Огромный красочный занавес раздвинулся, как морские воды перед Моисеем, и вот они на сцене, вот они на телевидении – Парсифаль и Сабина.

Сначала тихонько заплакала Дот, за нею Китти, а потом – Сабина. В этот раз она не думала о секрете фокуса, не вспоминала о том, что чувствовала тогда. Она плакала, потому что видела перед собой любимого человека в расцвете сил, видела человека, которого ей так не хватало. Плакала от счастья видеть его вновь, пускай хоть такого, двухмерного, величиной с ладонь. Как хорошо, что она снова увидела эту запись – теперь все выглядело совсем по-другому. Это был уже не магический трюк, а изощренное медленное танго. Он взял ее за руку, заставил лечь. Он приподнял ее ступни и прошелся пальцами по ее ногам – движением нежным и непристойным одновременно. Она лежала неподвижно, но не спала. Лежала неподвижно, потому что он совершал с ней своеобразный акт любви на публике, потому что он хотел, чтобы она оставалась недвижимой, а он вершил бы вокруг нее свой танец. Он поднял ее в воздух, удерживая на краешке стула. Магия фокуса казалась любовной магией. Он вознес Сабину к самым софитам, так что пальцы ее стоп почти касались цветных светофильтров. А потом с этой вершины он вернул ее вниз, опустил нежно, ласково и, когда все кончилось, поцеловал ее на глазах у всех зрителей национального телевидения, и, хотя все они в душе поняли, что произошло, никто не мог бы объяснить это словами. Неудивительно, что Джонни Карсон потом пригласил ее на ужин.

Карсон подошел к ним. Взял за руку Парсифаля.

– Грандиозно! – воскликнул он. – Просто грандиозно. С этим фокусом вы далеко пойдете.

– Если не уроню ее, – сказал Парсифаль. Он повернулся к женщине, наготу которой прикрывал лишь маленький лоскут красного шелка.

– И, конечно же, я надеюсь, что и вас мы еще будем иметь счастье лицезреть.

Все взгляды теперь были обращены на Сабину. Губы ее разомкнулись, но что именно она скажет, значения не имело. Все были околдованы ею и приняли бы от нее что угодно.

– Благодарю вас, мистер Карсон.

– Это все, – произнес Гай, когда Карсон лучезарно улыбнулся.

– Мы вернемся после рекламы, оставайтесь с нами! – сказал Карсон.

– Господи боже, – вздохнула Китти, впервые за этот день повеселевшая. – Как же я люблю это видео!

Го на четвереньках подполз к видеомагнитофону и нажал перемотку.

– Ox. – Дот вытерла рукавом слезы. – Наверное, Сабина была права, и перерыв пошел нам на пользу. Я как будто первый раз смотрела. – Она повернулась к невестке, у которой глаза тоже были на мокром месте: – Неужели он и вправду был таким? Неужели всегда был таким красивым?

– Всегда, сколько я его знала, – заверила Сабина со всей подпитанной воспоминаниями искренностью. – Богом клянусь!

– Когда-нибудь вы нам расскажете, как вы делали этот фокус, – мечтательно сказал Гай. В голосе его не было нетерпения. Он готов был ждать столько, сколько потребуется.

– Как знать… – ответила Сабина.

Всем полегчало. Что-то неуловимое, чего им раньше не хватало, теперь вернулось. Мальчики отправились делать уроки, женщины удалились на кухню – покурить и приготовить ужин. Сабина, устроившись за кухонным столом, принялась чертить поэтажный план своего дома – для начала. Здесь не требовалась особая точность, и масштаб она не соблюдала. Ни о Говарде Плейте, ни о недавнем переезде никто не упоминал. Обсуждали фокусы, говорили о том, где покупают такие костюмы, как тот, что был на Сабине во время шоу, и какой Джонни Карсон, наверное, приятный человек в жизни. Когда приехала Берти, ей лишь спустя полчаса сообщили о том, что ее комната теперь занята из-за вселения в дом Китти с мальчиками.

– Я ужасно виновата перед тобой, – сказала Китти сестре. – Все пошло наперекосяк перед самой твоей свадьбой! Конечно, мне следовало подождать.

Но утром я была сама не своя, ни о чем не думала, а потом возвращаться оказалось просто выше моих сил.

– Не в упрек тебе будь сказано, – заметила Берти, – но вы с Говардом никогда не ладили. – В знак того, что не сердится, она убрала с лица у Китти прядь волос и заправила ей за ухо. – Что бы там у вас ни произошло, нас с Хаасом это не касается. Не в том смысле, конечно, что нам все равно. Мы всячески желаем тебе счастья, но свадьбы нам это никак не испортит.

– Только это я и хотела узнать, – сказала Китти.

– А где все будут спать?

– Я знаю, ты думаешь, будто я твоего отъезда и не заметила, – сказала Дот. – Но, как я погляжу, комнату твою уже пытаются заграбастать.

Берти потупилась.

– В твоей комнате теперь Сабина, мальчики – в комнате Гая, а Китти на диване.

Из-за всех этих перемещений и явной нехватки спальных мест Сабина посчитала уместным поднять тему, обсуждать которую раньше она старательно избегала.

– А я в воскресенье улетаю домой, так что места побольше будет.

– Что? – переспросила Китти.

Положив карандаш, Сабина постаралась окинуть взглядом всех трех своих подруг.

– Должно же это было когда-нибудь произойти. Когда я прилетела сюда, я и не думала, что задержусь здесь так надолго. Вы все, наверное, никак не дождетесь, когда я наконец уберусь.

– Глупости какие, – пробормотала Берти.

– Свадьба в субботу, а в воскресенье я уеду. Ничего не поделаешь. Мне надо домой. Там и кролик, и ковры, и домом заняться надо. Не могу же я сюда переселиться.

– О переселении и речи нет, – сказала Дот. – Но ты же только-только приехала! Как можно уезжать, едва успев приехать!

Она постаралась произнести это шутливо, чтобы показать Сабине, что не воспринимает разговор об отъезде всерьез.

– Послушайте, – сказала Сабина. – Мне сорок один год. Вся моя жизнь – в Лос-Анджелесе. Дав мне возможность приехать сюда, вы меня спасли. После смерти Парсифаля я была в ужасной депрессии, но теперь, думаю, готова вернуться домой.

– Значит, про Парсифаля теперь можно забыть? – сказала Китти.

Взгляды всех в комнате обратились на нее. Сабина открыла рот и тут же закрыла – молча, как рыба. Сжала между пальцами ластик. Про Парсифаля теперь можно забыть?

Китти зажмурилась и мотнула головой.

– Прости меня! – прошептала она. – Сама не понимаю, как я это ляпнула. Просто я не хочу, чтобы ты уезжала. Нет, я не то хотела сказать, мы все хотим, чтобы ты осталась!

– Давай отложим этот разговор, – сказала Дот. Открыв буфет, она стала без всякой видимой цели перебирать банки. – У нас еще полно времени все это хорошенько обдумать.

– Я только хотела, чтобы вы знали, – проговорила Сабина внезапно севшим голосом.

Дот взяла ее за руку:

– Потом, потом поговорим.

– Сабина, – сказала Китти.

Сабина покачала головой: