— Вы не об этом спрашивали меня, мистер Мейджорс. Вы спросили, этого ли человека я отправила к Перл? И я ответила вам: нет.

— Это просто потеря времени, черт подери, — взорвался Джентри, отбежав от окна и ударив мясистым кулаком о крышку стола, за которым сидела мадам. — Зачем вы пустословите с этой шлюхой?

Скривив губы, мадам сузила глаза и изучающе посмотрела на высокого представительного господина. Она хорошо знала этот тип мужчин. Эти самозваные блюстители общественной морали устраивают кампании против таких заведений, как у нее. Тем не менее они посещают их регулярнее, чем другие мужчины, и обычно предпочитают самых жалких потаскушек.

Она только слегка фыркнула в ответ на слова Джентри. Вот сыщик — настоящий джентльмен, хоть и законник. Она не имела ничего против мужчин его профессии. Некоторые из ее друзей и постоянных клиентов тоже были законники.

— Мистер Джентри, прошу вас. — Мейджорс тяжело вздохнул. Он сожалел, что сказал Джентри о своей поездке в Буэннтаун. Когда они вернулись в Ноксвилл и обнаружили, что никакой новой информации не поступило, он стал хвататься даже за маленькие зацепки.

Сначала они не обратили внимания на сообщение тайного агента о том, что мужчину, похожего на Сонни Кларка, видели в Буэннтауне в салуне, но, когда поступила информация об убийстве проститутки, они сочли, что слишком много совпадений. Они с Джентри приехали по железной дороге в этот город и теперь допрашивали эту пользующуюся дурной славой мадам Ляру, хотя эта версия также, похоже, заходила в тупик.

— Кто этот человек? — вкрадчиво спросила мадам, указывая на рисунок. Тем временем она опытным взглядом оценивала привлекательность Мейджорса. Может, они пообщаются немного после того, как закончат разговор. Что касается другого господина, он может отправляться к черту. — Мне следует его опасаться?

— Не говорите ей…

— Джентри, — гаркнул Мейджорс, — заткнитесь!

Когда Джентри, раздраженный, опять уселся на стул, Мейджорс продолжил. Конечно, Джентри не желал распространяться о том, что Кларк женился на его дочери. Однако Мейджорс решил рассказать все мадам Ляру.

— Его зовут Сонни Кларк. Несколько лет назад он орудовал с бандой Джеймса. Затем пропал. Мы не знаем, совершил ли он новые преступления, мы его разыскиваем за старые. Мистер Джентри не знал, кто он такой, и нанял его для работы на ферме.

Брови мадам приподнялись, и она бросила самодовольный взгляд в сторону Джентри. Ее щеки под краской покраснели еще больше.

— Сейчас он женат на дочери Джентри. Они сбежали, украв драгоценности, не оставив никаких сведений о своем местопребывании. Мистер Джентри, естественно, беспокоится о дочери.

— Почему? — спокойно спросила мадам.

— Почему? — Невзирая на предупреждения Мейджорса, Джентри опять вскочил со стула. — Этот человек преступник, убийца, вор. Страшно подумать, во что он мог втянуть мою дочь.

Мадам вспомнила великолепную молодую женщину, гордо и надменно идущую по высокой траве, и решила, что такая вполне может постоять за себя.

— Это не он был в комнате у Перл в ту ночь, — повторила она.

— Тогда извините, что задерживаем вас. — Мейджорс начал подниматься со стула. — Спасибо.

— Тем не менее он был здесь.

Не говорить властям о высоком, красивом мужчине, который презрительно отверг ее потому, что явно был слишком влюблен в свою красивую, молодую жену, — это одно. Но скрывать информацию о высоком, красивом мужчине, который на самом деле был отпетый преступник, связанный с бандой Джеймса, — это для мадам было уже слишком. В конце концов, ей следовало думать о своем бизнесе. Пойдут сплетни, что она, пусть невольно, принимала у себя преступника Сонни Кларка и вообще…

Рассматривая рисунок, все еще лежащий у нее на столе, она вспоминала об этом красавчике. Зеленый огонь в его глазах мог зажечь сердце даже самой холодной женщины, а мадам была далеко не самая холодная. Его ласки! Это была смесь грубости, от которой захватывало дух, и ласки, женщина чувствовала, что ее скорее лелеют, чем используют. Как она хотела его! Когда он ласкал ее грудь, она мурлыкала от удовольствия. Но она также помнила, как он вырывался из ее рук, выплевывая ее поцелуй и глядя на ее распростертое тело с отвращением к ней и к себе. Какая женщина станет защищать мужчину, отказавшегося от того, за что другие платили двойную цену?

Внимание обоих мужчин было обращено на нее, когда она взяла со стола бутылку шерри. Медленно, уважительно, они опустились на стулья. Мадам налила вино в хрустальный бокал и протянули мистеру Джентри. Ее губы растянулись в приятной улыбке, хотя взгляд остался холодным.

— Шерри, мистер Джентри?

Джентри, больно прикусив губу, протянул руку за бокалом:

— Да. — И когда она не выпустила бокал из руки, покорно добавил: — Пожалуйста.

Лидия приостановилась, чтобы отдышаться. Времени было мало. Росс должен был прийти с минуты на минуту ужинать. Атланта Лэнгстон взяла Ли на прогулку и скоро должна была принести его обратно.

Она вытерла рукавом пот со лба и снова ухватилась руками за комод. Он подвинулся, но только на несколько дюймов. Она сделала новую попытку, налегая всем телом. На этот раз ей удалось отодвинуть его от стенки фургона.

Если драгоценности существовали и находились в фургоне, то они должны были быть спрятаны под этим комодом. Во всех других местах она уже посмотрела. Вот уже несколько дней, едва выдавался удобный момент, она искала, ощупывая половицы, и смотрела во всех других возможных местах. Нигде ничего не было, и она начала приходить в отчаяние.

Она сделает все, чтобы у Росса не оказалось на руках украденных драгоценностей, если его все же арестуют. Она объяснит ему, как она узнала о драгоценностях, когда придет время — если оно когда-нибудь придет. Она все еще не верила, что он вообще знает о них. А пока она постарается защитить его и от Клэнси, и от людей, которые преследуют его.

Она опустилась на колени, подняла пилочку для ногтей, которой отодвигала доски одну от другой, сунула ее в щель и стала двигать вверх-вниз, чтобы приподнять доску. Пот заливал ей глаза. Механически и ни на что не надеясь, она сунула руку под доску.

Ее рука застыла, а дыхание замерло. Потому что вместо жесткой обшивки фургона ее рука наткнулась на что-то мягкое.

Нагнувшись, она заглянула под доску, схватила мягкий предмет и вытащила. В ее руках оказался черный бархатный мешочек длиной около десяти дюймов и шириной около шести, завязанный сверху черной шелковой тесьмой. Он был довольно тяжелый.

У Лидии выступила испарина, когда она развязала тесемку и высыпала содержимое мешочка на ладонь. Она ахнула — в жаркой тишине фургона это прозвучало как крик. Она даже не слышала никаких звуков снаружи, так громко пульсировала кровь у нее в голове.

Ее руку наполнили красивые вещи. Она никогда не видела драгоценностей — только дешевую бижутерию в торговом фургоне и иногда камею или медальон, которые женщины надевали по воскресеньям. Она была заворожена блестящими мириадами цветов камнями. Пропуская яркий вечерний свет, они отбрасывали радужные отсветы на стены фургона. Кольца, серьги, браслеты, бусы, броши, золотые и серебряные, сделанные так тонко, что они походили на хрупкие паутинки. Лидия не могла оценить их стоимость. Она просто наслаждалась их красотой.