— А вы и есть тот самый компромат, который он ищет, — мигом сообразила матушка. — Он чует, что с историей о превращении что-то нечисто. Вот и ищет свидетельства о том, как это было на самом деле.

— Если он идет по улице с Лолой, то он их уже нашел.

— Вот именно. А теперь представьте себе, что будет, когда вся эта история всплывет. Нам, конечно, тоже достанется, но все же брак без согласия опекуна ни в какое сравнение не идет с некромантией.

— А шантаж? — мрачно напомнил мэтр, уже понимая, что все придется делать самому.

— Какой шантаж? — сделал удивленное лицо Артуро. — Зачем называть таким нехорошим словом законно причитающуюся мне по обоюдному согласию компенсацию?

— Так что вы теперь от меня хотите?

— Того же, что и прежде, — развела руками донья Исидора. — Моя полочка все еще ждет обещанного сувенира. Убивать этого человека нельзя, станут искать — обязательно к некроманту сходят и узнают.

— И кое-кого заподозрят.

— Заподозрят — это еще полбеды. Если расследованием займется лично король, он все вывернет и до всего докопается. И тогда уже будет беда. Для нас всех.

— Как беда — так для всех, а как работать — так я один.

— Если бы я могла вам чем-то помочь, я бы с радостью помогла. Но он может помнить меня и узнать в лицо. Я не успею ничего сделать, только вам все испорчу.

Очень скоро Кантор понял, что самонадеянно переоценил свое терпение, силу воли и педагогические способности. Все его представления о выгуливании маленьких детей ограничивались не очень ясными и сильно припавшими пылью воспоминаниями о том, как папа водил в зоопарк и кормил мороженым его самого и как это было здорово.

Возможно, прогулки с настоящим ребенком действительно не лишены очарования, даже если дитя виснет на ограде вольера с горными козами, рискуя свалиться на другую ее сторону, корчит рожи обезьянам, норовит сунуть руку в пасть медведю с целью поделиться с мишкой огромным медовым пряником, который попросило купить с таким визгом, будто не видело этих пряников последние лет десять, и которым за несколько мгновений умудрилось измазаться по уши.

Если честно порыться в памяти, то суровый товарищ Кантор в свои четыре творил то же самое плюс попытки потаскать за хвост крокодила. Да и несколько других детей, встреченных в зоопарке, вели себя аналогично. Но при виде того, как нечто подобное вытворяет двадцатилетняя кобылица, отважному воину делалось дурно и возникало недостойное, малодушное желание прикинуться, будто он не с ней и вообще попал сюда случайно.

Но апофеозом всего этого полуторачасового позорища стал слон. Спрашивается, ну на кой в провинциальном зоопарке да еще при таком неподходящем климате им сдался этот слон? Как будто без слона мало было неприятностей…

Когда Лола в очередной раз влезла на ограду, на этот раз — чтобы получше рассмотреть слона, и восторженно завопила на весь зоопарк: «Ой, смотрите! У слона пять ног! Диего, посмотри! Почему у слона пять ног?» — Кантор понял, что еще мгновение, и он кого-нибудь убьет. Или свернет шею этой чокнутой девице, или оторвет озабоченному слону его пятую ногу к едреным демонам, или пристрелит Мафея, чтобы не ржал, как слон… то есть конь… когда тут чья-то бабушка готовится хлопнуться в обморок…

Он крепко обхватил девушку за талию и решительно снял с ограды.

— Лола, перестань кричать, это некрасиво. Все, хватит, слона мы посмотрели, теперь пойдем есть мороженое.

— А почему у него пять ног? — не унималась та, ежесекундно оглядываясь на чудо природы, пока Кантор тащил ее за руку прочь от вольера.

— Это не нога, — охотно пояснил Мафей, покатываясь со смеху.

— А что это?

Просвещенный юноша охотно и без смущения объяснил, что это, в исключительно приличных научных терминах.

— А что это значит?

Кантор вздохнул, отвесил зоологу символический подзатыльник и перевел:

— Это такая специальная штука, чтобы ходить замуж. Кстати, ты обещала мне рассказать, помнишь?

— Ой! Да! У Артуро тоже есть такая штука, только маленькая! — Лола тут же забыла про злополучного слона и все с той же детской непосредственностью выложила историю, от которой у Кантора возникло непреодолимое желание все-таки прикончить мерзавца.

Судя по всему, Артуро позарился на особнячок, который можно было либо выгодно продать, либо с не меньшей выгодой превратить в отель для отдыхающих. Пользуясь умственной отсталостью владелицы, он самым пошлейшим образом заморочил ребенку голову и официально зарегистрировал брак. Даже супружеским долгом не побрезговал, скотина, хотя мог бы и так обойтись. Однако выгодное дельце у придурка сорвалось. Придурок и есть, как еще назвать человека, если жизнь его ничему не учит и он повторяет те же ошибки, за которые уже доводилось расплачиваться? Вместо того чтобы тихо и полюбовно со всеми договориться, найти вариант, который всех бы устраивал, Артуро начал качать права и по-хозяйски распоряжаться имуществом супруги. Наличие опекуна он нагло проигнорировал, за что и поплатился. Вопреки его убеждению девяностолетний дедушка вовсе не собирался ни передавать законному супругу права опеки, ни умирать от старости в ближайшее время. Напротив, дедушка очень рассердился, явился лично познакомиться с «наследничком», долго и сильно кричал, а потом супруг несчастной Лолы куда-то бесследно исчез.

— И хорошо, что исчез, — заметил Кантор, выслушав историю до конца и отвлекшись от размышлений, что имела в виду Лола под «маленьким» — вообще или в сравнении со слоном? — Он был плохой.

— Я знаю, — без малейшего сожаления согласилась девушка.

— Зачем же ты тогда вышла за него замуж?

— Так было надо.

— Зачем?

— Чтобы пришел ты, — просто пояснила Лола и, прежде чем собеседники успели осмыслить ее слова и попросить объяснений, вдруг завизжала на всю улицу, тыча пальцем куда-то через дорогу: — Ой, вон там, вон там продается кукла в синем платьице! В той лавке!

— Хорошо, — обреченно кивнул Кантор, уже автоматически выдергивая красавицу из очередной лужи, которую она попыталась измерить. — Сейчас мы пойдем и купим тебе куклу. Мафей, я тебя умоляю, смотайся в этот приют и проверь, не прибыл ли дедушка. Я этого долго не вынесу.

— А назад как? Ориентиры взять? Тут, посреди улицы, не очень удобно…

— А назад пешком! Тут идти всего ничего! Мы купим куклу и будем не торопясь двигаться вперед до ближайшей кондитерской. Догонишь.

Занятый наблюдением за ногами спутницы, постоянно норовившими сунуться в лужу, а также насущным вопросом, подают ли в этой «ближайшей кондитерской» спиртное для успокоения нервных кабальеро, Кантор даже не заметил вывеску «Эликсиры доньи Исидоры», мимо которой они прошли.

— А теперь мы собираемся кинуть его в шляпу, — сказал Снорк.