очень драматично. Я несколько раз отдавала ему кольцо, или же он забирал его. Такие наши разрывы продолжались когда–то день, когда–то мы мирились в тот же вечер, а иногда я не успевала дойти до дома, а он объезжал свой квартал, возвращался и говорил: «Постой». И мы сидели на крыльце и плакали. Иногда моя мама подходила к двери два–три раза, стучала по стеклу и звала меня. И я отвечала: «Сейчас. Минутку» — и думала: «Я не могу уйти», потому что нам обоим было очень плохо, и мы должны были расстаться, но мы не хотели порывать, ведь мы все еще были друзьями. Знаете, я, наверное, больше времени проводила с его родителями, чем он сам. Когда он уезжал из города, я приходила и оставалась с ними, и тысячу раз я проводила ночь в их доме, спала в его кровати, пока его не было. Мы с миссис Пресли вместе готовили, и ели, и гуляли. Мы выезжали из центра города и как бы «паслись» вдвоем. И как будто утешали друг друга».

Все его мысли все больше принадлежали тому, что еще не случилось, — тому, что, как говорили ему Боб Нил и мистер Филлипс, должно было произойти, тому, что, по обещаниям Полковника Паркера, должно было осуществиться таким удивительным образом, что Элвис не мог себе и представить. Он рассказывал Дикси о Полковнике, хотя она не была уверена, что понимает. Он беседовал с Бобом о том, каким образом Полковник сможет помочь им. Он постоянно рассказывал своим родителям о Полковнике Паркере, который сделал невероятное, помогая устраивать последние гастроли во Флориде. Он продолжал рассказывать им о Полковнике Паркере, говорил Верном, «все время упоминая о том, какого великого человека он встретил, какого редкостного ума этот человек и т. д. Глэдис и я предупреждали Элвиса и говорили, что, по сути, мы ничего не знаем о нем, в конце концов, у него был контракт с Бобом Нилом». Боб будет упомянут в любом новом соглашении, уверял Элвис. Речь о том, с чем Боб не мог справиться в одиночку. И Боб знал это не хуже других. У Боба не было тех связей, которыми обладал Полковник Паркер. У Полковника были друзья в самых высших сферах. Полковник имел дела с Голливудом.

Элвис так страстно желал осуществления своей мечты, как ничего другого в своей жизни. И он собирался добиться этого так же целеустремленно. Глэдис больше не хотела слышать о том, что этот Полковник мог сделать для них. Она просто ужасно боялась за своего сына, тогда как Вернон реагировал в своей особенной манере. Он гордился своим сыном, а любому малознакомому человеку он демонстрировал туповатую гордость человека, выигравшего в лотерею. Но при этом для тех, кто лучше знал этого красивого человека с его мягкой манерой говорить, часто до угрюмости уходящего в себя, он казался все более неуверенным в себе, все более растерянным.

Оба родителя Элвиса были одинаково привязаны к Дикси. «Я думаю, многое из того, что происходило, было связано с нежеланием Мистера и миссис Пресли принимать тот образ жизни, в который все больше втягивался Элвис. Они больше не могли контролировать его. Это было ужасное чувство». При всем при этом отец знал, что то, что говорил Элвис, возможно, имело смысл. Ему нравился Боб, с ним было здорово, с Бобом можно было поговорить — и он, как и прежде, говорил Элвису, что ничего не знает о Полковнике Паркере. Но, похоже, скоро у них появится возможность познакомиться с этим человеком гораздо ближе, потому что Паркер, не переставая, звонил и посылал Элвису телеграммы, видимо, ничуть не заботясь о счетах за эти далекие переговоры. Боб начинал видеть, что то, что говорил Элвису Полковник, возможно, было правдой: Мемфис был недостаточно большим городом, компания «Сан Рекордз» не имела своего рода национального распространения и не выплачивала таких гонораров, как большие компании. И Боб это понимал. Марион Кейскер обнаружила, что произошла очень большая перемена в манере обращения старшего Пресли с Сэмом. «Я вдруг поняла, что мистер Пресли почувствовал, что «Сан Рекордз» зависит от Элвиса, и никак не наоборот. Однажды до моего слуха долетели его слова: «Знаете, эта студия будет ничем без моего мальчика». Сомневаюсь, чтобы он говорил это Сэму, но тогда я подумала: «Да… Так оно и есть». Вся картина менялась».

А пока Боб рассматривал предложения, или по крайней мере запросы, которые приходили почти каждую неделю от всех крупных и самостоятельных фирм, с которыми у него был установлен контакт. По словам Нила, «Сэм дал понять, что не против того, чтобы обсудить с ними продажу контракта Элвиса, если сумма его устроит», и пока Нил прояснял то, что он не являлся представителем компании звукозаписи, а был всего лишь посредником, большинство предложений проходило через его руки. Сэм всегда либо отказывал Бобу с Элвисом, либо поднимал стоимость контракта настолько, что был уверен, что им откажут. Однажды глава «Коламбии» Митч Миллер, которого расхваливал и рекламировал Билл Рэндл, кливлендский диск–жокей, разыскал Нила по телефону в одном техасском мотеле. «Он сказал: «Сколько вы хотите?» Я ответил, что подумаю, и позвонил Сэму. Насколько я помню, Сэм попросил тогда около восемнадцати тысяч долларов. Я перезвонил Митчу, и он ответил: «Забудь об этом. Никто не стоит таких денег». Фрэнк Уокер, президент MGM, услышав от брата Сэма Джада, что контракт Элвиса продается, послал Сэму 8 июня телеграмму, и Сэм отказал им, несмотря на то, что они предложили сумму, названную Джадом. Capitol, Mercury, Chess, Atlantic, Randy Wood’s Dot Lable (фирма, имеющая на тот момент огромный успех благодаря своему последнему открытию — Пэту Буну) — все они проявляли самый активный интерес к покупке контракта юного дарования: волнение чувствовалось во всей шоу–индустрии.

Боб сообщил о некоторых из этих предложений Элвису, некоторые пока оставил в тайне. Он не хотел обрушивать на него такое количество потенциальных возможностей, так как после нескольких лет в бизнесе он прекрасно знал, что большинство из них превратятся в ничто. Но Элвису и так было ясно, что что–то происходит: вокруг никогда без причины не бывает столько важных людей, говорящих о тебе. Никто не хочет запрыгнуть в фургон, если фургон никуда не едет. Боб был уверен, что все они положительно настроены по отношению к творчеству Пресли. В выпуске журнала «Биллборд» от 16 июля говорилось, что песня «Baby, Let's Play House» занимала пятнадцатое место в музыкальных рейтингах исполнителей в стиле кантри и вестерн. Летнее издание «Кантри Сонг