

– Вы в кино ходите?

Саймон ответил, что не планировал, и Шерил рассмеялась, покачав головой.

– Ну а я бы сходила, если вам интересно.

Саймон торопливо сказал, что еще как, боясь, что Шерил передумает.

– Вы кажетесь веселее обычного, – заметил он. – Отчего это у вас улыбка расцвела?

Шерил секунду колебалась, потом взглянула ему в лицо и ответила:

– Вообще-то это из-за Флоренс.

– Да вы что?!

– Да, из-за Флоренс. Она спросила меня об Элис. Никто никогда не интересовался Элис.

Саймон смутился:

– Мы не знали, что сказать, Шерил. Никто из нас не решался, боялись вас расстроить. Не могли найти правильные слова…

– Это потому, что тут нет правильных слов, – перебила Шерил, – и быть не может. Но иногда в отсутствие правильных слов лучше воспользоваться теми, что есть. Меня больше расстраивает не говорить о ней, потому что так она все дальше уходит в прошлое.

Саймон недоумевал, как такая маленькая женщина может носить в себе столько горя.

– Вы можете обсуждать со мной Элис в любое время, – сказал он. – Я с удовольствием послушаю о ней.

Шерил дотянулась и поцеловала его в щеку.

– В вас скрыто намного больше, Саймон, чем можно подумать на первый взгляд.

Собирая последние тарелки, Саймон думал о Шерил, пытаясь удержать тепло ее доброты на своем лице, когда Глория взглянула в окно:

– Опять Старый Билл[18] пожаловал!

Она смотрела слишком много телесериалов. Саймон пошел на кухню с кучей тарелок в руках, но Глория его перехватила и заставила собрать крошки со скатерти. Он сосредоточился на крошках, но когда полиция спросила Габриэля Прайса, обернулся как ужаленный и уставился на них во все глаза, не в силах справиться с собой.

– Габриэля Прайса? Нашего Габриэля Прайса? – переспросила мисс Амброуз, будто где-то рядом был целый эскадрон Габриэлей Прайсов, только и ожидавших, когда их позовут.

Полицейский кивнул.

Мисс Амброуз отправила Глорию за Прайсом. Все переглядывались. Саймон очень тщательно собирал крошки с ковра, а мисс Амброуз перечитывала объявление, которое сама же и написала десять минут назад. Полицейские ждали. Они явно привыкли к тишине и не чувствовали необходимости в наполнителе из слов.

Когда Габриэль Прайс (а может, Ронни Батлер) наконец явился, полицейские объявили, что он обвиняется в попытке поджога.

– Гладильная доска в коридоре мисс Клэйборн? – уточнила мисс Амброуз, которая уже десять минут беседовала с полицейскими и многословно объясняла насчет здоровья и безопасности подопечных.

Нет, заверили ее, речь об инциденте 1953 года. Пожар в доме со смертельным исходом.

У Саймона даже рот приоткрылся.

Ронни Батлер не дрогнул. Он выправил шляпу, улыбнулся и уже повернулся к выходу, когда в двойные двери ворвалась мисс Клэйборн, из которой во все стороны летели крики и истерика. В руках она сжимала клочки разорванного нотного листа.

– Наконец-то! Наконец-то кто-то ко мне прислушался!

– Мисс Клэйборн, Флоренс… – Слова мисс Амброуз не возымели никакого эффекта. Первый полицейский вывел Ронни Батлера из гостиной и повел к парковке. Флоренс, казалось, готова была наброситься на него в любую секунду.

– Он столкнул его! – кричала она им вслед. – Он его столкнул!

– Никто никого никуда не толкал. – Мисс Амброуз заставила Флоренс опуститься в кресло и присела перед ней на корточки. – Его забирают в связи с пожаром, правда, подробностей я не знаю.

– Пожаром? – Флоренс замерла. – С каким пожаром?

Мисс Амброуз взглянула на второго полицейского, который проводил коллегу взглядом и, кашлянув, пояснил:

– С очень давним, пятидесятых годов. Приехавшая пожарная бригада спасла всех, кроме одного.

Саймон открыл было рот, но промолчал.

– Как же можно кого-то связать с поджогом спустя столько лет? – недоумевала мисс Амброуз.

– О, Ронни Батлера и тогда подозревали. Среди его вещей нашли горючее вещество.

– Какое?

– Бензин, – ответил Саймон и переступил на месте. – Обычно поджигатели используют бензин. Хотя в 1953-м его еще выдавали по талонам.

Полицейский пристально посмотрел на него, долго не сводя взгляда.

– Я много читаю, – пояснил Саймон. – Это одно из моих хобби.

– А еще свидетели видели Ронни Батлера на месте преступления.

Саймон поглядывал на Флоренс. Она замерла, словно кто-то нажал на кнопку паузы: истерика никуда не делась, но ее что-то сдерживало.

– Так это Ронни устроил пожар? – переспросила она. – Ронни, а не я?

Полицейский нахмурился.

– Так почему, черт побери, его не арестовали еще шестьдесят лет назад? – не выдержала мисс Амброуз.

Полицейский снова кашлянул и заглянул в свою записную книжку:

– Потому что он, по существу, был мертв.

– Мертв?!

– Утонул, – пояснил полицейский. – По крайней мере, всех заставил в это поверить.

– Его выбросило морем на Лэнгли-бич, – прошептала Флоренс. – Рыбы его порядком обглодали. Мой Фрэд был бы очень горд.

Мисс Амброуз мельком взглянула на Флоренс и снова переключила внимание на полицейского.