«В ночь смерти он был крупнее обычного, – так начинает рассказ Никопулос. – В зависимости от того, когда Пресли удавалось опорожнить кишечник, охват его талии колебался от значительного до огромного. Порой казалось, что между выступлениями он набирал или терял до 10 кг. В ту ночь он как будто пытался избавиться от своей кишки. Он все тужился и тужился». Как поступают все, кого мучает запор. Термин – опыт [или метод повышения внутреннего давления] Вальсальвы. Пусть его представит сам Антонио Вальсальва – в описании 1704 года. «Если после глубокого вдоха закрывается голосовая щель и развивается напряженное и продолжительное усилие на выдохе, то внутреннее давление может расти, затрагивая область сердца и сосудов груди в такой мере, что ток крови в этих сосудах временно приостанавливается». Спустя мгновение частота сердечных сокращений и уровень артериального давления резко повышаются, поскольку поток крови движется по суженому руслу с затруднением. Затем возникает то, что в одной научной статье определяется словами «последующий выплеск» – тело само прибегает к мерам быстрого реагирования, чтобы вернуться к нормальной скорости кровообращения.

Соматическая реакция на дикую «раскачку» основных показателей состояния организма[212] «по методу Вальсальвы» сбивает электрический ритм сердца. Последующая аритмия может оказаться фатальной. Такой исход особенно вероятен, если у человека слабое сердце, каким оно было у Элвиса Пресли. В заключении, составленном медиками по вскрытии его тела, в качестве основной причины смерти фигурирует именно фатальная аритмия. «Возможно, большинство врачей неотложной медицинской помощи сталкивались с трагическими случаями внезапной смерти в туалетной комнате», – пишет Б. А. Сикиров в работе «Неизбежны ли кардиоваскулярные нарушения при дефекации?»

В 1950 году группа врачей из университета Цинциннати экспериментировала – довольно, опрометчиво, на мой взгляд, с 50 пациентами, у половины из которых были сердечные заболевания. Медики вели мониторинг частоты сердечных сокращений, прося больных «сделать глубокий вдох, задержать дыхание и энергично поднатужиться, как если бы требовалось освободить кишечник». Никто не умер, хотя мог бы. В палатах для людей с коронарными нарушениями применение слабительного – обыденная практика.

Еще больший риск таит применение больничного судна. «Пресловутая частота внезапных и скоропостижных смертей пациентов во время пользования больничных судном служит поводом для постоянных комментариев в течение многих лет», – отмечают врачи из Цинциннати. Пресловутая в такой степени, что пора вводить в практику соответствующий термин: «смерть на больничном судне». В сравнении с позой на корточках или подобными ей, положение лежа на спине в данном случае ведет к обратным результатам. Приседание автоматически увеличивает внутреннее давление в области прямой кишки. Это напряжение равносильно натуживанию и выталкиванию наружу содержимого ректума. Как установил Сикиров в своем исследовании «Растягивающие силы при экскреции», задача упрощается благодаря расширению ректо-анального угла, что я трактовала бы как «ангельскую помощь»[213]. Положительный результат, мягко отмечает Сикиров, заключается в «плавном освобождении кишечника при минимальном напряжении».

Второй фактор, обусловливающий возможность неожиданной смерти при дефекации – легочная эмболия. Волна крови, возникающая при резком расслаблении после натуживания, способна сбивать и уносить с места сгустки в крупных сосудах. Попадая в легкие, тромб может застревать в них, создавая необратимую блокировку тока крови, или эмболию. В научном исследовании 1991 года установлено: за три года наблюдений в одной из больниц Колорадо 25 % смертей, вызванных легочной эмболией, «ассоциировались с дефекацией». Авторы этого исследования занялись проблемой, имеющей прямое отношение к пониманию особого значения позы на корточках или аналогичных ей, которое мы находим в работах Сикирова. Медики из упомянутой больницы утверждают, что приседание и обратный подъем в обычное положение чреваты риском тромбообразования и последующего отрыва тромбов в глубоких бедренных венах.

Пресли получал слабительные и клизмы почти ежедневно. «У меня с собой всегда было три-четыре упаковки Fleets», – говорит Никопулос, подразумевая торговую марку клизм, а также дни, когда он сопровождал Элвиса в турах. Выбрать время для процедуры было, по словам врача, «делом непростым и требующим умения сбалансировать многое». У Пресли бывало по два выступления в день, и Никопулос должен был так составлять расписание процедур, чтобы их последствия не проявились на сцене. То был период явного спада карьеры Пресли – эра здоровенного комбинезона и прямых бáчков. Его толстый кишечник раздувался настолько, что подпирал диафрагму, ослабляя дыхание и пение. В толстяке с непомерным обхватом талии и в одеянии из синтетики трудно было узнать того, кто некогда выступал в шоу Эда Салливана[214] и двигался настолько раскованно и с такой непринужденной сексуальностью, что продюсеры распорядились снимать его только от пояса и выше. Увы, со временем появилась иная причина поступать подобным образом. «Бывало так, – без всякой экзальтации говорит Никопулос, – что во время выступления он думал, будто „выпустил немного газа“. Но то были не газы. И Элвису приходилось уходить со сцены и менять одежду».

Те, кто бывал в Грейсленде[215] и заходил в ванную комнату, могли отметить для себя экстравагантность обстановки. Телевизор! Телефонные аппараты! Подрессоренное сиденье на унитазе! Однако «декорации» наводят и на мысль о том, как много времени проводил в этом помещении хозяин дома. «Иногда он задерживался там на полчаса, иногда на час, – вспоминает Никопулос. – И у него там было множество книг». Хронический запор – вот что предопределяло существование Пресли. Даже знаменитое мотто TCB – Taking Care of Business[216] – как будто отсылает к тому, что составляло обстановку его ванной комнаты. В TCB слышится многое: это и клятва на верность самому себе, и присяга на преданность братству, и обещание держать форму – телесную и ментальную. И что-от медитации. И еще – если верить откровенным высказываниям людей из его ближайшего окружения – «свобода от запора».