Посланник хохотнул, спешился и, слегка припадая на одну ногу, направился ко мне. Через мгновение в мою ладонь лег холщовый мешочек.

С минуту я вглядывался в гостя и наконец покачал головой:

– Палмер… Выходит, ты сумел добраться до дома. Очень смело с твоей стороны вернуться сюда.

– Слово принцессы для меня закон.

Я взвесил в руке мешочек и отвернулся.

– Надеюсь, с ней все благополучно, – закинул я удочку, не решаясь напрямую спросить, как она справляется с потерей брата.

– Относительно. Слишком много на нее навалилось. Приходится и управлять страной, и готовиться к свадьбе, и по мере возможности ухаживать за отцом, братом… Думаю, ей очень тяжело, но она не подает виду.

Каждое слово Палмера обрушивалось на меня ударом молота.

Во-первых, Анника теперь у руля. Никогда не сомневался в ее способностях и сейчас лишний раз убедился в своей правоте.

Во-вторых, ее брат жив. Прикован к постели или даже при смерти, но жив. Как и король.

В-третьих… свадьба. Анника не скрывала, что выйдет за Николаса, однако мне казалось, это случится очень не скоро. А вдруг, когда наши дороги вновь пересекутся, она уже будет несвободна? От одной только мысли об этом сердце мучительно сжалось.

– Ничего удивительного, – произнес я вслух. – Анника не из тех, кто признает поражение.

Я развязал холщовый сверток. Внутри лежал флакончик с идеально подогнанной крышкой, сродни тем, в которых знатные дамы хранят духи или пудру. Предмет роскоши, не предназначенный для дальних странствий. Хрустальная огранка не позволяла разглядеть содержимое. Откупорив флакончик, я извлек тонкую полоску бумаги, на которой было выведено единственное слово.

Дарейн.

Под пергаментом обнаружился комок черной, насыщенной почвы.

Анника прислала мне частицу родного дома.

Из горла вырвался сдавленный всхлип, вогнавший меня в краску перед гонцом и притаившимися соратниками. Я жадно вдохнул аромат земли. От нее веяло чем-то поистине прекрасным: деревьями, полями… надеждой. Все они прорастали на столь благодатной почве.

Палмер пристально наблюдал за моей реакцией.

– Сэр, ответьте откровенно, вы желаете зла принцессе?

– Что? – Я поспешно вытер слезы тыльной стороной ладони.

– Вы намерены покушаться на ее жизнь? Если таковы ваши помыслы, готовьтесь к смерти. Однажды я подвел ее высочество, однако впредь такого не повторится.

Я горько усмехнулся:

– Мне почему-то казалось, ты на моей стороне.

Палмер обозрел окрестности и совершенно не удивился, заметив среди деревьев моих спутников.

– Отчасти так и есть. Если вы думаете разрешить сложившийся конфликт миром, можете смело рассчитывать на мою поддержку и помощь. Однако если вы хотя бы пальцем тронете принцессу, принца или короля… то обретете заклятого врага в моем лице.

– С меня довольно смертей. Я не желаю зла твоей принцессе и потому хочу предупредить: кто-то во дворце открыл на нее охоту.

Палмер вытаращил глаза:

– Кто именно?

– Некто, побывавший на Острове. Более мне ничего не известно. Каван записал короля с принцем в покойники, и я не стану его переубеждать. Однако он вбил себе в голову, что принцесса – его единственное препятствие на пути к престолу.

Наморщив лоб, Палмер перебирал в уме возможных подозреваемых.

– На Острове присутствовала практически вся армия, – протянул он. – Любой из них мог вступить в сговор с Каваном.

– Тонкости дворцовых интриг мне неведомы. Подумай, кто из приближенных способен затаить злобу на принцессу.

Палмер решительно отмел все подозрения:

– Во всем королевстве не сыщется человека, который не боготворил бы ее королевское высочество. Она – воплощенная добродетель.

– В отсутствие конкретного подозреваемого логично подозревать всех, согласен? – (Охваченный паникой, Палмер кивнул.) – Немедленно скачи обратно и береги ее как зеницу ока! – распорядился я. – В свете последних событий ты наверняка заручился ее безоговорочным доверием. Без тебя она и шагу не ступит.

– Надеюсь. Однако будем откровенны. – Палмер посмотрел на меня в упор. – Кто защитит ее лучше, чем вы?

Я судорожно сглотнул:

– Пожалуй, никто. Однако мое появление навлечет на нее немало бед.

– Так или иначе, вы должны отправиться со мной.

Я покосился на рощицу, где Блайз со спутниками затаились в ожидании. Что станется с ними после моего отъезда? Разве можно бросить верных соратников на произвол судьбы?

– Извини, не могу.

Палмера постигло глубокое разочарование, видимое даже сквозь маску.

– Тогда будем уповать на чудо. – Он проворно вскочил в седло. – Что-нибудь передать ее королевскому высочеству? Сувенир? Устное послание?

Сувенир. Есть ли на свете вещь, которую я не отдал бы Аннике, скажи она хотя бы слово? У нее остался мой плащ, браслет, сплетенный из моей шнуровки, и все сердце без остатка. Я бы с радостью одарил ее чем угодно, однако не имел в своем распоряжении ничего.

Она владела всем.

Порывшись в поясной сумке, я выудил столь полюбившийся ей злаковый батончик:

– Передай ее высочеству и скажи, пусть репетирует танец.

Палмер укоризненно покачал головой:

– Опять секреты. Хорошо. Берегите себя.

– Ты тоже.

Окинув меня напоследок взглядом, Палмер пришпорил коня и пустился в галоп.

– Ты его отпустил! – негодующе воскликнула Блайз, поравнявшись со мной; Иниго с Гриффином держались чуть поодаль.

– Он передал послание, и я попросил об ответной услуге.

Блайз с ненавистью глядела всаднику вслед:

– Какое еще послание? Ведь король с принцем мертвы.

Мне снова удалось не солгать.

– От принцессы.

– Ясно, – недовольно буркнула Блайз. – Ну и?..

Вздохнув, я крепко зажал в кулаке флакончик с землей:

– По-моему… она жаждет мира.

– Это ее не спасет! – фыркнула Блайз. – Мы вот-вот заполучим королевство. Тупица! – скривилась она, наблюдая, как Палмер исчезает в зарослях.

– Ты в порядке? – шепнул Иниго.

Я рассеянно кивнул, глядя вдаль:

– Голова пухнет от разных мыслей.

Сказать по правде, все мои помыслы вращались вокруг нее одной. Единственной, желанной. И я только что пренебрег возможностью очутиться с ней рядом.

Анника

Я уснула, уронив голову на раскрытый фолиант. На сердце было тревожно. Как Леннокс воспримет мой дар? Сочтет его издевкой или оценит по достоинству? Устав терзаться догадками, я провалилась в сон.

Пробуждение отозвалось болью в спине. Разлепив веки, я увидела перед собой улыбающегося Ретта.

– Добрый день, ваше высочество. Простите, что потревожил, но вас спрашивает гвардеец, которого вы якобы направили куда-то с поручением. – В интонациях Ретта сквозили вопрос и недоверие.

– Святые небеса! – Я выпрямилась, торопливо пригладила волосы. – Умоляю, скажи, что я не перепачкалась чернилами.

– Ты удивительно хороша! Выглядишь как женщина, всецело посвятившая себя заботам о народе, – заверил Ретт со смешком.

– Спасибо. Ты настоящий друг.

Польщенный, Ретт потупил взор, однако в следующий миг его черты исказила му́ка.

– Анника, надеюсь, тебе известна бескрайняя степень моей преданности.

– Безусловно, – кивнула я.

– Извини,