Он поднялся со скамейки и выжидательно посмотрел на нее. В последний раз, когда они отправились гулять на закате, они ушли довольно далеко от лагеря и занимались любовью в клеверном поле.

Они катались по душистому пастбищу, целуясь как безумные. Он нащупал ее панталоны под юбкой. Она не останавливала его ласкающих рук, но встревожилась, когда он посадил ее на себя.

Выкрикнув его имя, она спросила:

— Что ты делаешь?

— Не догадываешься? — спросил он лукаво, охватив ее ягодицы и подвигая ее к себе.

Она задохнулась от наслаждения, когда почувствовала, как он проник в нее. Ей хотелось петь от этих новых ощущений. Со своими расправленными вокруг юбками, она выглядела невинной девушкой, когда оседлала его. Но не оставалось никаких сомнений насчет чувственной природы огня, пылавшего в ее глазах, когда инстинкт тела приказал ей двигаться вперед-назад над ним.

Росс сжимал ее бедра, выше, выше, к тому месту, где их тела соединялись, к тому месту, где находился ключ к ее женскому естеству. Ее голова запрокинулась, волосы упали на спину.

Она крикнула его имя небесам и упала вперед, обхватив его руками. Он освободил ее блузку из юбки и расстегнул лифчик. Целуя ее грудь, он проводил языком по соскам. Эта тихая ласка вызывала пожар в их чреслах.

Потом, после всего, она лежала как красивая тряпичная кукла, раскинувшись на его груди. Он улыбался небу, вдыхая запах клевера, запах их тел и летнего вечера, и думал о том, что никогда в жизни не испытывал такого покоя и счастья. Он крепче обнял ее. Своим счастьем он был обязан этой женщине.

Так что, когда сестры Лэнгстон предложили им пойти на прогулку, пульс Росса участился, и его тело среагировало на это предложение самым естественным образом.

Лидия отказалась одновременно и от предложения девушек, и от его поднимающегося желания одной фразой:

— Я не хочу, чтобы за Ли присматривал кто-нибудь, кроме меня.

Они взглянули на нее с удивлением.

— Он был беспокойным сегодня весь день. Может, у него болит животик.

В эту ночь она легла в постель раньше, чем Росс вернулся. Он знал, что она не спит, хотя она и притворилась спящей. Про себя он выругался в адрес всех женщин, ложась рядом с ней. Что, черт побери, с ней случилось?

Затем он догадался и почувствовал себя виноватым. У нее, наверное, месячные. Он почти забыл, что Виктория в этот период несколько дней не вставала с постели. А Лидия управляла лошадьми весь день, заботилась о Ли, готовила обед и ужин.

Он повернулся к ней:

— Лидия!

Она лежала, отвернувшись, мысленно снова переживая встречу с Клэнси и пытаясь подавить страх, который подтачивал ее изнутри.

— Да? — Она не годилась ему в жены. Она была шлюхой Клэнси. Не по доброй воле, но все равно шлюхой. У нее вырвался тяжелый вздох.

Росс услышал его и повернул ее к себе, не заметив ее нерешительного сопротивления. Он прижал ее лицо к своей груди и погладил по голове.

— Спи, — прошептал он, целуя ее в висок. Он больше не сдерживал свою нежность к ней. Источник этой нежности был где-то внутри него, он даже не знал, где. Он не мог контролировать себя и решил дать полную волю своей нежности. Он все еще любил Викторию, и всегда будет ее любить, но она умерла, а он жив. Всякому нормальному мужчине необходима пара. — Спи, тебе будет лучше утром.

Росс уснул первый. Лидия лежала, чувствуя безмерную любовь к нему, слушая ровное биение его сердца и думала, как ей избавиться от Клэнси на этот раз.

Ей стало немного легче, когда прошло три дня, а Клэнси не появлялся. Может, он просто играл с ней, пытаясь запугать ее? Может, что-то случилось с ним? Может…

На всякий случай она обыскала фургон.

— Я все еще чувствую себя неважно, — соврала она Россу на следующее после появления Клэнси утро. — Как ты думаешь, Бубба поможет мне управлять лошадьми сегодня? Я бы хотела остаться в фургоне с Ли.

Росс внимательно посмотрел на нее, но она отвела глаза. Может, она и в самом деле больна и не говорит ему? Он не трогал ее, догадываясь, что получит отказ. Возможно, она собирается сбежать от него? Миллионы предположений роились у него в голове, и любое из них было невыносимо для него.

— Хорошо, — сказал он сухо и вышел.

Лидия понимала, что испытывает его терпение, но ничего не могла с собой поделать: она боролась за свою жизнь, и за его, и за жизнь Ли.

В этот день она заглянула в каждую коробку, в каждый ящик комода, всюду, куда Росс или Виктория могли спрятать драгоценности. Она не думала, что Росс знает что-нибудь об этом, хотя в фургоне у него были спрятаны деньги. Она нашла их в китайской сахарнице, упакованной в газету. Драгоценностей не было.

Клэнси наверняка ошибся. Но если она не достанет того, чего от нее требуют, что тогда? Как он поступит? Выдаст Росса? Сделает что-нибудь с Ли? Расскажет Россу, что она была его сожительницей?

Довольно скоро она узнала об этом.

На четвертый день, когда она готовила еду, она вдруг увидела его в нескольких сантиметрах от нее. Она не заметила, откуда он взялся. Он как будто материализовался из воздуха.

— Нашла? — спросил он.

— Нет. Ничего нет. Я искала.

— Не вешай мне лапшу на уши. Они там, я уверен.

— Их нет, Клэнси. — Она застыла, нервно оглядываясь вокруг. Что, если кто-нибудь увидит, что она разговаривает с ним? Но все занимались своими делами, как будто это был простой вечер, а не вечер, когда весь ее мир мог рухнуть снова.

— Говорю тебе, я везде посмотрела.

— Везде?

— Да, — сказала она убежденно.

Он почесал в паху.

— Ну, тогда мне придется поехать в ближайший город и предупредить шерифа, что в этом караване едет человек, которого они ищут. Представляю, какой поднимется шум. — Он сделал несколько шагов, когда она резко окликнула его:

— Нет, подожди!

Он повернулся и пронзил ее холодным взглядом. Она заломила руки и закусила губу.

— Я… Может, есть еще места, где я не посмотрела. Это не так просто.

— Я не говорил, что это будет просто. Я дал тебе возможность выбирать: одно или другое.

— Дай мне еще несколько дней, Клэнси, пожалуйста.

Он обошел костер и сделал несколько хищных шагов в ее сторону.

— А что ты мне дашь взамен за мою доброту? А?

Она попятилась. Он наступал на нее.

— У меня не было времени съездить в город. Поняла? Поэтому я давно не имел женщины, так что…

— На каком основании вы заталкиваете мою жену в фургон, мистер?