Послы, разумеется, продолжали плести свою паутину, задабривая Россию и обещая ей поддержку против германской экспансии на Ближнем Востоке, предлагая Франции займы в обмен на разрыв франко-русского союза, Германии — новые колонии в Африке за счет буров и условно независимых территорий кафров и бечуанов. Но все это было просто так — инерция прежнего «высокого стиля».

Британия после первого за пятьдесят лет поражения на суше и за сто с лишним — на море вдруг ощутила зябкий холодок за воротником джентльменского сюртука. Что-то меняется в мире, и так меняется, что адекватный ответ придумать не удается.

Империя по-прежнему была могуча, сто тысяч солдат она намеревалась переправить в Южную Африку из Метрополии, еще столько же — из Индии и Доминионов, раздавить наглых инсургентов, а внутренней убежденности у ее вождей уже не было.

Неужели же причиной всему — маленький крейсер, окрашенный в необычные для морских держав цвета, зеленовато-голубые?

Среди адмиралов флота, убежденных в своем безграничном превосходстве над иностранными коллегами, иногда попадались умные люди. Способные сообразить, что абсолютного превосходства не бывает в принципе. И приказ, требующий вывести в море гигантский флот, все крейсера и больше половины броненосцев, — приказ бессмысленный, кое-где даже преступный. До тех пор пока не выяснено происхождение и настоящие боевые качества «трансваальского» крейсера, бросать на его поиски корабли, ничем не превосходящие «Гибралтар» и «Эклипс», — самоубийственная авантюра. К тому же невыясненным оставался весьма существенный момент — единственный ли этот крейсер или у него имеются «систер-шипы».

Однако высшие власти постановили — Гранд-Флит выходит из баз, сопровождает транспорты с войсками (за ближайший месяц намечалось направить с Островов и из Индии более пятидесяти пароходов).

За время похода агентуре предписывалось установить место базирования загадочного крейсера, после чего пятнадцать бронепалубных и броненосных кораблей организуют тесную блокаду порта. Не слишком глупая мысль, особенно если других просто нет. В Первую мировую англичане, используя подобную тактику, сумели пресечь операции немецких рейдеров в Индийском океане. Правда, досужие аналитики позже посчитали — в итоге было потеряно больше сил, средств и угля, чем если бы на «Эмден», «Кенигсберг» и «Карлсруэ» просто махнули рукой.

Вскоре поступили сведения, что неизвестное судно, якобы лесовоз, дважды заходило в Лоренцу-Маркиш, где тесно контактировало с пассажирским пароходом «Валгалла» под португальским флагом. Конкретнее — швартовался борт к борту, принимал с него какие-то запасы и снова уходил в море. Специалисты военно-морской разведки не исключали, что лесовоз мог быть тем самым замаскированным «объектом», иначе его поведение выглядело более чем странным. Или же — он исполнял роль корабля снабжения углем, водой и продовольствием, а сам рейдер постоянно держался в открытом океане.

Одновременно, уже по каналам Сильвии, до адмиралтейства дошли сведения, что искомый крейсер неоднократно видели в водах Реюньона, Маврикия, архипелага Крозе и Кергелена — все французские владения.

Таким образом, у англичан появился повод кое о чем побеседовать с властями Мозамбика. Прямых претензий, по международным законам, предъявить нельзя, но косвенных — сколько угодно.

Например, португальского посла в Лондоне пригласили к министру иностранных дел и в крайне тактичной форме проинформировали, что Великобритания до окончании боевых действий весьма заинтересована в пресечении использования портов Индийского океана судами третьих стран, хотя бы и торговыми. В случае достижения согласия по этому вопросу Британская империя сможет выразить свою благодарность, поделившись, к примеру, кое-какими бурскими территориями после их аннексии. В случае отказа — у Империи есть достаточно способов выразить свое неудовольствие.

С подобным же заявлением британский посол в Лиссабоне обратился к португальскому министру.

Министр немедленно доложил премьеру, что подобную акцию — вручение одновременно двух нот — следует трактовать как выражение весьма серьезного раздражения англичан и что от предъявления настоящего ультиматума их, возможно, отделяют дни.

Дон Душ Сантуш знал больше своего министра о текущем политическом раскладе и посоветовал ему не придавать особого значения британским демаршам.

— Сделаем вид, что заявления приняли к сведению. Подготовьте телеграмму губернатору Мозамбика о том, что королевское правительство, приверженное принципам нейтралитета, не допустит использования территории колонии для ведения боевых действий, в остальном же намеренно строго придерживаться международного права… Дальше сами знаете как сформулировать. Когда будет готово — я подпишу. Дело не слишком спешное.

Эта оговорка означала, что британскую ноту можно выбросить в корзину.

— Вы так уверены, что дальнейших неприятностей не последует, сеньор?

— Если вы представляете, как они могут выглядеть, загляните ко мне на чашку кофе, расскажете…

Отпустив министра, премьер пригласил к себе для консультаций послов Германии и России. Речь он собрался повести о том, что за умеренную плату Португалия согласна предоставить порты Лоренцу-Маркиш и Бейра в качестве пунктов базирования и снабжения для кораблей, идущих на Дальний Восток и обратно. Предложение было заманчивым, русским и немецким эскадрам Тихого океана гораздо удобнее иметь оборудованные постоянные базы, использование которых на ближайшие двадцать пять, а то пятьдесят лет не будет зависеть от нюансов европейской политики. Наверняка там развернется масштабное строительство, в Мозамбик хлынут капиталы и квалифицированная рабочая сила, что сулит колонии небывалое процветание. Особенно если англичане проиграют войну и Лоренцу-Маркиш станет единственным транзитным пунктом для экспорта южноафриканского золота.

Дон Душ Сантуш умел мыслить перспективно.

…Караван из двадцати крупнотоннажных пароходов, принявших на палубы и в трюмы шесть пехотных бригад с артиллерией, три осадных батареи тяжелых мортир, инженерные и саперные части, в середине октября вышел в море. Отдельные его группы формировались в Плимуте, Портсмуте, Саутгемптоне, Тильбери. Южнее мыса Лизард конвой выстроился в походный порядок, тремя параллельными колоннами, в охранение которых заступили целых восемь крейсеров. Это не считая двух крейсерских эскадр в одиннадцать вымпелов, вышедших в море раньше и следовавших на Кейптаун тремя сотнями миль впереди. Таких мощных сил прикрытия транспортов не использовалось даже в Первую мировую войну, когда в океане свирепствовали немецкие подводные лодки.

Как же напугал гордых британцев единственный легкий крейсер!

Но их тоже можно понять — это как если бы в Средние века разнеслась весть, что на торной дороге между двумя графствами появился дракон, которого не берет копье и меч. А жить — хочешь, не хочешь, надо. Тут и доблестных рыцарей созовешь, и чернокнижников, и какую-нибудь девственницу на белом единороге…

На большом планшете в ситуационном кабинете «Валгаллы» Воронцов, Ростокин и Белли рассматривали карту южной Атлантики и нанесенную на нее реальную стратегическую обстановку. Караван и силы охранения были показаны еще и на дополнительном планшете, в аксонометрической проекции и реальном времени.