– Заткнись, блядь.

Глядящий смертью черный зрачок пистолетного ствола произвел на девицу впечатление. Она вмиг замолчала. Правда, для этого ей пришлось так прикусить нижнюю губу, что из уголков рта выбежали струйки крови. Разом наступившая тишина подействовала на Блэка отрезвляюще. Он сунул пистолет за пояс и, заметив подъехавший к остановке троллейбус, со всех ног бросился к нему. Он несся, расталкивая прохожих, и успел-таки вскочить на подножку троллейбуса до того, как закрылись его двери. Как следует отдышавшись и полностью овладев собой, через пару остановок Блэк вышел из троллейбуса.

Встреченный придурок с отбитыми мозгами, посмевший обозвать его бичом, невольно подсказал Блэку, что ему необходимо сменить образ. Трезво рассудив, диверсант пришел к выводу, что его внешний вид, который обыденно воспринимался в Дагестане и на автомобильной трассе по дороге в Москву, в самой Москве может спровоцировать драку, что и подтвердил последний случай. Да и само ощущение обладания огромной суммой заставило Блэка по-иному взглянуть на себя. Собственная брезентовая штормовка и заляпанные грязью кроссовки и джинсы вызвали у него отвращение, и, недолго думая, он завернул в попавшийся ему на пути универсальный магазин.

Охранник в униформе критически осмотрел невзрачного посетителя, но после того, как Блэк поинтересовался у него, где можно обменять доллары, переменил к нему свое отношение и без лишних слов указал дорогу к обменному пункту, расположенному на первом этаже универмага. Продавцам, как и девушке в кассе обменного пункта, которой Блэк протянул пятьсот долларов, доводилось обслуживать клиентов и в более экстравагантном виде. Поэтому, не выказав своего удивления, они помогли бедно одетому покупателю сменить его гардероб. Через полчаса Блэк вышел из универмага с двумя объемными пакетами в руках.

Не рискнув переодеться в примерочной универмага, он зашел в кафе «Макдоналдс», закрылся в свободной туалетной кабинке и уже там спокойно переоделся. Пока он переодевался, в туалетной комнате неоднократно сменились посетители. Поэтому, когда из запертой кабинки вместо вошедшего туда невзрачного мужчины в брезентовой штормовке и грязных кроссовках и джинсах вышел человек в дорогой импортной куртке из мягкой ткани, настоящих американских джинсах и осенних кожаных ботинках на толстой, но эластичной подошве из натурального каучука с воздушной подкачкой, это никого не удивило. Снятую с себя одежду и кроссовки Блэк запихнул в один из выданных ему в универмаге пакетов и забрал с собой, а порядком надоевший ему «дипломат» оставил возле унитаза.

Перемена одежды еще более подняла диверсанту настроение. Блэк не отказал себе в удовольствии с аппетитом поесть в «Макдоналдсе», потом отыскал парикмахерскую, где ему вымыли голову и по возможности уложили его коротко стриженные волосы. Пока миловидная девушка-парикмахер, вооружившись массажной щеткой, феном и ножницами, колдовала над его головой, Блэк, восседая в мягком кресле, размышлял над тем, с чего следует начать подготовку заказанной акции.

У запертой подъездной двери Евгению пришлось простоять более получаса, пока один из немногих проснувшихся жильцов, которому в субботнее утро понадобилось рано выйти из дома, впустил его в подъезд. Кудрявцев быстро взбежал на третий этаж, и, остановившись у знакомой двери, на которой он за время долгого вчерашнего ожидания изучил каждую царапину, нажал кнопку звонка. Он долго не отпускал звонок в расчете на то, что вернувшийся за полночь сторож может крепко спать и попросту не слышать звонка. Когда после продолжительной трели и настойчивого стука ему никто не открыл, Евгений понял, что надеялся напрасно. Напрасным оказался и неприятный утренний разговор с Леной, уставшей от его внезапных командировок и надеявшейся, что, хотя бы возвратившись в Москву, он будет уделять больше внимания семье. Евгений понимал, что упреки жены совершенно справедливы, но поступить иначе он не мог и все-таки уехал. И вот теперь выяснилось, что он ехал напрасно. Судя по всему, исчезнувший накануне Петрович не возвращался и не ночевал в своей квартире. Постояв еще около минуты возле запертой двери, Кудрявцев спустился во двор к своей машине. «Явиться бы сейчас к Лене с букетом цветов, обнять покрепче, и она бы все простила. А если поспешить, то можно выкроить и полчаса для любви, пока не проснется Ванька», – с теплой грустью подумал он, но, заведя машину, поехал не в Москву, а в районное отделение внутренних дел, где уже побывал накануне.

В райотделе вчерашний знакомый Кудрявцева старший лейтенант Мальков принимал дежурство. Увидев Евгения, он махнул ему рукой как старому другу и приветливо произнес:

– Опять ты? Соскучился?

– Снова заезжал к сторожу, – признался Евгений. – Он так и не появился. Подумал: может, тебе удалось о нем что-нибудь узнать?

В ответ Мальков снисходительно улыбнулся, потом, покопавшись в своем кармане, достал оттуда сложенную пополам бумажку и протянул ее Кудрявцеву:

– Адрес садового участка твоего сторожа. Там же название кооператива. Съезди, проверь. Может, он там грядки окучивает.

– Поздно уже грядки окучивать, – заметил проходящий мимо милицейский сержант, услышав последние слова Малькова.

– Ну, тогда морковку дергает! – предположил тот.

Тем временем Кудрявцев, прочитав и запомнив адрес, убрал бумажку в карман.

– Спасибо! – горячо поблагодарил он милицейского оперативника и, окрыленный новой надеждой, добавил: – Если он там, с меня причитается.

– Это уж само собой! – с улыбкой ответил Мальков, повысив голос, чтобы рванувшийся к дверям Кудрявцев услышал его слова.

Вычисляя путь диверсантов, Кудрявцев досконально изучил по картам окрестности Люберец, поэтому без труда разыскал садово-огородный кооператив. На участке, номер которого был записан на бумажке, какой-то человек в наброшенном на плечи черном ватнике сжигал собранные в кучу сухие ветки. К забору он стоял спиной, и Евгению пришлось его окликнуть:

– Степан Петрович?!

Человек обернулся и исподлобья удивленно посмотрел на Кудрявцева.

– Я, – наконец с достоинством ответил он. – А вот тебя я что-то не припомню.

У Евгения отлегло от сердца.

– Московский уголовный розыск, – представился он, достав документ прикрытия. – Степан Петрович, мне необходимо с вами поговорить. Разрешите войти?

Вновь наступила пауза, в течение которой сторож изучающе рассматривал своего гостя, и, очевидно, удовлетворившись осмотром, ответил:

– Входи, чего ж.

Узнав от Кудрявцева, для чего он понадобился, сторож утвердительно кивнул:

– Точно, в прошлое мое дежурство один мужик ставил джип в нашем гараже. Молодой, вроде тебя. Только ростом… пониже.

– В какое время он к вам приехал? – быстро спросил Кудрявцев, сгорая от нетерпения.

– Стемнело уже… А вот время не скажу, – сторож задумчиво почесал небритый подбородок. – Может, в десять, а может, и в одиннадцать… А забрал утром! Еще до семи часов. Я на рассвете-то задремал, а когда в семь проснулся, машины уже не было.