litbaza книги онлайнФэнтезиОтветный удар - Гарри Тертлдав

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 72 73 74 75 76 77 78 79 80 ... 197
Перейти на страницу:

«Даже в самой ужасной ситуации всегда есть что-то хорошее», — подумал Русси.

Он отнес капусту домой. Увидев его покупку, Ривка страшно обрадовалась и только слегка поморщилась, когда Мойше сообщил ей, сколько за нее заплатил, из чего он сделал вывод, что на сей раз вел себя разумно.

— Что еще продавали на рынке? — спросила Ривка.

— Tzibeles — зеленый лук… но я не смог сторговаться на приличную цену и решил не покупать, — сказал он. Судя по выражению лица, Ривка ожидала, что он истратит все их деньги на одну ссохшуюся луковицу. — Мойше продолжал: — Но это не все.

И он поведал ей о плакатах со своей фотографией.

— Какой ужас, — вскричала Ривка, прежде чем он успел сообщить ей, в чем его обвиняют. Когда же он договорил, Ривка сжала руки в кулаки и выпалила: — Отвратительно!

— Да уж, — не стал спорить с ней Мойше. — Но на снимках я изображен таким, каким был раньше, а ведь я изменил внешность. Теперь меня никто не узнает. Я убедился в этом после того, как купил капусту.

— Правда? Как?

— Со мной заговорили Старейшина и ящер, сидевший в его экипаже. Ни тот, ни другой не сообразили, кто я такой, хотя мои фотографии расклеены по всей рыночной площади.

Русси говорил о случившемся так, словно происшествие было самым рядовым: он не хотел лишний раз тревожить Ривку; зато вдруг сам испугался — ужас, который он пережил там, на рыночной площади, вернулся.

Его страх передался и жене.

— Ну, что же, — сказала она тоном, исключающим какие-либо возражения, — теперь ты выйдешь из дома только в случае крайней необходимости — всякий раз, покидая квартиру, ты рискуешь жизнью.

Мойше не стал спорить, он только сказал:

— Я собирался сходить в больницу и предложить свои услуги. Население Лодзи — в особенности, евреи — нуждается в квалифицированной медицинской помощи, а персонала не хватает.

— Одно дело, если бы речь шла только о твоей собственной жизни, — сказала Ривка. — Но если тебя поймают, Мойше, они схватят и нас с Ревеном. Сомневаюсь, что ящеры испытывают к нам нежные чувства. Ведь мы исчезли прямо у них из-под носа, когда они собрались нас арестовать.

— Я все помню, — мрачно ответил Мойше. — Но после того как мы прятались в Варшаве, меня тошнит от одной только мысли, что придется снова сидеть взаперти.

— Лучше пусть тебя тошнит, чем пристрелят ящеры, заявила Ривка, и Мойше не нашел, что ей ответить. — В любом случае, ты же знаешь, я лучше тебя разбираюсь в том, что нужно покупать и за какую цену. Если ты будешь сидеть дома, мы сэкономим кучу денег.

Мойше понимал, что она совершенно права. Некоторое время назад он прятался в тесном бункере в варшавском подвале, а теперь оказался в заключении в квартире в Лодзи. Пережить можно и это. Но он успел почувствовать вкус свободы, и необходимость от нее отказаться причиняла мучительную боль.

Ривка внимательно изучила капусту, сняла несколько пожелтевших листьев и выбросила их. Вот еще один показатель того, насколько лучше они стали жить. В те дни, когда нацисты согнали евреев в гетто, старые, увядшие листья капусты считались деликатесом. То, что Ривка может позволить себе выбросить их, означало — семья больше не голодает.

Ривка нарезала остальную капусту и отправила ее вместе с картошкой и большой белой луковицей из стоявшей на полу корзинки для овощей в кастрюлю, где варился суп. Мойше подумал, что с удовольствием съел бы жареного цыпленка, или ячменный суп с говядиной и мозговыми косточками. Но на капусте и картошке можно продержаться долго, даже без мяса.

— Да, давненько… — пробормотал он.

— Что?

— Так, ничего, — ответил он, заставив себя вспомнить о витаминах и питательных веществах, содержащихся в капусте, картошке и луке.

Но человек ведь живет не только благодаря питательным веществам, в полезности которых убеждало Мойше его медицинское образование. Суп, несмотря на все усилия Ривки, оставался однообразно невкусным.

Она накрыла кастрюлю крышкой. Поставила на плитку. Рано или поздно он закипит. Мойше давно отвык от пищи, которая готовится быстро — впрочем, суп всегда варился долго.

— Интересно, долго еще Ревен будет играть на улице, — проговорила Ривка.

— Хм-м-м — пробормотал Мойше и наградил ее задумчивым взглядом. Она улыбнулась ему в ответ, и показала язык. Мойше постарался ответить как можно строже: — Мне кажется, ты стараешься меня умаслить.

Прислушавшись к своему голосу, он понял, что строгости в нем нет ни капли, зато энтузиазма юного жениха сколько угодно.

По правде говоря, его действительно переполнял энтузиазм. Он быстро подошел к Ривке, и они обнялись. Через несколько секунд Ривка сказала:

— Ради таких мгновений я согласна на то, чтобы ты брился. Усы все время щекотали мне нос, когда мы целовались.

— Если тебе так нравится… — начал он, но решил не продолжать, а сжал рукой ее грудь сквозь тонкую шерстяную ткань платья; Ривка тихонько застонала и прижалась к нему сильнее.

Распахнулась дверь.

Мойше и Ривка отскочили в разные стороны, точно их оттолкнула мощная пружина. Ревен крикнул с порога:

— Дай мне что-нибудь поесть. Я голодный.

— Вон там лежит горбушка хлеба, можешь взять. А еще я варю суп, — ответила Ривка. — Папа принес чудесную капусту.

Бросив на Мойше короткий взгляд, она выразительно пожала плечами, показывая ему, что ее огорчило вмешательство сына. Он прекрасно все понял, потому что чувствовал то же самое. В безумно перенаселенном варшавском гетто понятия скромности и уединения рассыпались в прах, потому что людей лишили практически всего. Они жили, как могли. А все остальные, оказавшиеся рядом в переполненной квартире, даже самые юные, делали вид, что ничего не замечают. Но правила вернулись, как только семья выбралась из гетто и начала жить относительно по-человечески.

Ревен проглотил хлеб, который ему дала Мать, а затем уселся на кухне на полу и стал с нетерпением посматривать на кастрюлю с супом.

— Вечером, — сказала Ривка Мойше.

Он кивнул. А его сын возмущенно завопил:

— Суп будет готов только вечером?

— Нет, мы с папой говорили о другом, — успокоила его Ривка.

Частично удовлетворенный ее ответом, Ревен вернулся к созерцанию кастрюли.

Представления о скромности вернулись, когда они перестали жить в квартире, похожей на бочку с селедками. Но еда… они по-прежнему придавали ей огромное значение, несмотря на то, что больше не голодали. Если бы дело обстояло иначе, Мойше не обратил бы внимания на то, что Ривка выбросила пожелтевшие капустные листья в помойку, и не порадовался возросшему благополучию своей семьи.

— Знаешь, — сказал он вдруг, — мне кажется, я понял Рамковского.

1 ... 72 73 74 75 76 77 78 79 80 ... 197
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?