– В старину про таких говорили, что они из тех, кто может эскимосу холодильник продать, – констатировал Шишел. – Эскимосы – это...

Гай кивком показал, что знает, кто такие эскимосы. Историю Метрополии он в школе проходил.

– Конечно, – рассудительно заметил Шишел и свернул в направлении кладовки. Из нее он появился, неся на плече, словно горянка, кувшин с родниковой водой – основательных размеров ящик с объемистыми – «кинг сайз» – банками «Гиннесса». Карманы его были набиты пачками чипсов.

Банки эти он расставил на уже оккупированном раньше столике, а в ящик свалил порожнюю тару.

Гай с подозрением посмотрел на заполнившую столик продукцию «Гиннесса» и скептически наморщился: Шаленый явно переоценивал возможности своего собеседника в этом отношении.

Его собеседник понял его гримасу по-своему.

– Да, я тоже в свое время на мочу эту косо смотрел. Но вот как на Форде вместо питьевой воды нас «Хайникеном» отоварили, так... С тех пор, в общем, временами употребляю...

– Я бы на твоем месте, наоборот, в рот бы, наверное, больше не взял...-пожал плечами Стрелок и откупорил одну из выставленных на стол емкостей. – Но да бог с ним, с пивом. Ты мне про штуку эту лучше дальше давай – про Скрижаль, из-за которой ты... И про другую – про ту, что ты от моржа своего французского с его компанией выцыганить хочешь. Или это один фиг?

– Ну что ты?! – возмутился Шишел. – Вовсе не один! Амулет – это для связи, а Скрижаль... Скрижаль – эт-то совсем другое дело...

И Шишел как мог принялся объяснять Гаю, чем на самом деле оказалась Скрижаль.

В миру ее называли обычно Чертовым Камушком. Камушек этот – черный, странного вида кристалл, вправленный в темного металла перстень – принес длинной веренице сменявших друг друга владельцев величие, власть и удачу, которые с неизбежностью сменялись для них полным крахом – жизненным и политическим. А кончалось каждое явление Скрижали в миру либо ужасной смертью ее владельца, либо его исчезновением на веки вечные. Во всех случаях Камушек исчезал из поля зрения людей на десятилетия, чтобы затем снова объявиться на персте у самого неожиданного хозяина и натворить новых бед.

– И вот понимаешь, – продолжал свой рассказ Шишел, – всегда хозяином Скрижали оказывался кто-то из важных шишек Малой Колонии. И стоило такому фрукту подпасть под этого Камушка влияние, как начинал он городить хрен его знает что. У Камушка этого своя задача была – конец света предотвратить, который от науки выйти должен был. Вот он натравливал своих хозяев на яйце-головых. Пару раз чуть всю науку на Квесте эти типы под откос не пустили с его подачи. И все равно – все как один – собачьей, скажу я тебе, смертью поумирали... Причем заметь, всяк на свой манер...

– Но, насколько я знаю, – усмехнулся Гай, исподлобья поглядывая на Шишела, – ты все-таки составил исключение из такого печального правила...

– Должно быть, чином не вышел, – пожал плечами Ша-леный. Тоже слегка иронически. – А если по делу говорить, – пояснил он, – то смешная штука вышла: Камушек-то этот, он как бы и не из этого Космоса оказался... А из другого. Из того, что был раньше... До этого – нашего... И тот старый Космос как раз и погиб от чего-то такого...

От чего-то, что тогдашние ученые выдумали на свою голову. Ну, это, разумеется, если у них были головы... – Шиш ел ожесточенно почесал в затылке. – Эх, сюда бы Сэма... Сэма Бирмана... Был такой чудак, который тоже на этот Камушек завязан был... Он там и остался – в Малой Колонии, что на Квесте. Вот кто здорово в этих материях сек – так это он. Сэм бы в два счета объяснил всю эту хрень про смерть мироздания через дела всяких умников вроде него самого... Он это и сделал под самый занавес – когда мы уже окончательно лыжи навострили, времени было в самый обрез и пули уже без малого что уши нам не состригали...

– Э-э... – Гай тоже взлохматил пятерней свою короткую шевелюру. – Пиво мне, кажется, плохо подействовало на мозги. Что он там сделал – этот твой Сэм? Там – под пулями?

Шишел скептически покосился на стайку опустошенных банок. Похоже, что его собеседник был прав. Надо было начать с чего-то покрепче. «Беленькая», она мозги прочищает – в меру принятая... А проклятая моча только ум туманит. Но теперь поздно уж... Не хватало еще только «ерша» перед делом наглотаться.

– Да я же сказал, – разъяснил он ласково, – он мне... нам то есть, все в двух словах растолковал. Я так сроду не смог бы. Так вот: фокус-то весь в том и состоял, что эта штука проклятая, по сути дела, вхолостую работала. Всю дорогу... Только лет, этак, с десяток тысяч тому назад она Предтечам подвернулась – уж не знаю, где и как... И они ее для своих целей прикрутили – из нее навигационную систему Кораблика нашего смастерили. Он очень хорошо переваривает информацию о Космосе, этот Камушек. Там он теперь и пашет – на Корабле. Помогает бортовому мозгу таскать нас по всему Обитаемому Космосу, – Шаленый снова поскреб в затылке. – Точнее, уже не нас. Теперь их только... Отстал я...

Он залил горькую для себя мысль своим не самым любимым напитком. «Гиннесс» на Терранове сильно отличался от того, что подают в Метрополии. Горчил заметно сильнее. И это как-то извиняло его за то, что ему, как и любому другому пиву, было далеко до «Смирновской».

– Отстал... – повторил он и покривился. – Звучит так, словно речь идет о вагончике пригородного монорельса.

Да, спорить тут было не о чем. Проблемы у Шишела превосходили проблемы любого пассажира, отставшего от любого вида транспорта во Вселенной. Досадным было даже не то, что он потерял источник какого-никакого, но вполне его устраивавшего и разнообразного дохода. И даже не то, что кончились приключения, столь милые его душе, и началась унылая борьба за выживание.

Самым горьким и досадным было для него то, что он потерял друзей. Таких, которые были у него всего два раза в жизни – в далеком детстве, на берегах ласковой Колымы, и совсем недавно – на борту Корабля.

– И все-таки Корабль ушел от меня, – вздохнул Шишел. – Случилось все частью по дури моей, частью – по жадности... А частью по дурному стечению обстоятельств... На Чуре дело вышло... Жуткое, говорю тебе, место. – Шаленого слегка передернуло.

– Понимаешь, – тут он сделал неопределенный жест, описав зажатой в руке банкой замысловатую кривую, – это такая планетка, что... Одним словом, Седые Луны по сравнению с ней тебе курортом покажутся...

– Господи, как это вас занесло в этакие места?.. – поразился Гай.

Удивление его было вполне уместным – далекая и загадочная Цивилизация Чур только еще начинала восстанавливать связи с материнской цивилизацией Земли и с некоторыми из Тридцати Трех Миров. С самого начала освоения этой планеты первопроходцы, высадившиеся на ней, – беглецы из еще только рождавшейся в те времена Империи, – были полностью отрезаны от остального Человечества.

* * *

Это в конечном счете привело к возникновению одной из трех техномагических цивилизаций Обитаемого Космоса. Двумя другими были состоявшие – в отличие от Чура – в Федерации Джей и Шарада. Мир Чура прошел через эпоху своеобразного феодализма, создал громадный ядерный потенциал, готовясь дать отпор давно ожидаемой агрессии Империи, и обрушил всю его мощь на самого же себя В чем-то не сошлись между собой высшие руководители планеты. Теперь только еще начали таять великие снега ядерной зимы и на немногие, вновь становящиеся пригодными для жизни земли возвращались люди. Это были уже не те люди, что пришли на Чур на кораблях первых переселенцев.