Я горько усмехнулся и добавил:

— Когда работа спорится и есть желание творить, то годы летят — как мгновения. А когда тщательно выстроенные планы рушатся один за другим, то каждый день превращается в каторгу. Особенно, если ты живешь в теле дряхлого старика, которое само по себе похоже на тюрьму.

— Хого старался не тратить силы понапрасну, — кивнул контролер. — Поэтому переселение проводил, лишь когда возможности старого тела исчерпывались полностью. Для человеческой души это — нелегкое испытание, особенно если это чистая душа, уставшая от разочарований и многолетней борьбы.

— Но все же сил у него оставалось достаточно, чтобы продолжать войну. Открытых конфликтов изоморфы по-прежнему избегали, а когда стало ясно, что сборщики вычисляют их с помощью улишшей, «барьерники» рискнули разорвать все связи, чтобы их нельзя было отыскать. По крайней мере не всех сразу.

— И все же они не сидели сложа руки, — заметил Шэд. — Те, кто сумел выжить, придумали другой способ остановить собирателей.

Я покосился на погасший куб.

— Вот эти штуки?

— Да. Наблюдатель допустил ошибку, посвятив «барьерников» во многие тайны изнанки. К тому моменту, когда случился конфликт, изоморфы чувствовали себя на этом слое реальности вполне уверенно. Поэтому, как только стало ясно, что пощады не будет, они создали и установили по всему Ирнеллу вот эти устройства.

— Это они разрывают связь изнанки с реальным миром? — настороженно уточнил я.

— Не разрывают. Скорее, раздвигают их, как распорками. Чем дальше изнанка, тем сложнее нам перейти оттуда в мир живых. Поэтому «распорки» устанавливали до тех пор, пока связь между слоями реальности не стала совсем призрачной. И пока на Ирнелле почти не осталось мест, через которые мы можем сюда проникнуть.

— Но ты же говорил, что это опасно…

— Сборщики душ, вселившиеся в человеческие тела, еще опаснее, — возразил контролер. — Правила были придуманы не зря. Могущественная сущность вроде меня настолько тяжела для этого слоя мироздания, что одним своим присутствием способна ее повредить. Когда же таких сущностей сразу четыре…

— А наблюдатель что, об этом не подозревал?

— Он посчитал, что внутри человеческого тела угроза будет незначительной. «Барьерники», разумеется, об этом не знали. Скорее всего, они и не понятия не имели, что эксперимент по вселению все-таки закончился успехом. Все, чего они хотели добиться, это не допустить обезумевших собирателей в мир живых. Однако к тому моменту, как был запущен последний прибор, они уже оказались здесь. Внутри простых человеческих тел. И аппараты «барьерников» не изгнали, а всего лишь заперли эту четверку, превратив из богов в самых обычных узников. При этом вскоре выяснилось, что украденное тело долго не живет, поэтому каждые двадцать-тридцать лет собирателям требовалась замена. Ну а поскольку в человеческом облике читать чужие души сборщикам стало труднее, их силы уменьшились, а некоторые способности вообще пропали, то поймать изоморфов стало еще сложнее, в конце концов им пришлось действовать чужими руками, подключив к поискам Ковен.

— Только теперь изоморфы им понадобились еще и для того, чтобы освободиться из плена, — помрачнел я, когда Шэл умолк. — После чего с самого верха была развернута массированная пропаганда, где «барьерников» объявили исчадиями ада, а многое из того, что они создали, происками лукавого.

— Что-то вроде того. После этого на твоих коллег начали облаву с двух сторон. Тех, кого брали живыми, собиратели допрашивали лично, ища в памяти узников новые имена, лица и места, где прячутся уцелевшие изоморфы. Улишши, разумеется, защищали хозяев до последнего. Сборщики, в свою очередь, старались их не убивать, чтобы не получить дефектное тело, поэтому даже чтение душ не всегда приносило удачу. Только поэтому многим изоморфам удалось остаться неузнанными. И ни один из них не выжил во время попыток использовать их в качестве доноров. Правда, цена за это была уплачена огромная. «Барьерники» умирали, чтобы не попасть в руки карателей. При малейшей опасности они уходили на изнанку, спасая улишшей и собственные воспоминания, а вместе с ними — друзей и коллег. А пока Хого гонялся за призраками, оставшиеся в живых изоморфы лихорадочно работали над созданием приборов. И когда их установка была завершена, сборщики действительно оказались в ловушке, полностью утратив возможность переходить с изнанки в реальный мир и обратно.

Я прикусил губу.

— Зато потребность в наших телах возросла еще больше. Только теперь к чисто академическому интересу добавился еще и шкурный.

— Именно. Изоморфов в принципе было не так уж много, и большинство из вас к тому времени успели истребить. Поэтому вскоре сборщики переключили внимание на обычных людей. Особенно на людей с чистыми душами, тела которых, как они уже знали, более стойко реагируют на вселение. При этом замены стали требоваться все чаще. Каждое новое тело отнимало у собирателей силы, восполнить которые было негде. Приборы, созданные изоморфами, душили их все сильнее, однако «барьерники» спрятали свои творения надежно. И все до одного привязали к одному и тому же источнику.

Я машинально поднял руку и сжал в кулаке висящую на груди на монету.

— Значит, их было несколько?

— Больше сотни. Но после того как приборы были установлены, источники из соображений безопасности уничтожили. Все, кроме этого. «Барьерники» все же надеялись, что однажды угроза от сборщиков исчезнет, и тогда приборы нужно будет отключить. Олерон Аввим стал последним, кто знал эту тайну. Но он, к сожалению, не имел преемника. Да и сборщики не дремали, периодически то появляясь в Ковене, вселяясь в кого-нибудь из приближенных сильных мира сего, то занимая тело какого-нибудь не слишком высокого, но имеющего нужные связи чиновника или мага. Они как пауки на протяжении многих лет плели каждый свой узелок на очередном участке паутины. Потом перебирались на другое место, не теряя связи со старым, и все начинали заново, считая, что именно в этом и заключается их работа. Таким образом они отслеживали и контролировали все страны, включая не только Альянс, но и немаленькие северные территории. Они контролировали Ковен. Гильдии. Умело подбирали ключики к человеческим душам, получая через верных людей все, что им было нужно. Хого — в Сиуле, твой «друг» Орли в Архаде… Угадай, от кого в свое время магистр Ной получил подсказку относительно монеты? И кто время от времени отбирал по всей стране талантливых артефакторов, чтобы передать им старые знания в надежде, что кто-то сумеет ими воспользоваться? Отступники ведь не рождались сами по себе. За ними всегда стояли те, кому это нужно. Да что говорить… через Ковен сборщикам подчинялся даже Орден. Ну а если им удавалось найти такое место, как это, то приборы уничтожали. Как ту самую башню, в которой ты только начинал свой путь в качестве изоморфа.

— Как они туда проникли? Ты же говорил, что не можешь увидеть это место, — нахмурился я.

Шэд кивнул.

— И они не могли. Но такое серьезное вмешательство в структуру мира не могло не оставить следов. Приборы буквально раздирают барьер, создавая пустое пространство между слоями и отдаляя их от изнанки. Превращая это место в дополнительный слой, куда без специального приглашения собирателям нет ходу.