Рольф проскочил мимо Стриги и направился к самой последней камере в конце коридора. Схватил засов, с грохотом отодвинул его в сторону, распахнул пинком ноги дверь и вошел внутрь. Уитли зашла в камеру сразу за Рольфом, и ее глаза радостно заблестели, когда она увидела прикованную к дальней стене безжизненно обвисшую Гретхен. Уитли бросилась к рыжеволосой подруге, обняла ее.

– Ах, Гретхен, бедная моя! – Уитли взглянула на Рольфа и Стригу. – Снимите с нее эти цепи, пожалуйста.

Стрига подошел, в две секунды отпер наручники. На противоположной стене висел еще один узник – мужчина.

Уитли приняла на руки упавшую со стены Гретхен. Рольф направился к узнику-мужчине, а в дверном проеме камеры появился лорд Конрад – он в основном закончил трансформироваться в человека, только в лице у него все еще оставалось что-то лошадиное. Войдя в камеру, он низко поклонился Уитли.

Уитли увидела, как Рольф, ухватив узника-мужчину за волосы, одной рукой осторожно приподнимает ему голову, держа в другой руке кинжал.

Нет, это был не Волк. Это был капитан Харкер, друг Дрю. Харкер что-то бормотал, пытаясь разлепить свои опухшие, окруженные синяками глаза. Рольф обернулся, словно ожидая объяснений.

– Если ты ищешь Волка, он не здесь, – всхрапнув, сказал Конрад. – Ванкаскан держит его в тронном зале. Остальных тоже. Один Бренн знает, осталось ли у нас время спасти хотя бы кого-нибудь из них! Это дьявол, миледи, вы такого себе и представить не можете!

Уитли крепче обняла Гретхен, а Стрига немедленно занялся освобождением Харкера от его пут.

– А мы попробуем, – сказала Уитли, продолжая поддерживать Гретхен, а та медленно открыла глаза. – Ведите нас к Дрю.

– Берегись!

Услышав предупреждающий крик лорда-медведя, солдаты на стене нырнули в укрытие, двое городских стражей попытались спрятаться за высокой каменной стенкой парапета. Увы, укрытие они выбрали неудачно – выброшенный катапультой бойцов из Омира камень ударил именно в это место, разрушил стенку, скинул стражей вниз, на Высокий квартал. Щебень засыпал пешеходную дорожку на вершине парапетной башни, она зашаталась под ногами – один солдат, которому не повезло, не удержал равновесия и рухнул наружу, прямо под ноги толпы диких омирских солдат – их ятаганы в несколько секунд покончили с несчастным.

Герцог Берган бежал вдоль стены, рыча, размахивая своим боевым топориком. Но пришедшие с востока солдаты лорда-пса все чаще находили в стене выбоины, о которые можно было опереться ногами, а их катапульты продолжали крушить башню.

Берган осмотрел стену, с тревогой отметил появившиеся в ней от выстрелов катапульт бреши. Солдаты из Омира уже шли на приступ с походными лестницами и абордажными крюками – Берган подумал, что пытаться отразить этот натиск – все равно что тушить лесной пожар с одним прохудившимся ведром.

Высокий квартал в буквальном смысле пылал, горожане пытались сбить охватившее улицы пламя. Берган мысленно поблагодарил Бренна за посланный им дождь – это было единственное, что могло сыграть им на руку в эту ужасную ночь. Капитан Фрай оказался не готов к той ярости, с какой атаковали солдаты Львиной гвардии: на защитников города обрушивался град камней, стрел, горшков с горящей смолой. Этот штурм был последим шансом для Льва, буквально все было поставлено на карту.

– Манфред! Оставайся где стоишь!

Берган видел, что лорд-олень оказался отрезанным от своей личной охраны – четверых солдат в блестящих стальных доспехах с нарисованной на нагрудной броне парой оленьих рогов. Это были последние из оставшихся в Хайклиффе бойцов из Бейрбонса. Удачно посланный булыжник разрушил часть стены между ними и их лордом. По обломкам стены уже карабкались вверх легковооруженные солдаты из Омира, спеша занять позицию между лордом-оленем и его защитниками. Четыре рыцаря-охранника бросились на врагов, круша их и размахивая своими мечами – после каждого удара отлетала прочь чья-то рука или нога, – но так и не могли пробиться к Манфреду.

Манфред повернулся лицом к четырем бойцам на развалинах того, что осталось от ворот Кингсгейт. Внизу солдаты союзников пытались сдержать рвущихся сквозь разбитые ворота врагов – те неудержимой волной наваливались на защитников города. Берган понял, что удержать городскую стену не удастся, и спрыгнул вниз, в Высокий квартал.

Следом за ним спрыгнули трое солдат из Брекенхольма. Они не были личными телохранителями герцога, как четверо рыцарей Манфреда, но тем не менее готовы были отдать за Бергана свою жизнь

Трансформируясь на ходу, лорд-медведь бросился к воротам. Здесь образовалась пробка – толпа нападавших застряла в проеме ворот словно ощетинившийся копьями куст, защитники города слегка отошли назад. Берган увидел двухколесную телегу с сеном, которую отпихнули в сторону с дороги. Герцог бросил свой тяжеленный топорик первому попавшемуся солдату – бедный парень прогнулся под его тяжестью, – схватил телегу, поднял на уровень своей груди, а затем и над головой. Страшно зарычав, он швырнул телегу в нападавших врагов.

Омирские солдаты повалились под обломками сминавшей их тяжести, словно кегли. Берган забрал у солдата свой топорик и обрушил его на остатки деревянного днища телеги. Топорик, когти, клыки Медведя перемалывали врагов в кровавую кашу. Защищавшие город солдаты ринулись вперед, отвоевывая пространство – одни использовали остатки телеги как баррикаду, другие таранили врагов всем, чем попало: в ход пошли обломки досок, бочонки, ящики, даже сорванные с домов двери.

– Ко мне! – прорычал Медведь своим воодушевившимся солдатам. Боевой порыв нападавших был сломлен, и теперь защитники Хайклиффа косили врагов одного за другим. Берган еще раз взглянул, как разворачиваются события, и полез вверх по развалинам караульной сторожки. Он увидел, как мелькнули в воздухе рога, разрывая грудь одного из нападавших, – это вступил в бой Манфред. Тело убитого врага повалилось на землю словно тряпичная кукла, но его место тут же занял следующий.

Берган перескочил через обломки, затоптал подвернувшегося под ноги омирского солдата и бросился дальше.

Медведь не обращал внимания на ятаганы и стрелы, у него была одна цель – пробиться на помощь своему раненому другу. Ведущая наверх лестница была засыпана обломками, поэтому медведю буквально приходилось продираться по ней – только искры летели, когда он задевал за камни своими доспехами или топориком, который по-прежнему держал в руке. Берган достиг вершины башни очень вовремя – Манфред держался из последних сил.

Доспехи Манфреда были разодраны в клочья, удары ятаганов рассекли кожаные ленты, превратив их в лоскуты. Тело лорда-оленя было покрыто ранами – и старыми, и новыми. Один рог обломился и лежал на земле, левая рука Манфреда безжизненно болталась. Оружие у нападавших не было серебряным, но слишком уж много их было, врагов. Увидев Медведя, омирские солдаты перекинулись на него – Олень стоял, пошатываясь на своих ослабевших ногах.

Берган ринулся вперед, заслонил спиной своего брата-верлорда, повернулся лицом к врагам, встал, вращая в воздухе огромным боевым топором с блестящим, острым как бритва лезвием. Омирские солдаты как один попятились назад.