Спорить капитан не стал, понял, что бессмысленно — развернулся и скрылся в кабине, захлопнув за собой дверь. А я со вздохом растянулся на огражденной металлическими поручнями площадке, готовясь сделать все от меня зависящее для того, чтобы наш медленно разгоняющийся многотонный таран достиг своей цели.

Следующие минуты полторы ничего не происходило — тепловоз, оптимистично постукивая колесами на стыках, набирал скорость, гудели моторы приближающихся бэтээров да все громче и громче завывала сирена на аэродроме, мимо которого мы как раз проезжали.

Проводив взглядом затянутые масксетями камуфлированные туши двух «крокодилов» — надо полагать, тех самых, — я поудобнее установил автомат на нижней перекладине и расслабился, размышляя о том, что майор, пожалуй, все-таки ошибся и время довольно-таки относительная величина. Потому что сейчас, к примеру, оба наших мира, проживших уже миллиарды лет и, дай бог, проживущих еще столько же, зависят от крошечного промежутка времени продолжительностью всего лишь в несколько минут — именно столько, по моим прикидкам, нам понадобится, чтобы проехать оставшиеся до въезда под купол полкилометра.

Можно просиживать штаны в аудиториях, выслушивая нудные многочасовые лекции и до хрипоты споря в кругу коллег о сути и сущности Времени; можно сбивать колени и локти на раскопках, тщась выковырять из земли какой-нибудь особо древний черепок; можно портить зрение в библиотеках над малопонятными философскими трактатами о «реке, в которую нельзя войти дважды», но истинную суть сей великой реки ты сможешь постичь, лишь оказавшись в ситуации, подобной нашей. Когда все должен решить этот самый неизмеримо малый миг, эти самые пять минут, которых в обычной жизни едва хватает на то, чтобы выкурить банальную сигарету…

Пофилософствовать всласть мне конечно же не дали: выскочивший на аэродромную бетонку и поравнявшийся с нами бэтээр дал залп из башенной установки, щедро осыпав меня осколками выбитых кабинных стекол… Впрочем, больше стрелять они не стали — поняли, что уже порядком разогнавшуюся махину огнем пусть даже и крупнокалиберного пулемета не остановишь. Они приняли другое решение. Очень оригинальное и вполне в моем духе: один из бэтээров газанул, обгоняя нас и стремясь перекрыть подступы к разводной стрелке, а другой… другой с маниакальной решимостью пошел на таран, ударив острым носом между вторым вагоном и цистерной.

Короткий состав ощутимо тряхнуло, меня даже протащило немного вперед, швырнув по инерции на ограждение, однако ничего катастрофического не случилось — скорей наоборот. Произошло то, чего они явно ожидали меньше всего: сцепка не выдержала, и сошедшие с рельсов вагон и цистерна остались позади вместе с подмятым ими бэтээром, смешно задравшим кверху корму.

Вот так, не рой другому яму! Припомнив замеченную ранее весьма жизнеутверждающую надпись: «взрывоопасно — пропан» на серебристом светоотражающем боку цистерны, я нехорошо усмехнулся и поднял автомат. Помнится, инструкторы в «учебке» рассказывали нам, что любую цистерну, будь в ней бензин, нефть или газ, теоретически можно взорвать с помощью самого обыкновенного автомата — главное, добиться утечки и вовремя «высечь искру». Всегда хотел проверить это на практике, тем более что наш наполовину укоротившийся эшелон, скрежеща колесными парами, как раз вошел в поворот, и цистерна была как на ладони — и не захочешь, а попадешь.

Лучше бы не проверял: рвануло уже после пятого выстрела, да так, что я трижды пожалел о своем неуемном любопытстве. Газ в цистерне оказался не сжиженным, а сжатым, и когда за нашей кормой вспух шар чудовищного взрыва, я едва успел упасть «ногами к вспышке» и прикрыть дурную голову шаловливыми ручонками.

Короче говоря: «Граждане, соблюдайте правила безопасности при использовании бытового газа…»

А тепловоз, пока я пироманил, превращая заштатную цистерну для перевозки пропана в боеприпас объемно-детонирующего действия, вышел на финишную прямую и начал притормаживать, приближаясь к обещанной стрелке… Которую мне предстояло перевести, не обращая внимания на такие мелочи, как стоящий поперек путей бронетранспортер с развернутой в нашу сторону башней и изготовившимся к выстрелу гранатометчиком на крыше. Последнее мне особо не понравилось: кумулятивная противотанковая граната — это вам не бэтээровский КПВТ. Такого «презента» наш дизель, боюсь, не выдержит. Получше прицелившись, я дал в сторону бэтээра короткую очередь — фигурка с трубой РПГ на плече дернулась, роняя на землю гранатомет и исчезая в люке. Готов!

— Стрелка! — проорал мне высунувшийся из бокового окна капитан и, кивнув в сторону взорвавшейся цистерны, красноречиво покрутил пальцем у виска, давая мне понять, что ему, видимо, понравилось.

Ждать, пока тепловоз полностью затормозит или ожидающий в тридцати метрах впереди бэтээр снова откроет огонь, я не стал. Заорав в ответ: «Столкни его и сдай назад!», спрыгнул на ходу, тут же кувыркаясь в сторону и распластываясь на земле. Тепловоз, больше уже не притормаживая, величественно проплыл мимо, неумолимо приближаясь к препятствию.

Механик-водитель, как я и надеялся, правильно истолковал происходящее, здраво рассудив, что останавливаться тепловоз не собирается и тринадцать бэтээровских тонн — слабая преграда для сотни тонн железнодорожных, стальная махина просто-напросто столкнет его со своего пути или потащит перед собой. Выхлопные трубы плюнули облачками черного дыма, и бэтээр поспешно сдал назад, истерически грохотнув в упор из пулеметов — неожиданный маневр сбил оператору прицел и отвлек прячущихся за ним солдат. Вот теперь пора!

Еще пару раз перекатившись, я вскочил на ноги и по прямой рванул к бэтээру, стараясь поскорее оказаться в мертвой для стрелков зоне. Добежал — по мне даже почти не стреляли — и, не теряя ни секунды, ухватился за поручень, с разгону заскакивая на крышу продолжающего пятиться задом бронетранспортера: ничего более умного мне в голову не пришло. Впрочем, надолго я наверху задерживаться не стал: полоснул длинной очередью вдоль борта и с последним сожженным патроном сиганул вниз, обрушиваясь на головы ничего не успевших понять солдат. Проблема оружия меня не волновала — автомат, даже с пустым магазином, в умелых руках не менее опасен и смертоносен, нежели с полным…

Везуха закончилась в тот самый момент, когда я, отмахнувшись автоматом от одного из не попавших под мою очередь противников, пропустил простейший в общем-то удар. То есть не то чтобы «пропустил», скорее «подставился», совсем позабыв про оставшийся в затормозившем наконец бэтээре экипаж. Результат не заставил себя ждать — меня до невозможности пошло ударили в спину прямо из раскрытого десантного люка, возле которого я имел неосторожность находиться в тот момент.

Слабое, конечно, утешение, однако сознания я все-таки не потерял, просто грохнувшись лицом вниз возле высоких бэтээровских колес и тут же получив носком тяжелого солдатского берца по ребрам и еще разок прикладом — сверху. Обидно, очень обидно и непрофессионально, особенно если учесть, что к этому моменту я в той или иной мере (в смысле, что некоторых только ранил), расправился уже практически со всеми на свою беду прикатившими в бронетранспортере солдатами.