Она составила список вероятных подозреваемых – всего двенадцать человек, из них большинство имели преступное прошлое. По совершенно очевидным причинам номером один в этом списке числился Глен Гор. Его видели с Дебби в ту ночь, когда она была убита. Они много лет знали друг друга, так что он мог попасть в ее квартиру без применения силы. В его послужном списке несколько актов насилия против женщин. Это он указал пальцем на Рона.

Почему же полицейские не заинтересовались Гором? Чем дальше Ким углублялась в полицейские отчеты и ход самого суда, тем больше убеждалась, что протесты Рона весьма обоснованны.

Подобно Лесли Делк, она навещала его в блоке H неоднократно и каждый раз ехала туда со смесью любопытства и страха. Никогда еще ей не доводилось видеть столь стремительно стареющего заключенного. Его темно-каштановые волосы с каждым разом все сильнее покрывала седина, а ведь ему не было еще и сорока. Он стал настолько бледен и прозрачен, что походил на привидение – в немалой степени из-за отсутствия солнечного света. Одежда его была грязна и висела на нем, как на вешалке. Взгляд – либо пустой, либо беспокойный.

В значительной мере ее работа состояла в том, чтобы определить, есть ли у клиента проблемы психического свойства, и постараться не только организовать для него надлежащее лечение, но и найти эксперта-свидетеля. Ей было очевидно, как было это очевидно даже непрофессионалу, что Рон душевно болен и невыносимо страдает из-за своего положения. Она была возмущена принципиальным нежеланием Департамента исправительных учреждений допускать перевод осужденных-смертников в СМБ и так же, как доктор Фостер, боролась с этой политикой годами.

Ким разыскала и просмотрела видеозапись второй проверки Рона на полиграфе в 1983 году. Хотя в то время ему уже поставили диагноз «депрессия, биполярное расстройство и, возможно, шизофрения», речь его была вполне связной, он контролировал свое поведение и мог произвести впечатление нормального человека. Но девять лет спустя в нем не осталось ничего нормального. Он страдал маниями, утратил всякую связь с реальностью, был одержим навязчивыми идеями, среди которых превалировали Рики Джо Симмонс, религия, лжесвидетели, выступавшие на его процессе, нехватка денег, Дебби Картер, система правосудия, его музыка, иск, который он когда-нибудь предъявит штату Оклахома, его бейсбольная карьера, учиненная над ним несправедливость и издевательства, которым он подвергался.

Ким беседовала со служащими тюрьмы, и они рассказали ей, что он способен целый день исходить криком, а потом она сама стала в некотором роде свидетельницей подобного приступа. В силу особенностей конструкции блока H через вентиляционную вытяжку дамского туалета было слышно все, что происходило в юго-западном крыле, где помещался Рон. Направляясь в туалет, Ким услышала его безумные завывания и была потрясена.

Они настолько испугали ее, что, работая в паре с Лесли, она еще решительнее стала требовать от тюремного руководства предоставить Рону возможность лечиться. Вдвоем они старались добиться для него перевода в СМБ в виде исключения или отправки в Восточную больницу на обследование.

Все их усилия оказались тщетными.

В июне 1992 года Лесли Делк в порядке послесудебной защиты осужденного подала ходатайство о назначении в окружном суде Понтотока слушаний по вопросу о дееспособности ее клиента. Билл Питерсон заявил протест, и суд в удовлетворении ходатайства отказал.

Отказ был немедленно опротестован в Апелляционном уголовном суде, но и им был поддержан.

В июле Ким подала детально обоснованное ходатайство о судебной защите после обвинения, основывавшееся главным образом на обширной документации, подтверждающей, что Рон является душевнобольным, и на основании которой она просила, чтобы суд признал его недееспособным. Через два месяца ходатайство о судебной защите после обвинения было отклонено, и Лесли снова апеллировала в вышестоящий, Оклахомский апелляционный уголовный суд.

Как и следовало ожидать, она снова проиграла. Следующим шагом было обычное и безнадежное обращение в Верховный суд США. Через год он прислал небрежный отказ. Были составлены все прочие рутинные ходатайства и получены рутинные ответы на них, и, когда все средства правовой защиты были исчерпаны, казнь Рона Уильямсона была назначена Апелляционным уголовным судом на 27 сентября 1994 года.

Он просидел в блоке смертников шесть лет и четыре месяца.

Проведя два года на свободе, Грег Уилхойт снова был приведен в зал суда, чтобы еще раз предстать в качестве обвиняемого по делу об убийстве своей жены.

Покинув Макалестер, он обосновался в Талсе и пытался вернуться к более-менее нормальной жизни. Это было нелегко. Тяжкие испытания оставили грубые шрамы на его эмоциональном и психическом состоянии. Его дочери, которым теперь было восемь и девять лет, воспитывались в его отсутствие друзьями по приходу – двумя школьными учителями, и жизнь их была вполне упорядоченной. Родители и сестры, как всегда, оказывали ему большую поддержку.

Новое рассмотрение его дела привлекло определенное внимание. Его адвокат Джордж Бриггс к тому времени благополучно скончался, хотя до того у него успели отобрать лицензию на профессиональную деятельность. Несколько известных адвокатов по уголовным делам обращались к Грегу с предложением представлять его интересы. Фото- и телекамеры привлекают адвокатов, как свет мотыльков, Грега даже забавлял их столь живой интерес к его делу.

Но выбор для него труда не составил. Ставший его другом Марк Барретт добился освобождения под залог, и Грег не сомневался, что теперь он сможет выиграть для него свободу.

Во время первого суда самыми пагубными оказались показания двух свидетелей обвинения – экспертов по прикусу. Оба заявили, что след от укуса на груди Кэти Уилхойт был оставлен зубами ее живущего отдельно мужа. Семья Уилхойтов обратилась к ведущему специалисту в этой области доктору Томасу Крауссу из Канзаса. Доктор Краусс был ошеломлен явным несоответствием отпечатка зубов Грега той ране, которая имелась на груди жертвы.

Марк Барретт не поленился послать этот отпечаток одиннадцати другим самым известным в стране экспертам, большинство которых обычно выступали на стороне обвинения. В их числе был главный консультант ФБР по отпечаткам зубов и эксперт, выступавший против Теда Банди. Заключение было единодушным – все двенадцать специалистов подтвердили, что Грег Уилхойт должен быть исключен из числа подозреваемых. Между отпечатками не было даже отдаленного сходства.

На слушаниях по уликам один из экспертов защиты указал на двадцать главных различий между прикусом Грега и отпечатком, оставленным на груди Кэти, и заявил, что даже одного из них достаточно, чтобы безоговорочно снять обвинение с Грега.

Но прокурор продолжал оказывать давление, настаивая на суде, и суд состоялся, сразу же превратившись в чистый фарс. Марк Барретт успешно заявил отвод экспертам, выставленным обвинением, потом легко доказал некомпетентность их специалиста по анализу ДНК.

После того как обвинение закончило представление доказательств, он выдвинул хорошо обоснованное ходатайство об исключении улик, представленных штатом, и предложил присяжным снять обвинение с Грега. Судья объявил перерыв, и все отправились обедать. Когда по возвращении суда жюри снова заняло места в своей ложе, судья – редчайший случай! – объявил, что дело закрывается за отсутствием состава преступления.