– Что произошло? – спросил он, поглаживая ее по спине.

– Я видела, как демон мучил человека, которого я убила, и приказывал рассказать ему обо мне. Не отпускай меня, – молила она. Утром она обязательно нарисует то, что увидела. Но сейчас ей просто был необходим ее мужчина. «Возможно, я – Всевидящее Око. И могу видеть то, что происходит в загробном мире». Эти кошмары всегда были слишком реальными. И теперь ей стало понятно почему.

Боже, при мысли об этом ей становилось нехорошо.

Рейес крепко обнял ее. Его пальцы нежно поглаживали ее спину. Прошло несколько минут, и она начала успокаиваться. Она снова почувствовала себя в безопасности, перестав думать о плохом.

Странно, что именно демону удавалось прогнать ее кошмары, подумала она, погружаясь в безмятежный сон.

Утро наступило, но в номере мотеля по-прежнему царил сумрак. Солнечный свет не проникал сквозь плотные шторы, закрывавшие единственное окно, и Рейес, вероятно, отключил электронные часы, потому что она больше не видела ярких красных цифр на дисплее.

Даника медленно открыла глаза. Она ощутила манящий аромат кофе и села на постели. Простыня соскользнула с ее тела, прохладный воздух коснулся ее обнаженной груди.

Дрожа, она резко натянула на себя простыню и обвела взглядом комнату. Рейеса там не оказалось. И его одежды тоже не было.

Куда он…

Дверь распахнулась, обрывая ее мысли, впуская в комнату яркий свет.

Даника зажмурилась, поднеся ладонь к слезящимся глазам.

– Отлично. Ты уже проснулась! – воскликнул Рейес, закрывая за собой дверь.

Свет исчез, и она опустила руку, жадно глядя на мужчину, подарившего ей прошлой ночью столь невероятное наслаждение, мужчину, не позволявшего ей сделать то же самое для него.

Он подошел к столу, и она заметила у него в руках небольшой сверток.

– Завтрак готов. Прости за небогатый выбор, но мне пришлось купить все в мотеле, чтобы не уходить далеко и не оставлять тебя одну.

Даника с трудом отвела от него взгляд и посмотрела на стол. Он принес чашку кофе, три шоколадных батончика и пакетик чипсов.

– Чудесно, – сказала она, и это была правда. И не потому, что любила все это, а потому, что он позаботился о ней, и ей было приятно. – А что в пакете?

– Рубашка, – коротко ответил он.

Что это с ним? Он снова казался чужим, словно и не было прошлой ночи. Прищурившись, она снова уставилась на него. За последние несколько дней она заметила, что он менял тенниски трижды в день. Она понимала почему. Рейес не хотел, чтобы она видела пятна засохшей крови на ткани.

И то, что он снова купил рубашку сегодня утром, могло означать лишь одно. Он снова порезал себя.

– Сними рубашку, – сказала она.

На его щеке забилась жилка. Он направился в ванную, бросив через плечо:

– Поешь, прими душ, оденься. Сегодня мы встречаемся с твоей семьей.

Ее сердце радостно забилось при мысли об этом, и она забыла о волнениях прошлой ночи, сгорая от нетерпения. Счастливы ли они? Скучали ли они по ней так же сильно, как она по ним? И почему они не позвали ее к себе, когда решили объединиться?

Решив пока не думать об этом, Даника выскочила из постели и бросилась в ванную. Она раскинула обнаженные руки, не давая Рейесу пройти.

Он стоял совсем близко. Ее соски мгновенно затвердели, жаждя его нежных прикосновений, его поцелуев. Аромат сандала, постоянно исходивший от него, накрыл ее сладкой пеленой.

Она облизнула губы:

– Сними рубашку.

Он мрачно посмотрел на нее, его взгляд скользнул по ее телу, опускаясь все ниже и ниже. Ее тело покрылось мурашками, и ее ноги задрожали.

– Я никогда не видел более совершенного тела, чем у тебя, – возбужденно произнес он.

– С-спасибо. А теперь сними рубашку. Тебе не удастся отвлечь меня.

Он ухватился рукой за дверной косяк, словно пытаясь удержать равновесие. Деревянная рама затрещала под его железными пальцами, но лицо по-прежнему казалось спокойным.

– Я знаю, почему тебе все время так холодно.

– Я сказала, ты не сможешь меня отвлечь. Кроме того, мне не все время холодно. Я могу вспомнить моменты, когда едва не сгорела заживо.

Его губы скривились, и в глазах полыхнул огонь.

– Да, не все время.

– Тогда почему? Потому что здесь холодно?

Услышав ее недовольный голос, он улыбнулся.

По ее телу побежали сверкающие искорки, наполняя ее восхитительным теплом. О, его улыбка. Такая же головокружительная, как и его ласки.

– Ты – портал на небеса и в преисподнюю. – Он медленно наклонился к ней, коснувшись губами ее уха.

Даника задрожала.

– Время от времени твой дух отправляется в загробный мир, и тогда ты видишь свои сны.

Даника недоверчиво покачала головой:

– Будь так, я всю свою жизнь ощущала бы этот холод. Но я не испытывала этого ощущения до знакомства с тобой.

– Должно быть, я… – Он закрыл глаза, подыскивая правильное слово. – Что-то вроде проводника для тебя. Каждый раз после нашей близости я возношусь на небеса.

Настала ее очередь улыбнуться.

– Это значит, что я более опытная любовница, чем предполагала. – Сначала они считали ее Всевидящим Оком. Теперь порталом? «Эй, я вполне нормальная женщина, ну, может быть, немного чокнутая».

По крайней мере, ей очень этого хотелось. Она не желала быть необычной. Не хотела, чтобы ее преследовали всю оставшуюся жизнь. Черт, она заслужила отдых и покой. С Рейесом. Они могли бы отправиться к океану, нежиться на белом песке, и он мог бы притвориться ее массажистом.

– Ты могла бы научиться контролировать свои видения. И самой решать, куда путешествовать, в рай или в ад. Сколько там оставаться и за кем наблюдать.

Не дав ему договорить, она мотнула головой. Пот заблестел на ее коже, но прежний ледяной холод вернулся.

– Я больше не желаю об этом говорить. Я хочу, чтобы ты снял эту чертову рубашку!

Рейес склонил голову набок, но не послушался ее.

Отлично. Он хотел всеми способами уклониться от обсуждения своего поведения. Что ж, тогда она даст ему пищу для размышлений. Тогда, возможно, он захочет поговорить о своих новых ранах.

– Послушай. Ты испытываешь удовольствие, когда мы занимаемся любовью. Но, насколько мне известно, ты лишь слегка ранишь себя. Это не идет ни в какое сравнение с тем, что делали с тобой другие женщины. А значит, твой демон становится спокойнее, когда я рядом. Правильно?

Он помедлил, а затем, подозрительно глядя на нее, кивнул.