— Нет, — возразил Микаэль. — Он собирался разоблачить преступников, среди которых, возможно, есть полицейские. Кстати, он также собирался упомянуть о нескольких представителях той профессиональной группы, к которой принадлежу я, то есть о журналистах.

— И вы намерены сейчас предать гласности эту информацию?

Микаэль взглянул на Эрику.

— Нет, — ответила она. — Сегодня мы как раз занимались весь день тем, чтобы заменить содержание очередного номера. По всей вероятности, мы опубликуем книгу Дага Свенссона, но только если узнаем, что произошло. И при сложившихся обстоятельствах книгу придется значительно переработать. Могу вас успокоить: мы не намерены усложнять работу следствия по делу об убийстве двух наших друзей.

— Мне нужно посмотреть рабочее место Дага Свенссона, а поскольку это редакция журнала, то, возможно, понадобится также произвести обыск в помещении.

— Весь материал находится в настольном компьютере Дага Свенссона.

— Понятно, — кивнул Бублански.

— Я уже разбирал его письменный стол, — сказал Микаэль. — Я убрал из его материалов некоторые записи, в которых были указаны имена источников, пожелавших остаться анонимными. Все остальное в вашем распоряжении. Я положил на стол записку, чтобы там ничего не трогали и не перекладывали. Но проблема в том, что до выхода из печати содержание книги Дага Свенссона должно храниться в секрете. Поэтому нам бы очень не хотелось, чтобы рукопись распространялась в полиции, тем более что мы собираемся разоблачить нескольких полицейских.

«Вот черт! — подумал Бублански. — И как же я раньше не сообразил послать сюда кого-нибудь еще утром». Однако он только кивнул и не стал развивать эту тему.

— О'кей. Есть одно лицо, которое мы хотим допросить в связи с убийством. У меня есть основания полагать, что это лицо вам знакомо. Я хочу знать, что вам известно о женщине по имени Лисбет Саландер.

В первый миг Микаэль Блумквист от неожиданности стал похож на живой вопросительный знак. Бублански отметил, что Эрика Бергер метнула на него пронзительный взгляд.

— Я что-то не понимаю!

— Вы знакомы с Лисбет Саландер?

— Да, я знаком с Лисбет Саландер.

— Какого рода это знакомство?

— А почему вы спрашиваете?

Бублански в досаде махнул рукой:

— Я уже сказал, что мы хотим задать ей некоторые вопросы в связи с убийством. Так какого рода ваше знакомство?

— Но это же… это же полная ерунда! Лисбет Саландер никак не связана с Дагом Свенссоном и Миа Бергман.

— Вот мы и займемся тем, чтобы спокойно и не торопясь установить этот факт, — терпеливо ответил Бублански. — Но мой вопрос не отменяется: каким образом вы познакомились с Лисбет Саландер?

Микаэль почесал щетину на подбородке, протер глаза, стараясь собраться с мыслями, и наконец встретился взглядом с Бублански.

— Два года тому назад я нанимал Лисбет Саландер для сбора материала по совершенно другому делу.

— Что это было за дело?

— Очень сожалею, но этот вопрос нарушает конституционные гарантии, защиту частной жизни и тому подобное. Поверьте мне на слово, это не имело ни малейшего отношения к Дагу Свенссону и Миа Бергман. Это было совершенно другое расследование, которое давно закончено.

Бублански взвесил услышанное. Ему не нравилось, когда ему заявляли, что есть секреты, которые нельзя раскрывать даже в связи с расследованием убийства, однако решил до поры до времени не настаивать.

— Когда вы в последний раз видели Лисбет Саландер?

Микаэль помолчал, обдумывая ответ:

— Так вот: в последний раз я общался с Лисбет Саландер осенью позапрошлого года. В тот год к Рождеству все наши дела были закончены, и после этого она исчезла из города. Больше года я ее нигде не видел, и так было до прошлой недели.

Эрика Бергер подняла брови, и Бублански сделал вывод, что для нее это новость.

— Расскажите, как вы встретились.

Набрав в грудь побольше воздуха, Микаэль вкратце описал то, что произошло возле ее дома на Лундагатан. Бублански слушал его со все возрастающим удивлением, пытаясь понять, правда ли это или Микаэль все сочинил.

— Так вы с ней не разговаривали?

— Нет, она скрылась за домами в верхнем конце Лундагатан. Я прождал довольно долго, но она больше не появлялась. Я написал ей письмо и попросил, чтобы она дала о себе знать.

— И вам ничего не известно ни о каких связях между ней и парой из Энскеде?

— Нет.

— О'кей. Вы можете описать человека, который, по вашим словам, напал на нее?

— Вряд ли. Он сразу набросился на нее, она защищалась, потом спаслась бегством. Я видел его примерно на расстоянии сорока или сорока пяти метров. Дело было ночью, на улице было темно.

— Вы были пьяны?

— Я был немного под хмельком, но не пьян в стельку. Это был блондин с волосами, собранными в конский хвост, с толстым пивным животом, одетый в короткую, по пояс, куртку. Поднимаясь по лестнице на Лундагатан, я видел его только со спины, но потом он обернулся, чтобы ударить меня. Мне кажется, у него было худое лицо и светлые, близко посаженные глаза.

— Почему ты не рассказывал об этом раньше? — вмешалась Эрика Бергер.

Микаэль Блумквист пожал плечами:

— Сначала помешали праздники, и ты уехала в Гётеборг участвовать в этих проклятых дебатах. В понедельник тебя не было, а во вторник мы только мельком виделись. И это событие как-то отошло на задний план.

— Но после того, что случилось в Энскеде… Вы ничего не сказали об этом в полиции, — уточнил Бублански.

— А с какой стати мне было говорить об этом в полиции? С таким же успехом я мог бы рассказать о том, что поймал на месте преступления воришку, который месяц тому назад попробовал обворовать меня в метро на станции «Т-Сентрален». Между происшествием на Лундагатан и тем, что случилось в Энскеде, нет никакой связи.

— Но вы не заявили в полицию о нападении?

— Нет.

Микаэль немного помолчал, не зная, на что решиться:

— Лисбет Саландер очень дорожит неприкосновенностью своей частной жизни. У меня была мысль пойти в полицию, но затем я подумал, что она вправе сама решать, подавать ли ей заявление. В любом случае я хотел сперва поговорить с ней.

— Но вы этого так и не сделали?

— Я не разговаривал с Лисбет Саландер со второго дня Рождества прошлого года.

— Почему ваши, если можно так сказать, отношения были прерваны?